Девятый император - Астахов Андрей Львович - Страница 61
- Предыдущая
- 61/90
- Следующая
– Руми, – услышала девушка, – не плачь!
Акун хотел еще что-то сказать – что-то ободряющее. Но не сказал. Его взгляд остановился, тело обмякло. Последний скроллинг присоединился к воинам легенд и преданий.
Ратислав стоял у плетня и делал вид, что занят своим луком. Он наблюдал, как Липка и Хейдин целуют друг друга, какое счастье написано на их лицах. Сердце Ратислава кровоточило от ревности. И юноша пожалел, что не убил грифа всего на несколько мгновений позже.
В облаках благовонного дыма, под ритмичные удары кротала, шесть девушек в леопардовых накидках исполняли любимый танец императора Шендрегона – танец охотниц. Тамм, тамм, тамм – звякал кротал. Раз, два, три – девушки вздымали к потолку руки, поднимались на цыпочки, и золотые браслеты на их запястьях и щиколотках мелодично звенели. Девушек-танцовщиц для этого танца подбирал сам император, и все они чем-то были похожи на императорскую фаворитку Тасси – стройные блондинки с золотистой кожей и точеными формами. Девушки двигались удивительно слаженно, и окончание танца прошло под рев восторга гостей императора. После танцовщиц на подиум вышли глотатели огня и жонглеры.
– Скажи танцовщицам, чтобы не уходили, – приказал император распорядителю пира, – мы попросим повторить танец чуть позже.
Шендрегон был доволен. В огромном зале, в центре которого благоухал розовой водой овальный мраморный бассейн, собралось четыреста человек, выходцы из самых знатных домов чести империи. Мужчины были в золотых полумасках и набедренных повязках, женщины – в туниках из прозрачного газа и в драгоценностях. Обнаженные служанки разносили подносы с едой, стеклянные сосуды с белым шабютом, розовым веннариаком, черным хинтом, чаши со льдом, букеты живых цветов. Сам император, облаченный в белоснежные одежды, сидел в обществе двух юных наложниц, сестер-близняшек, которых совсем недавно приблизил к себе. По правую руку от императора на голубых подушках сидела Тасси в черном запахивающемся платье, расшитом серебряными арабесками.
– Они счастливы! – шепнул на ухо Тасси Джел ди Оран.
Блондинка кивнула, и глаза ее мрачно блеснули. Они счастливы, а я нет, подумала Тасси. Хотя счастье гостей можно понять. Кроме императора, Джела ди Орана и двух молоденьких фавориток, все остальные гости были из Возвращенных. Тасси могла чувствовать тот безудержный экстатический восторг, который переполнял их. Она ощущала их счастье, их похоть, их опьянение чувством материальности бытия. Каждый из присутствующих вновь мог познать радости телесного существования сполна. Она видела, как молодые пары ласкают друг друга под обращенными на них взглядами, как переплетаются тела в колеблющемся свете факелов, горящих в шандалах. Она смотрела на пьяниц, не могущих напиться, на молодых женщин, срывающих с себя одежды и танцующих в подражание танцовщицам – эти женщины жаждали, чтобы каждый видел их молодость и красоту.
– Они счастливы, а я нет, – повторила Тасси уже вслух.
– Может, ты ошибаешься? Убить Легата невозможно.
– Его может убить тот, кто знает, как это сделать. Откуда они это узнали? Я чувствую тревогу. Мой план не сработал. Проклятый выродок жив, и это плохо.
– Мы можем повторить попытку.
– Не будем о деле. Наступает интересный момент…
Жонглеров и глотателей огня попросили с подиума у бассейна. Под заунывные вопли похоронных флейт и уханье барабана двенадцать карликов втащили в зал Х-образную раму с кожаными ремнями на каждой из четырех лопастей. Это орудие пытки карлики водрузили на подиум и закрепили специальными креплениями. Еще два карлика внесли железную жаровню и раздули в ней угли ручными мехами. Потом вошел императорский палач с помощниками. Они поднялись на подиум; палач поклонился императору, всем гостям. Ему долго рукоплескали. Помощники тем временем раскладывали на козлах у жаровни орудия казни – топоры, пилы, клещи, длинные ножи, крючья для вытягивания жил, ломики для перебивания костей и суставов, плети-кошки и прочий инвентарь правосудия. Палач по очереди брал свои инструменты и показывал их пирующим, что вызывало раз за разом новую волну рукоплесканий. И только когда демонстрация орудий смерти была закончена, ввели осужденного.
Бывший командир императорской гвардии, генерал Альмер ди Гайл вошел с гордо поднятой головой, не обращая внимания на издевательские выкрики и оскорбления. На подиум, превращенный в эшафот, он поднялся твердой походкой, и лицо его оставалось непроницаемым, хоть и бледным. Генерала не пытали, хоть он и не признал ни единого пункта обвинения. Знатных вельмож закон позволял подвергать пыткам только перед казнью. Генерал был готов умереть; всю свою жизнь он был солдатом, теперь хотел умереть достойно, как подобает воину.
– Альмер ди Гайл! – Шендрегон поднял руку в издевательском приветствии. – Мы пощадили твое самолюбие. Зрелищем твоей смерти не будет наслаждаться вонючая уличная чернь. Ты умрешь под взглядами избранных.
Судейский поднялся на помост, зачитал приговор. Бывший генерал Альмер ди Гайл обвинялся в оскорблении величия Живого Бога, императора Шендрегона. Оскорбление выразилось в сомнении в божественной силе императора и в обвинении императора в черной магии. Генерал приговорен к лишению имущества, титулов, наград и к смертной казни на кресте. Его семья лишается права на огонь и воду. Генерал спокойно выслушал приговор.
– Ты сейчас умрешь, – сказал император. – В знак нашей милости дозволяем выбрать последнее желание. Если в наших силах выполнить его, обещаем – оно будет выполнено.
– Разве есть что-нибудь, чего не в силах совершить Бог? – с иронией спросил ди Гайл.
– Даже на эшафоте безумец богохульствует! – закричал ди Оран. – Он не раскаялся в своих кощунственных речах. Даже муки не страшат его.
– Проси императора о милости! – крикнули из толпы.
– Проси о пощаде!
– Генерал, война окончена. Проси позволения самому выпить чашу с ядом!
– Канцлер лжет, – ответил ди Гайл. – Я живой человек, и меня страшат муки. Я знаю, какая смерть меня ждет. Но видеть, во что превратилась страна, которой я присягал защищать от врагов – худшая мука. Я, победитель северных дикарей, таорийцев и кочевников, участник десяти войн, всегда мечтал видеть мою страну счастливой и процветающей. Теперь я вижу, как она сходит с ума. Мне не нужно милости императора. Я умру, как солдат. Я готов умереть.
Пирующие при этих словах притихли, потом разразились воплями негодования. Ди Гайл смотрел поверх них на императора.
– Стойте! – Тасси встала со своего места. – Дайте мне позабавиться.
– Мы позволяем, наша возлюбленная Тасси! – с пьяным смешком воскликнул император.
Тасси неспешно двинулась по проходу к подиуму. Даже здесь, среди десятков красавиц, она была ослепительна. Даже ди Гайл, приговоренный к смерти и ожидающий казни, залюбовался ею. Тасси вышла на подиум и сбросила платье. Вздох восхищения прокатился по залу.
– Скажи мне, ди Гайл, я красива? – спросила Тасси.
– Красива. Очень красива.
– Тогда воспользуйся правом последнего желания. Соединись со мной перед смертью. Доставь себе и мне удовольствие. Только за минуту до смерти жизнь кажется особенно полной, и все желания, исполняясь, приносят непередаваемое, недостижимое прежде удовлетворение.
– Ты, шлюха! – Ди Гайл с ненавистью посмотрел на женщину. – Какой же извращенной фантазией надо обладать, чтобы предлагать себя у всех на виду человеку, осужденному на казнь.
– Ну и что? Удовольствие – вот смысл жизни. Царство нашего возлюбленного императора – это царство удовольствий. Он избавил нас всех от страха перед смертью, старостью, недугами. Мы – боги! Мы бессмертны. А что такое бессмертие, если не вечный поиск все новых и новых наслаждений? Ты ведь хочешь меня, генерал. Я по твоим глазами вижу, что ты безумно хочешь меня. Твоя гордость и твои предрассудки заставляют тебя говорить «Нет!», но твои тело и сердце кричат «Да!». Не лги хотя бы самому себе.
– Соглашайся, ди Гайл! – со смехом крикнул император.
- Предыдущая
- 61/90
- Следующая
