Брачный сезон или Эксперименты с женой - Николаев Константин Николаевич - Страница 23

• Предыдущая
• 23/76
• Следующая

– Но вас же мужчина! – это уже Римма Игнатьевна. – К телефону!

– Кто бы это? Алло?

– Здравствуйте, Софья Петровна! Это Васильев… – я постарался придать своему голосу ласковую проникновенность.

– Ну какой же это мужчина?! – возмутилась Сонечка. – Здравствуйте, Арсений Кириллович.

– Софья Петровна, – перешел я в наступление, – у вас есть пропуск в зоологический музей?

– Зачем это он вам понадобился? Вы же на больничном! – подозрительно спросила она.

– Да не мне. Соседи пристали. Ты же учитель, говорят, а у нас сын в этом году поступает…

– Что же они, не в состоянии заплатить за билет?

Да, действительно. Этого я не учел. Зря я вообще-то затеял этот маневр. Но отступать некуда.

– Ну почему же? В состоянии. Просто мальчику нужно бывать в музее как можно чаще…

– Что же, у него книжек нет? – продолжала допытываться Сонечка. – Ох, не врали бы вы, Васильев. Наверное, пропуск понадобился вам. Для каких-нибудь гнусных целей.

Вот ведь стерва. Догадалась. Что теперь делать?

– Каюсь, Софья Петровна, каюсь, – льстиво забормотал я. – Вы сама мудрость. Вас не обманешь.

– Значит, пропуск нужен вам?

– Ну да…

– Зачем же? Или это секрет?

Ну что, сказать ей, что я собрался вести в музей Машу? Мать моего ученика? Это же ужас что потом будет! И я ляпнул первое, что пришло мне в голову:

– Да я, Софья Петровна, хотел взять в нагрузку биологию – мало ли, вы заболеете, или еще что. Вот я и решил подналечь на фауну…

На том конце повисло молчание. Через некоторое время Сонечка прошипела:

– И вы туда же! Ну я еще понимаю директора. У него семья, дети, алименты. А вы? Вам-то чего не хватает?

«Денег, черт тебя побери, денег!» – захотелось крикнуть мне, но вместо этого ответил:

– Я забочусь о школе. Об учебном, выражаясь официально, процессе. У нас всего один учитель биологии, вот я и подумал…

– Я же не отбираю у вас литературу! – внезапно заорала любительница маринованных змей и лягушек. – Вот и вы не лапайте биологию!

– Да я и не…

Из трубки донеслись рыдания.

– Все вы только и мечтаете выжить меня из школы! Что я вам сделала?

Трубка запищала короткими гудками. Разговор окончен. Пропуска я не добился, а одной проблемой стало больше. Настроение у меня окончательно испортилось. Но запал не прошел. Самое время позвонить Маше. Глупости какие! Неужели я не могу позволить себе сводить девушку в музей? Только бы опять не напороться на хулигана Еписеева.

К счастью, Мария оказалась дома. И наш с ней разговор получился вовсе не таким уж страшным.

– Маша, почему бы нам не сходить в музей? – просто спросил я.

– А в какой?

– В зоологический.

– Странно как-то… Что мы маленькие, что ли?

– Ну почему маленькие, – обиделся я, – там полно взрослых людей. Академики шастают.

Я приготовился к коронной фразе: «Может, посидим где-нибудь?» – но вместо этого мадам Еписеева назначила время встречи и добавила:

– Под часами. Там есть поблизости часы?

– Есть.

– Тогда под ними.

Классическая женщина. Если следовать ее логике, то под часами я должен стоять с букетом цветов. А вот это уже хуже…

В назначенное время я стоял под часами недалеко от входа в музей, как дурак. Живых цветов при мне, увы, не было. Зато под мышкой я держал газетный сверток с какой-то засушенной гадостью.

Чахлые стебли пылились в вазе еще с прошлого лета, когда моя подруга Катька отдыхала в Крыму. Она-то и одарила меня этим гербарием. В память о своем посещении черноморского полуострова.

Удачная мысль захватить из дому сушняк, не нужный мне, но так нужный Маше, посетила меня далеко не сразу. Для этого пришлось выйти на улицу и пройти несколько шагов в тяжелых раздумьях. На какие шиши купить букет? И тут меня озарила эта гениальная идея. Я диким мустангом рванул вверх по лестнице, выдернул желтые палки из запыленной вазы, обернул газетой для пущей таинственности и неспешно двинулся на свидание.

Видимо, мадам Еписеева и впрямь была особой классического склада. Мало того что заставила меня маячить под часами. Мало того что я провел мучительные два часа, думая, как выкрутиться с цветами. Так она еще и опаздывала!

«Опаздывая на пятнадцать минут, женщина дает мужчине возможность подумать о том, как он к ней относится», – наверное, крутилось в ее белесой головенке.

Но как можно относиться к человеку, если он опаздывает? К тому же я бы несколько подредактировал эту не самую свежую мысль. Примерно так: «Опаздывая ДАЖЕ на пятнадцать минут, женщина дает мужчине возможность подумать о том, стоит ли с ней вообще встречаться?» Особенно если вокруг прохаживаются красавицы.

Мимо меня продефилировала длинноволосая девушка в коротеньком полушубке. Студентка, наверное. Вот за такой я бы пошел на край света…

Тут к обочине подрулило длинное красное авто. Хлопнула дверца. Автомобиль рванул с места. Девушка исчезла. Она уехала на край света с другим. Зачем юным красавицам старый больной учитель литературы, который может предложить разве что поход в зоологический музей?

Кстати, вон та беленькая в дубленочке тоже ничего. Ого! Она почему-то машет мне рукой! Сейчас ее тоже увезут, а я останусь под часами со своим идиотским свертком. И буду ждать мать хулигана (которого я, кстати, сам же и воспитал), пока не потеряю способность двигаться.

Но девушку не увезли. Вместо этого она перешла через дорогу и уверенно направилась в мою сторону. Бог мой, да это же мадам Еписеева! Ее не узнать. Может, она на ресторан рассчитывает?

– Привет! – она чмокнула меня в щеку. – Давно ждешь?

– Да нет, – соврал я и протянул ей свой сверток: – Это тебе…

– Цветы? – Машины глаза хищно вспыхнули.

– Можно и так сказать, – уклончиво ответил я.

– Тогда запомни, что перед тем, как подарить их, газету надо снять.

Мария зашуршала, и на свет божий показалось мое пыльное чудовище. Я зажмурился.

– Где ты достал эту прелесть? Господи, а пахнут-то!

Да, о запахе я как-то не подумал. Эти сухие ростки наверняка насквозь пропитались табачным дымом.

– Так и вижу горы, степь, – мечтательно продолжала Маша. – Даже морем, по-моему, пахнут! Наверное, дорогие?

Я промолчал. Пора было двигаться, и, сунув руку куда-то под мышку мадам Еписеевой, я потянул ее ко входу в музей.

Мария поежилась, освободилась от моей руки и ухватила меня под локоть.

– Какой же ты еще необразованный, – сказала она. Видимо, я опять что-то сделал не так. – Ну, пошли скорей, а то мне сегодня в вечернюю смену…

– А где ты работаешь?

Она почему-то смутилась.

– Да, в одном отеле… Хаускипером…

– Кем-кем? Киллером?

– Хаускипингом занимаюсь…

– Киднэппингом?

– Словом, это что-то вроде горничной, – наконец выпалила Маша.

– Слава тебе господи, а то я уж было испугался.

С горем пополам я купил билеты, и мы подошли к гардеробу.

– Сначала раздень меня, – напомнила моя спутница.

Ну это-то уж я знаю и сам. Я перекинул Машину дубленку через руку, накрыл ее своим пальто и перебросил всю эту кучу через прилавок.

– Господи! – всплеснула руками старенькая гардеробщица в синем халате, принимая у меня вещи. – Да как же ты, милок, на моего зятя похож…

Я расплылся в дружелюбной улыбке, означающей: «Да, мол, похож, и надеюсь, что ваш зять вполне достойный человек, а не какая-нибудь затрапезная сволочь».

– Такое же вот пузо до колен, – наивно добавила старушка.

Я покраснел и опасливо оглянулся на Машу. По-моему, не слышала. Она задумчиво разглядывала «Охоту на мамонта». Ражие мужики-питекантропы забивали бедного слона, попавшего в яму, пузырчатыми кусками доисторической лавы. На этом жутковатом фоне Мария в ее пушистой белой кофточке казалась существом почти неземным.

Настроение у меня поднялось. Я подошел к ней и, галантно изогнувшись, подставил локоть. Мадам Еписеева благодарно посмотрела на меня, и мы устремились в зал. Рядом со мной непривычно и как-то мягко цокали ее каблучки.

• Предыдущая
• 23/76
• Следующая