Вампиры и оборотни - Николаев Константин Николаевич - Страница 33
- Предыдущая
- 33/100
- Следующая
Забегая вперед, скажем, что на состоявшемся позднее, в начале 1611 года, процессе по делу Эржебет Бато-ри слуги рассказали подробности об ужасах, творившихся в этом доме. На вопрос: «Каким мучениям подвергались жертвы?» – Фицко ответил: «Было видно, что они все черны как уголь, потому что кровь запеклась на их телах. Всегда было четыре или пять обнаженных девушек, и слуги, вязавшие хворост во дворе, видели, в каком они состоянии».
Уже в ту пору, когда граф Ференц, ее муж, умер, Эржебет обычно обжигала девушкам щеки, грудь и другие части тела, наобум тыча раскаленной кочергой. Пожалуй, самое ужасное, что она делала время от времени, – собственными руками открывала им рот так резко, что его углы разрывались. Графиня вгоняла им под ногти иголки, приговаривая: «Маленькая сучка, если ей больно, она сама может их вытащить!» Однажды из-за того, что ей не понравилась, как служанка ее обувает, Эржебет приказала подать раскаленную железку и прижгла ступни провинившейся со словами: «Теперь у тебя тоже башмаки с отличными красными подметками!»
Именно в этом доме пол ее спальни приходилось посыпать золой, иначе графиня не могла пройти через широкие потоки крови к своей постели.
В городском предместье, у самой древней церкви Вены – святого Рупрехта, – находился еврейский квартал, Юденплац, в котором всегда можно было купить интересовавшие Эржебет вещи: мандрагору и окаменелости цвета нефрита, за которыми в то время все охотились. Около древней синагоги также можно было найти красивых молодых евреек, которых Йо Илоне удавалось уговорить пойти в услужение к графине. Однажды старуха привела даже 12-летнюю девочку, в одиночестве бродившую по городу. Лавки, в которых продавались растения, магические камни и высушенные животные, окружали Юденплац, и носилки Эржебет часто появлялись между этими древними, украшенными гербами домами. Графиня выходила, чтобы лично выбрать амулеты из кварца и волчьих зубов или минералы, отмеченные самой природой.
Именно сюда слуги Эржебет приходили в поисках крестьянок, которых можно было уговорить последовать за ними.
Прага, гДе жил император Рудольф II Габсбург, была прибежищем для многих каббалистов, астрологов и мистиков. Вампиризм, оккультизм, алхимия, некромантия, карты таро и, кроме всего прочего, древняя черная магия широко расцвели в этом городе узких улиц, окруженном лесами.
При дворе Рудольфа II ни одно застолье не обходилось без животных камней-безоаров и «гадючьих языков». Серый безоар подносился к блюду, едва не касаясь его, и, если пища была отравлена, по поверью, животный камень должен был изменить свой цвет.
Рудольф II посылал за ним эмиссаров на Восток, где, как считалось, можно было найти самые чувствительные камни. Евреи продавали безоары в Вене и Праге, уверяя покупателей в их восточном происхождении, хотя на самом деле чаще всего они привозились с запада, как, например, желтовато-коричневый безоар, который добывали из внутренностей серны.
«Гадючьи языки» представляли собой букеты, насаженные на золотые стержни, напоминающие пучки искусственных цветов, которые иногда можно увидеть по сторонам алтаря в деревенских церквах. Каждый стержень заканчивался чем-то вроде зеленоватого рога с зубчатыми краями, напоминавшего кремневый наконечник стрелы. Но материал этот был тверже кремня и цветом бледнее зелени китайской ивы. Опять-таки этот цвет должен был меняться при прикосновении к пище, если она была отравлена. Помещенные над детскими кроватками, такие амулеты защищали младенцев от страхов. С незапамятных времен люди были убеждены, что эти ни на что не похожие предметы – окаменевшие языки змей, назначенные самой природой определять наличие яда. Ни один вельможа не притрагивался к пище или напитку без предварительной церемонии «прикосновения камнем».
Несомненно, один из таких «змеиных языков», жемчужно-серого цвета, переходящего в зеленоватый, висел среди других амулетов на груди суеверной Эрже-бет Батори.
Большое значение также придавалось так называемым благородным камням, тем, о которых средневековый немецкий мистик Якоб Беме писал: «Драгоценные камни происходят из вспышки молнии, которая отделяет жизнь от смерти… Вот почему они имеют такие значительные положительные качества». Существовало девять благородных камней: сапфир, аметист, алмаз, гиацинт, топаз, рубин, изумруд, бирюза и салмордин.
В зависимости от времени дня они имели разные «голоса». Несомненно, самый странный из них – салмордин, добывавшийся в Лигурийском море: беловатый, розоватый, молочного цвета и с красными прожилками. Его разновидности находили в Анатолии. Самые прекрасные образцы имели внутри вкрапления, напоминающие капли крови. Именно этого камня анатолийцы никогда не касались, уверяя, что в нем смешаны добро и зло, однако венгерские женщины охотно пользовались им вместе с другими талисманами.
Обосновавшись в Богемии, император Рудольф жил там в роскошном дворце Градчина, аллеи которого окаймляли каштаны, привезенные с Босфора, и кусты роз. Он был вынужден общаться с компанией неотесанных племянников своей жены, в том числе Сигизмундом Батори, чьей последней эскападой стала поездка в Польшу, молодым человеком, принявшим окончательное решение – возможно, первое в жизни – никогда больше не привлекать к себе внимание общества. Его дядя Андраш, которому Сигизмунд в момент каприза уступил венгерскую корону, был найден убитым на краю пропасти в Карпатах.
Иногда Эржебет выезжала на свадьбы своих родственников, куда ее приглашали из-за высокого положения, а не по доброй воле жениха или невесты. Анна, старшая дочь графини, вышла замуж через пять месяцев после смерти отца, в 1604 году, за дворянина Мик-лоша Зриньи, до смерти боявшегося своей тещи. Вторая дочь, ее любимица Катарина, была обручена с дворянином, выходцем из французской семьи, оставшейся в Венгрии после войны с турками. Его звали Жорж Друге де Зоммона, и он оказался единственным человеком, впоследствии выказавшим из любви к своей жене хоть какую-то жалость к Эржебет.
К родственникам в гости Эржебет выезжала весной или ранней осенью, когда не было жары, а по дорогам можно было или уже или еще проехать. Экипаж без остановки мчался мимо замка Шарвар: Эржебет предпочитала избегать этого места, где не один год она провела ребенком, поскольку здесь вместе с Палом Надащди жил ее заклятый враг – Меджери Рыжий, однажды предупредивший ее, что «откроет все Дьердю Турзо», пфальцграфу, родственнику Батори по браку.
Семейство Эржебет давно и сильно изменилось. Одни из ее родственников сошли в могилу из-за своего дикого, полуживотного образа жизни, другие умерли при страшных или странных обстоятельствах. И дети их жили на свете не больше нескольких лет, особенно девочки. Иштван, брат Эржебет, несмотря на свой необузданный эротизм, умер бездетным, и он был последним отпрыском этой ветви Батори. Остальные были так истощены собственным безумным существованием, что из глубин своих поместий, из своей добровольной ссылки почти не подавали признаков жизни. Жизни, которая никогда ничем не была примечательной, кроме экстравагантности или патологических аномалий.
Иногда в пути экипаж графини настигал шумную вереницу телег, набитых кухонной утварью и слугами, покрытых пылью продуваемых ветром равнин. Иногда эти люди ехали рядом с ее каретой, рассказывая о хозяйственных делах. Ей могли рассказать о провинностях и оплошностях такой-то и такой-то девушки-служанки, а она сидела между двумя фрейлинами на подушках, до некоторой степени смягчавших дорожную тряску, и смотрела прямо перед собой.
Обычно на Блютгассе приезжали, когда августинцы из монастыря напротив уже спали.
И в свой последний приезд Эржебет снова поселилась в доме, в котором 20 лет назад мучила своих служанок ради того, чтобы сиять на придворных балах.
Но кто теперь добровольно примет ужасную графиню? Меряя шагами мрачные залы, внезапно подходя К зеркалам, глядя в собственное отражение, прекрасное но никому не желанное, неспособная любить и к тому же потерявшая способность получать удовольствие, Эржебет снова и снова возвращалась в свое прошлое.
- Предыдущая
- 33/100
- Следующая
