Магия цвета ртути - Николс Стэн - Страница 63

• Предыдущая
• 63/84
• Следующая

Зиррейс добродушно улыбнулся.

— Ну, и как мы теперь поступим?

— Возьми мою жизнь, — заявил, выпрямившись, мужчина.

— Зачем мне она? Ты отважный воин и можешь ее сохранить.

— Ценой позора?

— Тебе достаточно принести мне клятву верности. Я гарантирую жизнь и свободу тебе, твоим близким... всем твоим людям. О каком позоре речь, что может быть постыдного в решении присоединиться к великому делу?

— Ты хочешь сказать, стать соучастником великого безумия?

Глаза полководца похолодели.

— Посмотри на мою армию. Видишь, сколько воинов из самых разных племен следуют за мной! И они не видят в этом никакого позора.

— Но зачем тебе столь огромное многоплеменное войско? Какую цель ты преследуешь, кроме порабощения соседей?

— Я же сказал — освобождение.

Если пленник надеялся на четкий ответ, то его постигло разочарование: слова военачальника были столь же загадочны, как и выражение его лица.

— Говорят, ты весьма мудр, а твой талант полководца не вызывает никаких сомнений. Однако если ты и исполняешь некий великий замысел, то в чем он состоит, никому не сообщаешь.

— Людям достаточно знать то, что они знают. Стало быть, и осуществлению моего замысла невозможно сопротивляться.

— Наверное, я глупее, чем считал себя раньше. Признаться, мне трудно понять что-либо из твоих слов.

— Становись под мои знамена, и все разъяснится само собой.

— Пока мне понятно одно: ты устремляешься все дальше и дальше на юг и скоро столкнешься с тем, кого одолеть не так легко, как разрозненные племена. Что будет, когда против тебя выступят державы, более могущественные, чем твоя?

— Поживем — увидим, — невозмутимо ответил воитель. — Однако это вопрос далекого будущего, а тебе необходимо определиться сейчас. Что ты предпочтешь — возжечь огонь или потушить его? Ты со мной или... Постой... — Зиррейс закрыл глаза и склонил голову набок, словно отвлекшись на звук, доступный лишь ему одному. — Вот оно, — проговорил он одними губами.

— Что?

Пленник огляделся по сторонам и увидел, что свита, как и сам полководец, неподвижно застыла, к чему-то прислушиваясь. Точно так же замерло в молчании и все огромное войско. Плененному вождю было не привыкать к северным морозам, но сейчас он непроизвольно поежился.

— Пусть это определит твое решение, — сказал Зиррейс.

Спустя мгновение пленник понял, о чем идет речь. Звук, слишком тихий, чтобы его можно было слышать ушами, но идущий из неких немыслимых глубин и пронизывающий все и вся, нес с собой отчетливое впечатление от событий, которым еще только предстояло произойти. Ошеломленный, он поднял глаза на победителя.

— Кто... или — что ты?

— Я — сомнение, облеченное в плоть, — объявил Зиррейс.

В этот миг земля содрогнулась.

Императорский дворец в Меракасе можно было сравнить с огромным пузырем спокойствия во вспенившемся океане хаоса. Вдали от магического безумства города за высокой оградой скрывался совсем иной мир.

Посыпанные гравием дорожки, деревья с пышными кронами, зелень кустов и изящество цветочных клумб радовали глаз. Только вот птицы здесь никогда не пели.

Ближе к самому дворцу ландшафтный парк наполнялся беломраморными сооружениями, увитыми плющом беседками, арками и скамьями, на которые никто никогда не садился. Там, где кончался травяной покров и начиналась территория внутреннего двора, места прохождения внизу силовых каналов в соответствии с традицией были обозначены на плитах цветными линиями. Множество безупречно прямых линий: красных, черных, персиковых, голубых и целой дюжины других цветов, сходившихся со всех концов света, всегда поддерживали в надлежащем порядке — свежеокрашенными.

Яркие полоски продолжались и внутри здания, они тянулись по коридорам, проходили под стенами, расчерчивали полы комнат, пока не пересекались в главном зале дворца, в его святая святых, доступ куда имели лишь члены правящей династии Гэт Тампура. Огромное помещение, украшенное невероятной высоты колоннами, наполнял свет, источник которого не был виден, а также изысканные ароматы благовоний, тлеющих на курильницах из светлого металла. Именно там, в центре зала, сходившиеся со всех направлений многоцветные линии теряли прямизну, они закручивались, перемешивались и вливались в огромный круг, где их цвета объединялись в один — сияющее серебро. В центре серебряного круга мерцала эмблема Гэт Тампура: стилизованные пирамидальные протуберанцы вокруг свернувшегося клубком величественного дракона, который каждые четверть часа изрыгал языки оранжевого магического пламени.

Один из огромных глаз чудовища представлял собой углубление с гладкими стенками, достаточно большое, чтобы туда можно было без труда поместить почтовую карету. На дне этого провала находилось озерцо, вбиравшее в себя энергию всех силовых линий. Сияющая поверхность, напоминавшая мед цвета ртути, вспучивалась, пузырилась, закручивалась воронками, но иногда успокаивалась, разглаживалась и обретала свойства того, что проще всего было описать как окно. И в этом окне можно было видеть образы из мириадов иных мест.

Хотя многие люди не увидели бы ни образов как таковых, ни самого окна.

Вокруг драконьего глаза собралась небольшая группа людей: властительница империи и те, кого связывало с нею кровное родство. Все они были облачены в приличествующие для такого случая магические одеяния, потрясавшие своим великолепием. Некоторых сопровождали иллюзорные спутники, невообразимо прекрасные или, если то диктовалось вкусом владельца, столь же отвратительные.

Императрица Бетмилоно XXV была очень стара, настолько стара, что, хотя держалась она самонадеянно, одряхление в любой момент могло привести к фатальному исходу. Лицо ее покрывал толстый слой белой пудры, напомаженный рот походил на открытую рану, брови и ресницы были густо начернены. Угольно-черные (разумеется, не от природы), зачесанные наверх волосы удерживались длинными серебряными шпильками. Ее светлое одеяние украшал непрерывно менявшийся магический узор, причем изменения были еле заметны глазу.

Все присутствующие пристально всматривались в отверстие: исходивший оттуда холод, по-видимому, ничуть их не беспокоил.

— Вот! — воскликнула императрица, указывая на шевеление теней в ртутном зеркале. — И вот, снова! И тут!

— А источник один и тот же, бабушка? — спросил молодой человек.

— Да, варварские земли. Но не столь дальний север, как в прошлый раз.

— Эти колебания становятся все чаще и ощутимее, — заметил мужчина постарше. — Невозможно поверить, чтобы человеческое существо могло произвести подобный эффект.

— Нельзя забывать, — сказала Бетмилоно, — что он невежественный дикарь.

— Имелись ли прецеденты?

— Ни одного.

— Это давно следовало пресечь, — буркнул один из присутствующих, — подавить в зародыше.

Императрица строго посмотрела на него.

— Неужели ты на самом деле вообразил, будто военный вождь дикарей может представлять для нас хоть какую-то угрозу? Когда племена варваров были опасны для империи? Нет, опасаться его — значит относиться к нему слишком серьезно.

Она помолчала, но потом продолжила:

— Да, в панику впадать не стоит, однако мы не должны проявлять и беспечность. Особенно имея в виду, что нам есть над чем поразмыслить и помимо хлопот, которые может доставить нам вождь варваров.

— Ринтарах, — сообразил внук.

Императрица снисходительно улыбнулась. Человека, непривычного к подобным зрелищам, это гримаса наверняка бы напугала.

— Да, дорогой, я могла бы только пожелать, чтобы все были бы столь же реалистичны, как ты. Никогда не следует забывать о том, кто твой истинный враг. — Она обвела родичей взглядом. — Ринтарах, всегда Ринтарах. Союз между Ринтарахом и варварами мог бы действительно нарушить равновесие.

— Так же как и их союз с бунтовщиками, — снова высказался мужчина постарше.

— Мы имеем в виду такую опасность, хотя и не склонны ее преувеличивать. Лично я считаю смутьянов скорее досадной помехой, чем реальной угрозой. Это не более чем неорганизованный сброд.

• Предыдущая
• 63/84
• Следующая