Побег из Араманта - Николсон Уильям - Страница 9

• Предыдущая
• 9/50
• Следующая

– Перед вами Низменное озеро, куда сливается вся наша грязь, – сообщил Мэсло Инч. – Оно превосходит величиной сам город. Тут есть и свои острова, острова из отходов. Видите?

Он указал пальцем. Вдали над жирными, серовато-бурыми волнами темнели едва различимые курганы. Теперь, когда отец и дочь уставились туда во все глаза, им померещилось какое-то движение. Боясь поверить себе, они продолжали смотреть. Неясный силуэт медленно брел прямо по грязи, а потом вдруг исчез. Постепенно привыкая к темноте, Хазы начали замечать и другие фигуры, темные, как и мерзкая жижа, в которой они копошились, то появляясь, то пропадая в сумраке.

– Неужели здесь живут люди? – промолвил Анно Хаз.

– Вот именно. Многие, многие тысячи. Мужчины, женщины, дети. Отсталый, недоразвитый народ, ничуть не лучше животных.

Мэсло Инч знаком предложил отцу и дочери подойти еще ближе. Впереди, за воротами в перилах, тянулась узкая пристань. Примерно двадцатью футами ниже, привязанные к деревянным колышкам, качались длинные плоскодонные лодки, наполовину набитые всевозможным хламом.

– Эти люди живут среди мусора и пользуются нашими отбросами, – произнес экзаменатор, а затем снова обратился к юной мятежнице: – Ты спрашивала: «Что еще вы можете сделать?» Вот и ответ. Почему мы стараемся больше, тянемся выше, исправляемся с каждым днем? Потому что не желаем скатиться сюда.

Девочка пожала плечами.

– А мне все равно.

Главный экзаменатор смерил ее пристальным взглядом.

– Вот как? Тебе все равно? – с расстановкой проговорил он.

– Да.

– Не верю.

– Ну и не надо.

– Докажи.

Мужчина в белых одеждах открыл скрипучие ворота и придержал их, приглашая Кестрель вовнутрь. Девочка посмотрела на склизкие края причала.

– Давай пройди до самого конца. Тебе же все равно.

Маленькая бунтовщица ступила на пристань и замерла. По правде сказать, Низменное озеро пугало ее. И только гнев и гордость не позволяли девочке убежать со всех ног. «Что угодно, лишь бы стереть гаденькую ухмылку с этой довольной физиономии», – подумала она и сделала еще один шаг.

– Хватит, Кесс, – произнес папа. – Мы все поняли, Мэсло. А теперь отпусти ее и оставь нас в покое.

– Вы слишком долго прозябали в так называемом покое. – В размеренном голосе экзаменатора послышались резкие нотки неудовольствия. – Яблоко от яблони недалеко падает. В тебе есть какой-то изъян, Анно. Ты безвольный. Не хочешь бороться. Не стремишься к успеху.

Девочка услышала эти слова – и закипела от ярости. В тот же миг она отважно зашагала вперед. Глядя на дальний огонек, плывущий по волнам, и только на него, юная мятежница переставляла ноги, одну за другой, без остановки.

– Вернись, Кесс! – позвал отец и кинулся следом, однако Мэсло поймал его за локоть и сжал железной хваткой.

– Пусть идет. Пора ей получить урок.

Свободной рукой он повернул длинный рычаг у ворот. Послышалось шипение, где-то заурчало, забулькало, и вдруг столбы, на которых держался противоположный конец пристани, начали погружаться в темное озеро. Узкий причал превратился в крутую детскую горку. Взвизгнув от ужаса, Кестрель развернулась и хотела броситься обратно. Коварные, покрытые слизью доски оказались плохой опорой, и девочка неумолимо заскользила вниз.

– Папа! – кричала она. – Помоги мне, папа!

Анно рванулся изо всех сил, извиваясь в стальных тисках экзаменатора, но все было тщетно.

– Пусти! Что ж ты делаешь? Сумасшедший!

Взгляд Мэсло Инча был прикован к маленькой нарушительнице спокойствия, которая отчаянно пыталась удержаться наверху.

– Так-так-так, ползем, ползем, ползем! – воскликнул он. – Ну что, Кестрель, теперь тебе не все равно?

– Папа! Спаси меня!

– Пусти! Она же утонет!

– Теперь тебе не все равно? Будешь стараться сильнее, а? Скажи, чтоб я слышал!

– Папа! – еще раз прокричала дочь.

Руки устало разжались, и она съехала на животе в темную бездну. Как только ноги коснулись бурой жижи, раздался мерзкий сосущий звук, и лодыжки девочки исчезли в грязи.

– Тону!

– Скажи: «Мне не все равно!» – завопил Мэсло, продолжая удерживать отца девочки побелевшими от натуги пальцами. – Я хочу это слышать!

– Псих ненормальный! – ахнул Анно. – Ты спятил! – В отчаянии, замахнувшись свободной рукой, он влепил мучителю громкую пощечину.

Внезапно Инч утратил самообладание и затряс пленника, точно куклу.

– Не смей меня трогать! Червь ползучий! Крыса! Неудачник! Экзамены сдать не может! Позор своей семьи, позор для всего города!

Между тем Кестрель ощутила, что больше не тонет. Грязи оказалось лишь по колено, и вскоре ноги нащупали твердую почву. Вцепившись обеими руками в края узкой пристани, девочка полезла наверх. Она уже не кричала. Только двигалась по скользкому склону, прожигая глазами спину Инча.

А Главный экзаменатор визжал, забывшись от злости:

– Ты бесполезное ничтожество, Хаз! Хочешь прожить без усилий? Пускай другие делают всю работу, пока ты читаешь свои книжонки! Паразит несчастный! Зараза для общества! Лодырь! Терпеть тебя не могу!

Кестрель уже достигла железных ворот. В ушах у нее звенело от обиды. На самом верху девочка глубоко вздохнула и прыгнула на врага.

– Поксикер!

Ухватив его руками за шею, а ноги обвив вокруг пояса, она сжала их из последних сил.

– Отпусти папу! Сагахог! Пооа-пооа-пооа-банга-помпап-рун! Поксикер и жук навозный!

Захваченный врасплох экзаменатор выпустил руку Анно, а сам завертелся как юла, пытаясь избавиться от нахальной девчонки. Только как бы он ни старался, цепкие руки продолжали душить его, а чумазые ноги – колотить по ребрам.

Схватка была короткой, но яростной. За это время Кестрель успела как следует вымарать белоснежные одежды Мэсло Инча. Когда наконец тот поймал прилипалу за шиворот, чтобы оторвать от себя, девочка отцепилась сама. Поэтому экзаменатор отшвырнул ее намного дальше, чем намеревался. Оказавшись на безопасном расстоянии, Кестрель вскочила и дала стрекача.

Впрочем, ее противник и не собирался пускаться в погоню. Он оцепенел от ужаса, уставившись на свои одеяния.

– Ах ты, маленькая дрянь! – рявкнул он.

Девочка улепетывала со всех ног, направляясь к заветной двери наверху туннеля.

Главный экзаменатор брезгливо отряхнулся, вернул рычаг в обычное положение и посмотрел на бывшего товарища детства.

– Итак, Анно, – произнес он ледяным голосом. – Что скажешь?

– Не нужно было так поступать с ней.

– И только?

Анно Хаз промолчал. Не мог же он признаться в том, что безумно горд дочерью. Но и приносить извинения отец мятежницы не собирался. Поэтому он сохранял невозмутимое выражение на лице, с удовольствием глазея на черные пятна, оставшиеся на некогда чистых одеждах экзаменатора.

– Да, теперь я вижу, – тихо промолвил Мэсло. – С этой девчонкой придется куда сложнее, чем мы думали.

Кестрель выбежала из туннеля – и тут же угодила в руки дворника. Мужчина в сером, должно быть, издали услышал топот, ибо уже поджидал ее у входа, раскинув объятия. Брошенная метла валялась на дорожке. Уборщик поймал худенькую мятежницу и поднял высоко над головой. Девочка принялась извиваться ужом, визжа во все горло. Мужчина оказался сильнее и выше, чем выглядел прежде, ссутулившись над метелкой, и вопли маленькой пленницы оставили его равнодушным.

Когда Мэсло Инч и Анно вынырнули из темного прохода, еще два уборщика, привлеченные шумом, прибежали на помощь.

– Папа! – кричала Кестрель. – Папа-а-а!

– Отпусти ее, – взмолился отец.

– Тихо! – гаркнул Главный экзаменатор, и в его голосе прозвучала такая неоспоримая власть, что даже нарушительница спокойствия прикусила язык.

– Убрать его, – уже тише приказал Мэсло, и мужчины в серых робах потащили Хаза прочь. – А девчонку – на Особый урок.

– Нет! – воскликнул Анно. – Прошу вас, не надо!

• Предыдущая
• 9/50
• Следующая