Возрожденная любовь - Нилс Бетти - Страница 24
- Предыдущая
- 24/44
- Следующая
Внизу у входа стоял «ролле», за рулем сидел ван Вийкелен. Увидев ее, он вылез из машины, и она, приветливо пожелав ему доброй ночи, собралась было пройти мимо, но он остановил ее:
— Садитесь в машину.
Больше всего на свете ей хотелось забраться в уютный кожаный салон, но она почему-то сказала:
— Прогулка мне не повредит, спасибо, сэр. Мне нужно размяться.
Напрасно. Он повел ее к машине.
— Сейчас не самое подходящее время для прогулок, — говорил он ворчливо. — Ну, а что касается разминки, то мы решим и этот вопрос.
Абигайль поняла, что спорить бесполезно, и села в машину, злясь за его бесцеремонность и ядовитое замечание о разминке. Вскоре они уже были на Бегийнхоф. Он помог ей выйти из машины и взял ее под руку.
— Мне тоже нужна разминка, — сказал он, и по ночной площади они пошли, как она сначала подумала, к дому миссис Маклин. Но она ошиблась: он не остановился у дверей, а пошел дальше по булыжной площади, увлекая ее за собой, причем она еле-еле успевала за его большими шагами. Он молчал, она тоже: во-первых, она была озадачена его странным поведением, ее голова была занята сумбурными мыслями. Она грубо говорила с ним в отделении, и, может, он собирается сделать ей выговор. Она тяжело вздохнула.
Наконец, профессор нарушил молчание:
— У вас есть ключ от двери?
— Да.
Через несколько минут он спросил:
— А сколько террамицина мы даем Янти Блому? Янти был самым маленьким и самым слабым ребенком в палате. Она ответила, и они вновь замолчали, лишь звук их шагов был слышен в морозном воздухе. Холодный ветер продувал ее насквозь, и она начала дрожать.
Профессор остановился и внимательно посмотрел на нее, пытаясь что-то разглядеть в ее лице.
— Я не делал этого очень давно, — задумчиво проговорил он, а Абигайль, решив, что он говорит сам с собой, успокаивающе заметила:
— Ну, и не многие это делают, — и, изумленная, остановилась, потому что он расхохотался. — Тише, вы перебудите всех старушек.
Не надо было ей так говорить, подумала она, и стала ждать, когда он скажет ей что-нибудь ядовитое о дерзких молодых девушках, но он только сказал:
— Я имел в виду совсем другое, вы не понимаете, но сейчас это не важно. Извините, что я погорячился сегодня вечером в отделении.
— Вы на это имели полное право, — возразила Абигайль. — Я вела себя грубо.
— Да. Но я не сержусь — вы говорите, что думаете, — сказал он горько. Она поспешно заметила:
— Я думаю, что вас это очень огорчает. Он засмеялся. «Почему?» — подумала она, дрожа от холода, и тут он спохватился:
— Господи, я не подумал — вы же замерзли.
— Да, но мне это даже нравится.
— А если вы простудитесь? Она покачала головой:
— Я очень сильная.
Он быстро повел ее обратно к дому.
— Характер у вас сильный.
В холле было темно, и он стоял рядом, пока она искала выключатель, затем они прошли на кухню, где, к ее удивлению, он сказал: «Сейчас я приготовлю чай» — а ей велел сидеть. Через минуту чайник уже стоял на столе, а он, сидя на деревянном стуле напротив Абигайль, обсуждал с ней проблемы их маленьких пациентов. Хотя она очень устала, но внимательно слушала и даже пару раз осмелилась выразить свое мнение по поводу метода лечения. Она вздрогнула, когда настенные часы пробили полночь. Профессор тоже удивился, что уже так поздно. Он тут же поднялся со словами, что его надо застрелить за то, что он не дает ей спать, и, хотя она попыталась возразить, вымыл чашки и блюдца, вытер стол, затем надел пальто и направился к двери. Абигайль пошла следом, чтобы закрыть ее; но, когда она протянула руку, чтобы включить свет, на ее руку легла его огромная ладонь.
— Не надо, — очень тихо произнес он, прижал ее к себе и поцеловал; и на этот раз, смущенно подумала Абигайль, у него это получилось значительно лучше. Не успела она вымолвить и слова, как он сбежал вниз по ступенькам.
Она была в полном смятении — накануне вечером она так устала, что ни о чем не могла думать, сразу же легла в постель и моментально заснула, а утром осмыслить происшедшее у нее не было возможности. Она завтракала вместе с миссис Маклин, и та засыпала ее вопросами о работе. Когда Абигайль рассказала ей обо всем, что с ней произошло за день, миссис Маклин заметила довольным тоном:
— Я слышала, дорогая, как поздно вы вернулись вчера. Вас провожал Доминик? Я подумала, что вы сами за собой поухаживаете, а мне необязательно к вам спускаться.
— Профессор ван Вийкелен был так любезен, что отвез меня домой, — ответила Абигайль с самообладанием, которое далось ей нелегко. — Он заходил выпить чаю: вчера ведь было очень холодно.
Все ее объяснение было шито белыми нитками, но миссис Маклин воздержалась от комментариев.
— Доминик слишком много работает, — посетовала она, — и он очень, очень обеспокоен этой инфекцией — как там она называется. Надеюсь, что вы не заразитесь, Абигайль.
Абигайль успокоила ее, убрала со стола, вымыла посуду и отправилась в больницу. По дороге у Абигайль было достаточно времени, чтобы подумать о своих проблемах, мысли ее были заняты только одним: профессором и его поцелуем. Как они встретятся, думала Абигайль, подходя к больнице.
Стоило только взглянуть на него, чтобы понять, что никаких изменений в их отношениях не произошло. Когда он вошел в бокс, она отметила его усталый вид; она не знала, сколько профессору лет, но сегодня на лице его появились новые морщины. Он поздоровался с ней с холодной учтивостью и сразу же занялся малышами.
Состояние их улучшается, сообщила Абигайль, спрятав свое разочарование за деловым тоном. Она подала ему лист назначений, доложила о том, как младенцы провели ночь, и добавила, что у Янти дела обстоят хуже, чем у других детей. Его мать, сообщила она также, ждет профессора в комнате для посетителей на первом этаже и хочет поговорить с ним. Он кивнул, глядя в сторону, дал новые инструкции и начал говорить о чем-то с подошедшим Хенком на голландском. Затем Хенк повернулся к ней и объяснил, как профессор собирается лечить маленького Янти и что от нее требуется. Затем оба вышли из палаты, причем Хенк дружелюбно улыбнулся и подмигнул ей, профессор же ограничился тем, что кивнул.
Профессор пришел вечером, часов в шесть, и, за исключением состояния Янти, общей темы для разговора у них не нашлось. Когда он ушел, Абигайль очень расстроилась и никак не могла понять, что же такое она сделала, что его отношение к ней снова переменилось, и на этот раз не в лучшую сторону. А она-то решила, что начинает ему нравиться или, по крайней мере, ему нравится ее общество, но она ошиблась. Абигайль занялась малышами и постаралась не думать о профессоре.
Сменившись с дежурства, она быстро переоделась, ломая себе голову, как она доберется до Бегийнхофа; ни один автобус не шел в этот район. Хотя пешком до дома было минут десять, но на улице было темно, и к тому же шел дождь со снегом. Она промокнет насквозь. Абигайль торопливо пошла к выходу, пытаясь вспомнить какую-нибудь обходную дорогу, чтобы не идти по темным ночным переулкам, но уже через несколько минут отказалась от этой мысли: она так устала за этот длинный тяжелый день, что экспериментировать была просто не в состоянии. Она вышла на улицу — и зажмурилась: колючие льдинки вонзились ей в лицо тысячью иголок. Открыв глаза, она увидела, что у входа стоит «ролле» и Ян гостеприимно распахивает перед ней дверцу.
— Добрый вечер, мисс. Профессор велел отвезти вас к миссис Маклин, — сообщил он.
— Спасибо, Ян, как это здорово! Но кто… Правда, что профессор ван Вийкелен сказал, чтобы?..
— Да, мисс.
По его решительному и в то же время заботливому тону она поняла, что спорить бесполезно, да она и не собиралась. Она села в машину, недоумевая, зачем профессору так заботиться о ком-то, кого он едва выносит. Наверное, он боялся, что она простудится и не сможет больше помогать в больнице? Но вчера ночью его это, кажется, не тревожило… Из-за того, что она очень устала и чувствовала себя несчастной, слезы полились у нее из глаз; но, когда они приехали, она сумела поблагодарить Яна своим обычным тихим голосом и вылезла из машины. Ян, к ее удивлению, пошел проводить ее до дома. Когда она попыталась возразить, он сказал:
- Предыдущая
- 24/44
- Следующая
