Сердце спящего духа - Мадисон Александр - Страница 56

• Предыдущая
• 56/69
• Следующая

– Сейчас, только возьму меч…

– Не стоит. Оставь его. Тебе он больше не понадобится.

– А Рене? Ведь это его оружие.

– Ему оно тоже больше не нужно. Пойдём.

Раздвинув ветки, Ирмуна пошла за зыбкой фигурой. Пройдя несколько шагов, они очутились на берегу небольшого лесного озера. В полной темноте воды озера казались такими же призрачными, как фигура Хирны.

– Вот тайна, которую хранит этот лес.

– Это озеро? – удивилась девочка.

– Это озеро. Это призрак озера. В водах озера отражается всё, что реально. В водах призрака – всё, что призрачно. Ты можешь заглянуть в него. Ты увидишь себя. Такую, какая ты сейчас. Одновременно ты увидишь все свои мечты, призрачные возможности. Возможно, будущее. Это – озеро Грёз. Поверхность его – тончайшая грань между мирами. Будь осторожна. Не касайся воды. Искажая отражение, ты искажаешь своё будущее.

Ирмуна склонилась над водой. Снизу, из глубины, на неё смотрела очень молодая и очень красивая девушка. Чуть более взрослая и чуть более печальная. Её голову венчал прекрасный головной убор – тонкий ажурный венец из золотых листьев, в оправе которых блистал крупный винно-красный камень. Ирмуна сразу же узнала украшение Ири-Тао. Девушка едва смогла взять себя в руки.

– Там… украшение, совсем как у Ири-Тао…

– Не “совсем как”, это – то самое украшение. Это – Венец Стражей. Он венчает голову той, которую сочтёт достойной. Верховного Стража.

– Я что, буду Верховным Стражем?

– Ты уже – Страж. Единственный. Тебя выучила сама Ири-Тао. Ты – последняя. И этот Венец – уже у тебя. Я вижу его. Он у тебя, но не твой. Он ничей. Он никогда никому не принадлежит. Это украшение находится сразу в двух мирах: обычном и призрачном. Поэтому-то ты и увидела его на своём отражении. Поэтому я вижу его на тебе.

Ирмуна недоверчиво пощупала лоб. Хирна засмеялась тихим шелестящим смехом.

– Венец не даётся так просто. Он капризен и своенравен. Ещё никому не удалось потрогать его руками. И ты – первая, кто увидел его на своей голове.

– Что же мне делать?

– Ничего. Просто жить. Уже одно то, что ты увидела его, должно придать тебе силы.

– Силы? Для чего?

– Ты – Страж. Храни Добро в этом мире. Помогай Свету.

– А этот Венец, он что, помогает бороться со Злом?

– Нет! Я много думала об этом. Много читала в своё время. Я проследила всю историю Венца. От древнейших дней до сих пор. Мне кажется, я поняла, почему Венец не даётся в руки.

– Почему?

– Венец не борется со Злом. С помощью него нельзя причинить вред. Никому. Никогда. Даже если опасность угрожает твоей жизни, Венец не защитит тебя. Он ничего не может разрушить. И не будет разрушать. Даже если это что-то – тюрьма, в которой томятся совершенно невинные люди. Он не накажет преступника и не свергнет тирана, даже если преступник заслужил смерти, а тиран попирает свободу целого народа. Он не может карать. Он – не судья. Он – не оружие. Венец не сделает тебя сильнее. Он не поможет в борьбе за власть. Не подчинит людей. Он – не амулет и не инструмент.

– Что же он может? – удивилась Ирмуна.

– Всё! Любое Добро. Стоит только пожелать. И не его вина, что мы очень редко делаем это Добро, не совершая Зла.

– Хорошенькое “Всё”, – пробормотала девушка, – А можно мне его ещё раз увидеть?

– Попробуй… – усмехнулся призрак.

Ухватившись левой рукой за ствол ольхи, росшей на самом берегу, Ирмуна ещё раз склонилась над водой. И снова всмотрелась в своё лицо, украшенное драгоценным камнем. Потрогала правой рукой голову: пальцы опять прошли сквозь украшение. Раз за разом девушка пыталась нащупать золотые листочки. Безрезультатно. Левая рука затекла, но девушка не могла оторваться. Прядь волос соскользнула на глаза.

Не задумываясь, Ирмуна поправила волосы и вдруг заметила, что Венец сдвинулся чуть набок. Девушка встряхнула волосами и снова поправила непослушную прядку. Венец с головы отражения сорвался и полетел ей навстречу. Девушка вскрикнула от ужаса и попыталась поймать падающее со лба украшение. Пальцы правой руки сомкнулись в том месте, куда падал Венец.

На самой поверхности воды.

На грани миров.

Ошеломленная, Ирмуна выпрямилась. Она долго не могла поверить своим глазам. В её руке, просвечивая сквозь ладонь, ровным рубиновым светом пылал винно-красный камень.

– Это невозможно… – прошелестела Хирна, – Это невозможно… это… свершилось!

Девушка подняла взгляд на призрак.

– Что мне с ним делать? – растерянно спросила она.

– Странный вопрос, дорогая, – прошептала та, – Что можно делать с украшением? Надень его.

– А… а он… не исчезнет? Снова?

Женщина вздохнула. Тихий, едва ощутимый порыв ветра коснулся лица и волос Ирмуны.

– Если Венец выбрал кого-то, то обычно следует за ним до конца, – неуверенно ответила Хирна, – Так было всегда. Но то, что случилось с тобой, случилось впервые. Никто не сможет сказать тебе наверняка, сможешь ли ты удержать Венец, если разожмёшь пальцы. Но, рано или поздно, разжать придётся…

Девушка посмотрела на сжатую ладонь. Даже в красном свете камня было видно, как побелели от напряжения пальцы. Долго, очень долго Ирмуна не решалась разжать руку. Наконец, она медленно раскрыла ладонь.

Венец исчез. Словно истаял в воздухе. Девушка подняла разочарованные глаза на Хирну. Та лишь утвердительно хмыкнула.

– Так было всегда…

Ирмуна с грустью смотрела на пустую ладонь, которая ещё хранила тепло камня, и думала. Думала о том, что, наверное, так и должно быть. Что Добро не может, не должно принадлежать одному. Оно – достояние всех. И всё-таки, очень обидно… обидно до слёз. Ведь она могла… могла сделать больше, могла принести в этот тёмный и несовершенный мир чуточку Света. Правда, она ещё не знала, как.

Грустно…

Почему-то вспомнилась Ири-Тао. И первые уроки, когда она ещё только хотела стать Стражем. Когда она пыталась полюбить пчёл. Когда впервые почувствовала всю Вселенную внутри себя и себя, как её частичку…

– Любое добро – это всегда ещё и зло, – вспомнились вдруг слова Ири-Тао…

Кролик… с пятнышком. И капельки крови. Срывающиеся с края стола и падающие… падающие… падающие… в тёмную, постепенно твердеющую лужицу. Вечная боль и вечная, неискупимая вина…

Нет, не любое! Добро – всегда добро. А зло – всегда зло!

Венец проявился снова. Призрачная женщина недоумённо ахнула.

– Я поняла, поняла! – радостно вскричала девушка, – Теперь я знаю, что нужно делать!

– Погоди, – остановила Хирна, – Ещё кое-что…

– Как я выгляжу? – Ирмуна нацепила Венец на голову и беззаботно кривлялась перед призраком, – Красиво?

– Ты совсем ещё ребёнок. Милый, смешной ребёнок. Иди на восход Солнца. Найди Иверта, – голос затихал, – Отбери пламя, – призрак таял, – Не опоздай. Рене не справится один. Отбери пламя. Освободи людей… освободи… души…

Рассвело. Лес оказался совсем обычным, не волшебным. На гигантских серых стволах заиграли радостные блики. В тёмных закоулках появились длинные тени и начали свой путь вслед за Солнцем. Начинался новый день. Лишь одна тень метнулась в сторону и растворилась в сумраке, вопреки утреннему свету.

Рене проснулся посреди ночи и вдруг понял, что не может говорить. Голос не повиновался ему. Он был абсолютно здоров, не чувствовал никакой боли в горле. Но, тем не менее, не мог сказать ни слова. Мальчик испугался и кинулся к учителю. Старик спал на спине, раскинув, по привычке, руки крестом.

– Учитель, проснись! – просипел Рене.

Старик вздрогнул, очнувшись, и прислушался.

– Это ты, Рене? – негромко спросил он.

– Я, – шепотом ответил Рене.

– Что случилось? – тоже перейдя на шёпот, встревожился старик.

– Я потерял голос.

– А-а, – с сожалением вслух протянул отшельник, – Ну и что?

– Я не могу говорить, – прошептал Рене.

– А с кем ты собрался говорить ночью?

– Ни с кем, – опешил мальчик.

• Предыдущая
• 56/69
• Следующая