Мы никогда не расставались - Лазарева Ирина Александровна - Страница 10

— А вдруг нас увидит здесь твоя девушка, — кокетливо говорю я. — Я не хочу быть причиной раздора. У тебя ведь есть девушка?

— Такой девушки, которая имела бы на меня права, — нет. — Ответ короткий и ясный. Надо же, совершенно не рисуется, другой бы непременно напустил туману, начал бы интересничать, намекать на свои победы, хотя… что там побеждать, крепостей в наше время не осталось.

Официант тем временем приносит мясную солянку, потом фаршированную грудинку, салат из свежих овощей, шляпки боровиков с луковой подливкой, блины с красной икрой и еще всякую всячину под бутылочку красного вина. Аромат у терпкого змия умопомрачительный. Он вползает во все уголки податливого организма и жжет веселящими язычками пламени. Сразу становится легко, радужно, и осознаешь, что людей надо любить, черт возьми, а не разглядывать критическим оком. Начинаю уплетать еду с мыслью, что Женя, в сущности, вполне симпатичный малый, и мое деловое общение с ним может оказаться приятным разнообразием.

Год 1941

Покинув кабинет командующего, Вазген и Алексей решили как следует подкрепиться перед многодневным походом и направились в столовую. Как оказалось, многим пришла в голову точно такая же идея. Запах горячего флотского борща разбередил пустые желудки мореходов, которые неделями сидели на сухом и скудном пайке. Надо заметить, что, несмотря на зверский молодой аппетит, друзья приступили к еде с достаточной сдержанностью, ибо Алексей был аристократом по духу, Вазген — по рождению, кроме того сказывалось воспитание, полученное ими в военно-морском училище, где сильны были традиции Российского флота и где хорошим манерам уделялось пристальное внимание.

— Знаешь, кого я здесь недавно встретил, — сказал Алексей, — ты не поверишь — Смурова!

Вазген от такого известия даже перестал есть.

— Смурова? Не может быть! Я ожидал встретить его где угодно, только не в районе боевых действий. Следовало предположить, что папаша пристроит его в какое-нибудь теплое местечко.

— Так и есть: он особист.

— Черт побери! Значит, он все-таки взялся за старое.

— Судя по всему, никогда и не переставал. Нашел свое призвание. И сюда, как я понял, приехал что-то вынюхивать.

— Алеша, ты испортил мне аппетит, честное слово! Хорошо, что мы уходим в плавание. Надеюсь, что не увижу его ни сейчас, ни по возвращении.

— Уже не удастся. Вот он идет, причем направляется прямо к нам.

— Здравия желаю! — раздался у них над головой голос Смурова. — Вы позволите к вам присоединиться? — Не дожидаясь приглашения, он отодвинул стул и сел напротив Вазгена.

Тот положил ложку и воззрился на него с недобрым ожиданием.

— Ах, простите, — насмешливо произнес Смуров, — чувствую, что вам помешал. Я всего на пару слов.

Он достал из серебряного портсигара папиросу и затянулся, поглядывая на Алексея.

— Хочу с тобой объясниться, Вересов. Ты в разговоре попрекнул меня обязанностями, которые я исполняю, и был не прав. А все оттого, что ты по чистоте душевной негодяев вокруг себя не замечаешь, к людям относишься с излишним доверием, хотя доверять сейчас нельзя никому.

— Когда-то я уже это слышал, — отозвался Алексей. Он ощутил, как потянуло холодком по спине: этот человек по-прежнему пугал его, как не могли испугать бомбы и обстрелы.

— Можно подумать, что ты живешь среди ангелов, — в той же манере продолжал Смуров. — А ведь не далее как в сентябре пропал без вести транспорт «Илга». Посланные на поиски самолеты и корабли никаких следов судна или его потопления не обнаружили. Слышал об этом?

— Ну, слышал. Дальше что?

— У нас есть сведения, что капитан «Илги» вместе с судном и командой добровольно сдался врагу. Ну как, не впечатляет? Сразу столько перебежчиков. И я уверен, что командой «Илги» количество предателей не ограничено. Нам еще предстоит выяснить все связи этого капитана. Так что напрасно ты меня обижаешь, Алеша, ой, напрасно…

— У вас свои служебные обязанности, капитан-лейтенант, и вам совершенно незачем посвящать в них меня, — холодно отозвался Алексей, решив положить конец фамильярному обращению Смурова.

— Согласен, полностью с тобой согласен. Ты уж меня извини. Встретил старого друга, как тут не поговорить? Однако, мне пора, — сказал он, бодро поднимаясь с места. — Мы еще обязательно увидимся. Честь имею! — и твердой походкой пошел к выходу.

За все время разговора он ни разу не взглянул на Вазгена и вел себя так, словно того за столом и не было.

Вазген стукнул кулаком по столу:

— Ох, как меня подмывало засадить ему по физиономии! Старый друг! Вот мразь! И ведь пытается еще что-то доказать.

— Не нравится мне все это, — в раздумье проговорил Вересов. — В любом случае, надо держаться от него подальше.

24 октября началась переброска войск на восточный берег. «Морской охотник» Вересова и гидрографическое судно «Сатурн», которым командовал Ароян, были использованы как транспорты. Такая же участь постигла и все остальные военные корабли. Солдаты в полной боевой выкладке с трудом умещались на небольших палубах. Буксиры тянули баржи, груженные танками и орудиями. Суда шли сдвоенной кильватерной колонной, на озере штормило, часто отягченным кораблям приходилось маневрировать и отстреливаться от налетов вражеской авиации, а вскоре ударили морозы и у берегов появился лед. Солдаты прыгали с высадочных мотоботов и шлюпок прямо в ледяную шугу, и сразу же отправлялись к линии фронта, где шел бой.

Настя часто бегала на пирс и высматривала «Сатурн», ее нередко сопровождала Полина. Корабли из-за малых глубин разгружались на рейде. Озерные баржи с техникой удавалось перетаскивать через бар, намытый песком в Волховской губе, и разгружать на речных причалах.

— Ты его видишь? — спрашивала Настя, имея в виду корабль.

— Нет, и Вересова не вижу. Я слышала, что вчера, во время шторма, малые баржи выбросило на берег в Осиновце, но про корабли ничего не говорили. Настя, что ты о нем так беспокоишься? Еще раз предупреждаю: не увлекайся этим парнем. Будешь потом слезы лить. Он взрослый, опытный, с такой пичугой, как ты, мигом разделается, и сразу забудет. Поверь, я его знаю не первый год.

— Ой, смотри, смотри! Это не «Сатурн»?!

— Да нет же! Ты меня вообще-то слушаешь? Как об стенку горох!

— А согласись, Поля, — ничто не красит мужчину так, как военная форма.

— Да-а, вижу — дело плохо. Ты о чем-нибудь способна думать, кроме своего Арояна?

«Сатурна» не было, потому что в конце октября снова проводились гидрографические работы по прокладке кабеля связи, на этот раз морского бронированного, так как речной оказался ненадежным. Огромные восьмитонные бобины с многожильным гидроакустическим кабелем установили на барже, и сразу начались бомбежки — немцы засекли скопление людей у Вагановского спуска, — поэтому пришлось работать по ночам. Тральщик и морские охотники охраняли буксиры «Морской лев», «Буй» и гидрографическое судно «Сатурн». Водолазы ЭПРОНа пошли на глубину, а в более мелких местах по горло в ледяной воде трудились матросы и солдаты. 29 октября береговой конец кабеля был подан на восточный берег у мыса Черный.

А катер Вересова был отправлен в район поселков Синявино, Бугры, Липки, где корабли артиллерийским огнем подавляли опорные пункты противника перед фронтом 54-й армии.

Тем временем Настя, остальные девушки, матросы, все служащие учреждений рыли окопы и возводили оборонительные сооружения под Тихвином. Насте это было не впервой, хотя и теперь она сбила руки в кровь, но некоторые девушки, городские, непривычные к тяжелой физической работе, буквально валились с ног.

В ноябре передовые части немецких войск вклинились в стык 54-й и 4-й армий и вышли к деревне Гостинополье, которая находилась всего в 27 километрах от Новой Ладоги.

Главной базе флотилии угрожала серьезная опасность. Гром артиллерийской стрельбы день и ночь сотрясал Новую Ладогу. Зарево пожарищ и вспышки орудийных залпов освещали южную часть горизонта. Чтобы не потерять корабли, командование решило перебазировать флотилию на западный берег, в район бухты Морье.