Выбери любимый жанр

Звезды над озером - Лазарева Ирина Александровна - Страница 4


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

4
* * *

Состояние раненых матросов оказалось менее тяжелым, чем Вазгена. Его немедленно прооперировали, извлекли из тела три пули, после чего положили в палату, где властвовала военврач, лейтенант медицинской службы Лежнёва, высокая молодая женщина в роговых очках, с бесследно убранными под колпак волосами. Вересова она, казалось, невзлюбила с первого взгляда и держалась с ним чрезвычайно официально и неприступно.

– К Арояну пока посетители не допускаются, – категорически заявила она.

– Когда же вы позволите его навестить? – сдержанно спросил Алексей.

– Приходите завтра, но я вам ничего не обещаю, кроме того, что жить Ароян будет. Сейчас вашему другу нужен покой, поэтому никаких посещений и разговоров.

– Скоро сюда приедет его жена, – настаивал Алексей. – Уверяю вас, что ее присутствие благотворно скажется на его самочувствии.

– Ни жена, ни родственники, ни кто-либо другой! – отрезала Лежнёва, смерив Алексея высокомерным взглядом.

– Как вы, однако, строги. Вам бы кораблем командовать, – усмехнулся Алексей, начиная раздражаться непреклонностью этой женщины.

– Вы совершенно правы, товарищ Вересов, – отпарировала она, – в своей палате я командир, и все здесь должны подчиняться моим приказам. Вот вы, например, как поступите, если ваш матрос ослушается приказа командира? Трибунал! В лучшем случае спишете его с корабля. Я же могу списать больного только на тот свет. Так что выбора, как видите, у меня нет, а посему прошу вас не докучать мне пустыми просьбами! Меня больные ждут!

Отбрив Алексея столь бесцеремонным образом, докторша вздернула подбородок и с достоинством удалилась. Разозленный, Алексей мысленно послал ей вдогонку парочку нелестных эпитетов.

На другой день ему и Насте все же удалось повидаться с Вазгеном благодаря вмешательству Смурова. Сам Смуров в палату не вошел.

– Вряд ли твой друг мне обрадуется, – резонно заметил он, и Алексей был вынужден с ним согласиться.

Настя не подозревала, насколько тяжело ранен Вазген. Когда за ней пришел Смуров, она никак не могла этого предположить при виде его потеплевших глаз и несвойственного ему мягкого выражения лица. Она подивилась произошедшей в нем перемене, теперь он был даже по-своему красив. Узнав, что он приехал за ней по поручению Алексея, который прежде самого имени его не выносил, она сделала для себя соответствующие выводы.

Клава, выскочив из своего отдела, пристала к Насте с расспросами, пока та собиралась, приводила в порядок рабочий стол и прятала документы в сейф:

– Слушай, кто этот интересный мужчина, не познакомишь?

– Извини, Клава, мне сейчас не до этого. Вазген ранен, я еду в Новую Ладогу.

– Надеюсь, не серьезно? Ну смотри не забудь, а то вечно вокруг тебя вьются классные мужики, что Ароян, что Вересов, теперь еще этот, я его с тобой не первый раз вижу. Какая ты ловкачка оказалась – Арояна на себе женила и других приваживаешь.

– Дай мне пройти, – холодно оборвала ее Настя. – Я тебя обязательно с ним познакомлю, хотя бы для того, чтобы укоротить твой язык!

Клава оторопела: безропотная овца показала зубы, к чему бы это? Все ясно, а еще прикидывалась тихоней. Отбила у нее Вазгена, а теперь злится из-за посягательств на очередного поклонника. Вот хороший повод расправиться с этой выскочкой и раскрыть Вазгену глаза!

Когда Настя вошла в палату и увидела любимого с перевязанной грудью, забинтованной до плеча рукой, увидела пятна крови, проступившие в трех местах, ей сделалось дурно, она похолодела и ощутила дрожь в ногах.

– Алеша, что это? – пролепетала она, уцепившись за него. – Столько ран! Вы обманули меня.

– Не тревожьтесь, Настенька, раны не опасны. Доктора нам обещали, что все будет в порядке, он поправится. Держите себя в руках, ему сейчас нельзя волноваться.

Она села рядом с Вазгеном, который был бледен и слаб, и прижалась губами к его раненой руке, лежащей поверх одеяла. Они что-то говорили друг другу, несли всякую влюбленную чепуху. Вазген утешал ее и бодрился, не преминув предупредить, что оторвет башку каждому, кто посмеет ухаживать за Настей в его отсутствие. Алексей слушал их с улыбкой.

Спустя короткое время в палату заявилась доктор Лежнёва.

– Свидание окончено! – непререкаемым тоном объявила она, словно посетители находились в тюрьме, а не в больнице. – Прошу посторонних очистить помещение.

– «Очистить помещение»! – передразнил Алексей, когда Лежнёва вышла. – Словно мы мусор какой-то. Генерал в юбке! Раскомандовалась. Терпеть не могу деспотичных женщин!

– Она не так плоха, как тебе кажется, – вступился за докторшу Вазген. – Ночью глаз не сомкнула, подходила ко мне каждые пять минут, да и остальных не обделила вниманием. Раненые ее уважают, говорят, что дело свое она знает крепко и носится со всеми, как родная мать. Скажу тебе, Алеша, служба у военврачей не легче нашей, а ведь тут не только действия, но и душа нужна, доброта для всех без исключения. Вот ты бы так смог?

– Вряд ли, я не врач, я воин. Мое дело врагов убивать без всякого сожаления… Что вы так смотрите на меня, Настя?

– Вы вовсе не так бездушны, как хотите показаться.

Вазген внезапно возмутился без всякой связи с темой их беседы: пора переходить на «ты», сколько можно, сказал он, будто не родные. И ему так будет приятнее. Настя и Алексей с готовностью откликнулись на предложение.

– Давно об этом мечтал, – подтвердил Алексей. Он со вздохом поднялся. – Что ж, придется уходить, раз нас выгоняют. Пошли, Настенька, завтра я сам тебя привезу.

Прежде чем покинуть госпиталь, Алексей подошел к Лежнёвой. Увидев его, она демонстративно уткнулась в историю болезни.

– Когда нам завтра можно прийти? – спросил он.

– Приходите в то же время, что и сегодня, и не натравливайте на меня особиста, я не из пугливых! – выдала докторша.

– О да! Робостью вы не отличаетесь, и вежливостью тоже, – нелюбезно согласился Алексей.

У нее на щеках выступил легкий румянец, она резко вскинула голову и разгневанно, в то же время с какой-то болью на него посмотрела. Он неожиданно впервые заметил, что глаза у нее под очками ярко-синие, опушенные черными, невероятно густыми ресницами, а брови темно-коричневые и бархатные, точно соболья шкурка. Что-то ощутимо кольнуло его в сердце; он непонятно от чего пришел в замешательство, удивляясь самому себе, и торопливо ретировался.

Ему надо было выходить в море, идти в составе конвоя длинного «воза», поэтому Настю он снова поручил Смурову.

Их подвезли на бронекатере; на озере штормило, ветер высоко вздымал водяную пыль. Они сидели рядом на корме. Настя пыталась разговорить этого странного человека, заставить рассказать о случившемся на острове, но он все больше отмалчивался, отвечал только «да» и «нет», искоса, с вниманием на нее поглядывая; наконец качка, усталость и треволнения прожитого дня сморили Настю, веки ее начали слипаться, а голова клониться набок, прямо на плечо Смурову. Он не двигался и, казалось, с интересом наблюдал за тем, как нежная щека Насти опускается на влажное сукно его кителя, словно рассчитывал, что она, ощутив неудобство, проснется и ему не придется ее отстранять. Но когда она уютно пристроилась у него на плече и светлые пушистые волосы коснулись его лица, глаза у него сделались потрясенно счастливые; он осторожно взял ее бессильно поникшую маленькую руку, с минуту разглядывал, затем благоговейно прижал к губам и уже не выпускал из своей ладони до самого Осиновца.

Когда она проснулась, он сказал:

– Настя, у вас щека покраснела.

– Что же вы меня не разбудили?! – воскликнула она. – Неужели я проспала все это время на вашем плече? Ведь вам, наверное, было страшно неудобно.

– Напротив, мне было очень хорошо, – заверил он и улыбнулся по-доброму, исключая какую бы то ни было двусмысленность.

Она так же искренне улыбнулась в ответ.

4
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело