Молот Люцифера - Нивен Ларри - Страница 37

• Предыдущая
• 37/193
• Следующая

Они карабкались по расщелине.

— Вы часто бываете здесь? — стараясь чтобы голос его не дрожал, спросил Гарви.

— Была здесь только один раз, — ответила Маурин. — Папа сказал, что в одиночку сюда ходить нельзя.

Наконец они забрались наверх. Но это — увидел Гарви — еще не была самая верхняя точка. Маурин и он стояли на краю гребня, простиравшегося далее на юг и глубоко вдававшегося в Хай Сьерру. Грудь утеса пересекала узкая тропа. Маурин и Гарви шли вдоль тропы, пока не достигли вершины. Отсюда было видно ранчо.

— Вы были правы, — сказал Гарви. — Вид отсюда действительно великолепный. — Он стоял на глыбе в многоэтажный дом, чувствуя, как его лицо обвевает легкий ветерок, дующий через долину. Повсюду, куда достигал его взор, виднелись громадные белые утесы. Должно быть через эти места, в давние времена проходил ледник, он и усеял всю окрестную местность этими глыбами.

Внизу лежала ферма сенатора. Маленькая долина — отсюда видно — была создана рекой, текущей в нескольких милях к западу. А за рекой, множество холмов, усеянных огромными с одноэтажный дом белыми глыбами. Вдали за холмами (и немного ниже уровня, на котором располагалась ферма) широко простиралась долина Сан-Иоаквин. Отсюда она казалась окутанной туманом, но Гарви показалось, что он различает смутные очертания Темблор Рэйндж — это уже западная оконечность лежащей посреди Калифорнии долины.

— Серебряная долина, — сказала Маурин. — Вся она принадлежит нам, а за ней ранчо Джорджа Кристофера. Когда-то я чуть не вышла за него замуж… — она оборвала фразу и рассмеялась.

Почему меня охватила ревность? — Гарви сам не понимал этого.

— Ну и что же здесь странного?

— Когда он предложил мне руку и сердце нам было по четырнадцати лет, — объяснила Маурин. — Это было почти шестнадцать лет назад. Как раз папу избрали в сенат, и мы собирались переехать в Вашингтон. Джордж и я изобретали различные варианты — как бы мне не ехать туда, а остаться здесь.

— Но вы не остались.

— Нет. Иногда я жалею, что сделала этого, — вздохнула Маурин. — Особенно, когда я оказываюсь здесь, — и она выразительно показала рукой.

Гарви обернулся. Холмы, множество холмов и гор, вздымающихся все выше и выше и сливающихся вдали с Сьерра-Невада. Громадные горы выглядели так, будто их никогда не касалась нога человека. Гарви знал, что это не так. Если на тропе Джона Мура ты увидишь человека, наклонившегося, чтобы завязать шнурки своих ботинок, то, скорее всего, это турист, облазивший все эти горы.

Громадную скалу, на которой стояли Маурин и Гарви, с края пересекала расщелина. Она была шириной не более, чем в ярд, но так глубока, что Гарви не мог разглядеть ее дна. Вершина скалы круто скашивалась к расщелине — так что у Гарви не возникло даже мысли приблизиться к этой расщелине.

Маурин прогулочным шагом подошла к расщелине и, не раздумывая перешагнула через нее. Она стояла на узкой, не более двух футов шириной полоске камня и впереди нее была трехсот футовая пропасть, а за спиной — неизведанная глубина расщелины. Вид у Маурин был радостный. Она обернулась.

И увидела жалкую фигуру Гарви Рэнделла. Он застыл, пытаясь шагнуть вперед и не в силах этого сделать. Во взгляде Маурин мелькнуло изумление, тут же сменившееся пониманием. Она шагнула обратно через расщелину.

— Извините. Вы боитесь высоты?

— Немного, — признался Гарви.

— Я никогда не испытывала этой боязни… О чем вы сейчас думаете?

— Как мне выбраться отсюда, если что нибудь случится. Если б я смог заставить себя перебраться через эту расщелину хоть ползком…

— Я осуждаю свое поведение, — сказала Маурин. — Я нехорошо поступила. Но, как бы там ни было, давайте я покажу вам наше ранчо. Отсюда вы можете увидеть его почти полностью.

Позднее Гарви не мог вспомнить, о чем они беседовали. Так, болтовня по пустякам, но время пролетело быстро и все было на славу. Более приятной беседы и не упомнишь.

— Пора возвращаться домой, — наконец сказала Маурин.

— Пора. Может быть, здесь есть дорога легче, чем та, по которой мы взбирались сюда?

— Не знаю. Но можем поискать, — и она направилась налево, огибая утес.

Маурин и Гарви пробирались сквозь кустарник, шли вдоль узких козьих троп. Повсюду виднелись кучки козьего и овечьего помета. И оленьего тоже, решил Гарви, хотя точно он знать не мог. Почва была слишком твердой, и следов не оставалось.

— Похоже, что до нас здесь человек не появлялся, — сказал Гарви. Но сказал он это слишком тихо, и Маурин не расслышала. Они шли по дну узкого оврага. Даже не оврага, а расщелины в крутом склоне холма. Ранчо было не видно.

Позади раздался какой-то звук. Гарви испуганно обернулся. По склону спускалась лошадь.

Не просто лошадь. На ней сидела всадница — маленькая белокурая девочка, ребенок не старше двенадцати лет. Она ехала без седла, и казалась частью огромной лошади, они — девочка и лошадь — сливались, будто это был вышедший из сказочного мира кентавр.

— Привет, — крикнула девочка.

— Привет, — сказала Маурин. — Гарви, это Алис Кокс. Коксы управляют нашим ранчо. Алис, что ты здесь делаешь?

— Смотрю, как вы идете, — голос у девочки был высокий, тонкий, но богатый интонациями, не визгливый.

Маурин догнала Гарви и подмигнула. Он кивнул, предоставляя ей действовать по ее усмотрению.

— А мы думали, что мы здесь бесстрашные первооткрыватели, — сказала Маурин.

«Да уж. Я и сам себя доставил сюда с трудом, не говоря уже о том, чтобы тащить эту чертовски большую лошадь, — подумал Гарви. Он смотрел вперед. Склон очень крут и совершенно невозможно, чтобы лошадь могла спуститься здесь. Он обернулся, намереваясь высказать эту мысль.

Алис уже слезла наземь и преспокойно вела лошадь вниз. Копыта соскальзывали, царапая грунт, и Алис показывала лошади, куда ей следует сделать очередной шаг. Похоже, что между девочкой и лошадью царило полное взаимопонимание.

— Скоро придет сенатор? — спросила Алис.

— Скоро. Завтра утром, — ответила Маурин.

— Мне бы очень хотелось поговорить с ним, — заявила Алис. — Все дети нашей школы хотят повидаться с ним. Его часто показывают по телевизору.

— Гарви… то есть мистер Рэнделл — автор телепрограмм, — сказала Маурин.

Алис с уважением уставилась на Гарви. Помолчав немного она сказала:

— Вам нравится «Звездный путь»?

— Да, но я делаю другие программы, — Гарви, упираясь каблуками, скользнул с крутизны. А ведь лошадь так, наверное, не сумела бы?

— Это моя любимая передача, — сказала Алис. — Но, Томми. Иди, все хорошо, иди сюда… Я написала сценарий для телевидения. О летающей тарелке, и как мы от нее спасаемся и прячемся в пещере. У меня получилось очень хорошо.

— Я в этом не сомневаюсь, — сказал Гарви, бросив взгляд на Маурин. И увидел, что она опять улыбается. — Не сомневаюсь, что нет ничего, что она не могла бы сделать. — Эти слова Гарви сказал уже шепотом. Маурин кивнула. Они шли по высохшему руслу ручья. Потом русло исчезло, затерявшись в зарослях саппарели. Далеко внизу снова была видна ферма. Склон был очень крут, так что если упадешь, то сразу покатишься вниз. Катиться будешь долго, а когда остановишься, выяснится, что у тебя что-либо сломано. Гарви оглянулся, и какое-то время разглядывал Алис, а затем — не без страха — встал рядом с девочкой и ее лошадью. Все его мысли сконцентрировались на предстоящем спуске.

— Ты часто бываешь здесь одна? — спросила Маурин.

— Еще бы, — сказала Алис.

— И никого не боишься? — спросил Гарви.

— О, я хорошо знаю эти места, — поведала Алис. — Пару раз я заблудилась, но Томми знает дорогу домой.

— Очень хорошая лошадка, — сказала Маурин.

— Конечно. Он мой.

Гарви глянул и убедился. Жеребец, а вовсе не кобыла. Он подождал, пока Маурин догонит его. Мужская гордость заставила его идти впереди всех, хотя было ясно, что лучше было бы пропустить вперед Алис.

— Должно быть, хорошо жить в таком месте, где единственная причина для беспокойства — это возможность заблудиться. Да и на этот счет есть знающая дорогу лошадь, — сказал он Маурин. — Она даже не поняла, что я хотел сказать. На прошлой неделе на Голливудских холмах, не далее, чем в полумиле от моего дома была изнасилована девочка примерно ее возраста. Одиннадцатилетняя девочка.

• Предыдущая
• 37/193
• Следующая