Выбери любимый жанр

Очерки Петербургской мифологии, или Мы и городской фольклор - Синдаловский Наум Александрович - Страница 7

Перейти на страницу:

Изменить размер шрифта:

Если верить фольклору, полна удивительных неожиданностей и биография одного из самых известных людей петровского времени – Александра Даниловича Меншикова. По одной из наиболее распространенных легенд, он был сыном придворного конюха и торговал пирожками. Однако по другой, менее известной легенде, Меншиковы вышли из старинного литовского княжеского рода.

Известный государственный деятель и дипломат, вице-канцлер и один из ближайших сподвижников Петра I Петр Павлович Шафиров был сыном польского еврея из Смоленского воеводства по имени Шафир, что с польского переводится как «сапфир». После присоединения Польши к России Шафир перебрался в Москву и принял православие под именем Павла Филипповича Шафирова, занимался торговлей. Если верить преданиям, однажды в его лавку заглянул Петр I. Там он и приметил расторопного сына хозяина лавки, юного паренька, стоявшего за прилавком. Царь разговорился и выяснил, что молодой человек обладает недюжинными лингвистическими способностями. Вскоре он назначил его переводчиком в Посольский приказ. Так началась государственная карьера Петра Шафирова. В 1703 году он был уже тайным секретарем Ф.А. Головкина, в 1710-м – получает баронский титул, в 1722-м – назначается в сенаторы.

Женой Шафирова была Анна Самойловна Копьева. По некоторым, правда не очень убедительным, источникам, она приходилась супругу дальней родственницей. В браке у Шафировых родилось пять дочерей, которые в свою очередь породнились с самыми аристократическими семьями, среди которых были потомки Рюриковичей и Гедеминовичей, считавшихся на Руси самыми древними и наиболее благородными. Анна вышла замуж за князя Алексея Матвеевича Гагарина, Марфа – за князя Сергея Григорьевича Долгорукова, Наталья – за графа Александра Федоровича Головина, Екатерина – за князя Василия Петровича Хованского, Мария – за президента Камер-коллегии Михаила Салтыкова.

Прямыми потомками Марфы Петровны и Сергея Григорьевича Долгоруковых считаются граф Сергей Юльевич Витте и поэт Петр Андреевич Вяземский. На правнучке Петра Шафирова Екатерине Андреевне Колывановой был женат историк Николай Михайлович Карамзин. Потомками Екатерины Петровны и Василия Петровича Хованских были князья Трубецкие, графы Строгановы, писатель Алексей Николаевич Толстой. Остается только задуматься, как могли бы развиваться и множиться эти русские благородные фамилии за пределами XX века, если бы не трагические последствия октябрьского переворота 1917 года.

Как мы уже говорили, присоединение Грузии к России повлекло за собой довольно массовый выезд грузин в Северную столицу. Одним из самых известных среди них был Петр Иванович Багратион. Он был потомком древнейшего и знаменитейшего грузинского царского рода. На Кавказе существует предание, согласно которому дом грузинских царей Багратидов находится в прямом родстве с библейским царем Давидом. Первоначально потомки Багратидов жили в Иерусалиме, затем оказались в плену у Навуходоносора и были переселены в Армению. В 885 году от Рождества Христова, как утверждает предание, один из Багратидов стал царем Армении. От того же корня будто бы происходит и род грузинских Багратидов.

В Отечественную войну 1812 года Багратион командовал 2-й армией. Судьба не дала ему возможность увидеть победу русского оружия над Наполеоном. В Бородинском сражении Багратион получил ранение осколком гранаты в ногу. Считается, что это ранение оказалось смертельным. На самом деле, это не так. Рана вовсе не была опасной, но, как рассказывают очевидцы, узнав о падении Москвы, Багратион «впал в состояние аффекта и стал в ярости срывать с себя бинты». Это привело к заражению крови и последовавшей затем смерти полководца.

Народ по достоинству оценил полководческий талант Багратиона. В Петербурге фамилию князя Петра Ивановича с гордостью произносили: «Бог рати он» – и, пародируя известные слова Вольтера, сказанные им по другому случаю и в адрес другого человека, добавляли: «Если бы не было Багратиона, его надо бы изобрести».

Наиболее зримым вкладом иностранцев в петербургскую культуру по определению считается архитектура. А в ряду зодчих, составивших славу петербургского градостроения, первое место по праву принадлежит итальянцам. Юношеская мечта Петра создать на берегах Невы Новую Венецию не могла быть реализована без представителей этих блестящих прямых наследников античной цивилизации. Неслучайно в «дар от правительства Итальянской Республики и муниципалитета города Милана в год 300-летия Петербурга» в сквере на Манежной площади были установлены скульптурные бюсты четырех архитекторов итальянского происхождения: Доменико Трезини, Бартоломео Франческо Растрелли, Джакомо Кваренги и Карла Росси. Бронзовые бюсты укреплены на колонных основаниях с капителями четырех основных архитектурных орденов, ставших некими символами единства всей европейской культуры.

Первый архитектор Петербурга Доменико Трезини прибыл в Россию в 1703 году. Это он в наиболее значительном своем архитектурном проекте – Петропавловском соборе – смело начертал непривычный для русского глаза острый, уходящий в небо высокий шпиль на многоярусной колокольне. Будто бы так было ближе к Богу. И верующим легче с Ним общаться.

Может быть, это и так. Но вот современный прямой потомок первого петербургского зодчего, литератор и журналист, исследователь древнерусской литературы Андрей Юрьевич Чернов как-то поведал семейную легенду, согласно которой их знаменитый предок вовсе не ориентировался на средневековую европейскую традицию строительства Божьих храмов. Во всяком случае, не это было главным. Просто Трезини решил создать своеобразный памятник русскому царю, внешний облик которого так поразил его при встрече. И действительно, если долго и внимательно всматриваться в силуэт Петропавловской колокольни, то она и впрямь начинает чем-то напоминать долговязую фигуру неутомимого императора, широко и размашисто шагающего по «топким невским берегам».

Трезини был похоронен на Сампсониевском иноверческом кладбище – первом городском кладбище Петербурга, предназначенном для погребения странников, то есть пришельцев из дальних стран. Их покой охранял святой Сампсоний-странноприимец. В советское время кладбище снесли, и могила первого архитектора города, к сожалению, была безвозвратно утрачена.

Карл Росси был крупнейшим представителем петербургского классицизма в его наивысшей стадии – ампире. Росси родился в России. Его матерью была итальянская балерина, выступавшая в Петербурге. Подлинный отец зодчего неизвестен, но, по слухам, сопровождавшим всю жизнь актрисы, им был какой-то богатый русский аристократ. В великосветских салонах поговаривали чуть ли не о наследнике престола, будущем императоре Павле I.

Заслуги Росси в петербургском зодчестве неоценимы. Это о нем говорили: «Росси не строит домов, он создает ансамбли». И действительно, за свою долгую творческую жизнь он спроектировал в Петербурге двенадцать площадей и тринадцать улиц. Одна из них заслуженно носит его имя. И если мы называем Петербург классическим, то в первую очередь это заслуга Карла Росси.

Росси учился и воспитывался у архитектора итальянского происхождения Викентия Бренны. В Петербурге Бренну считают одним из авторов Михайловского замка. Он будто бы даже оставил на одной из внутренних стен замка свой автограф. Во всяком случае, согласно одной из легенд, лицо, изображенное на барельефном портрете на главной лестнице замка, принадлежит ему. Правда, оно столь идеализировано, что может принадлежать и другому человеку. Так это или нет, сказать трудно, но поговаривают, что Бренна мог предполагать о спорах вокруг авторства Михайловского замка и потому сам позаботился о таком своеобразном автографе. Среди многочисленных парковых павильонов, созданных по проекту Бренны, выделяется крепость Бип, построенная Бренной в Павловске, на высоком холме над водами реки Славянки. Своим романтическим средневековым обликом это сооружение по духу роднится с Михайловским замком, что еще более наводит на мысль о подлинном авторе замка.