Очаровательный Синий Чулок - Климова Юлия - Страница 36

• Предыдущая
• 36/44
• Следующая

– Не надо!

– То есть вы уже готовы признать, что в данную минуту мы лежим вполне сносно, на приличном расстоянии друг от друга?

– Приличном? – Валя быстро перевернулась на другой бок и носом уткнулась в грудь Павла.

– Я имею в виду приличным в имеющихся обстоятельствах.

– Вы бессовестно пользуетесь ситуацией.

– Нет, я еще даже не начинал этого делать. И если честно, не понимаю, почему…

– Надо было строить шалаш шире!

– Ну и построили бы, кто вам мешал?

– Но вы же у нас самый сильный и умный!

– Неужели вы готовы признать и этот факт?

Валя издала тихий стон возмущения, вновь перевернулась на другой бок. И сразу почувствовала на шее теплое дыхание Павла. Он не шевельнулся, так и остался лежать, заложив руку под голову.

– Хорошо бы ночью не было ливня.

– А разве он вам мешает? – «изумленно» спросила она. – Вам же чем хуже, тем лучше.

– Скажите, Валентина, честно… Вы считаете путешествие ошибкой? Уже завтра вы окажетесь в уютном номере отеля и будете спать не на горе листьев, а на мягком матрасе, накрытом белоснежной простыней. Рис и жареные бананы в любом количестве. О чем вы завтра вспомните? Пожалеете, что согласились встретиться лицом к лицу с непроходимыми джунглями? – Павел спрашивал ровно и спокойно, без тени насмешки или сарказма.

Валя хотела ответить колкостью, но вопросы коснулись души, застряли в ней и просто так уходить отказались.

«Нет, я не жалею, – с удивлением поняла она, – и никогда не пожалею».

Но разве еще час назад она не проклинала каждый куст полуострова Оса? И сезон дождей, и москитов? Особенно москитов! Они и сейчас, несколько отгоняемые дымом костра, ноют со всех сторон. Ей стало легче – в эту секунду, когда она вдруг неожиданно почувствовала в душе огромную силу. Разве существуют трудности, с которыми она теперь не справится? Она шла километры по камням, веткам, скользкой земле, практически забыла, что такое сухая одежда и сытый желудок, и она рада, по-настоящему рада, что смогла… Осталось совсем немного!

Ошарашенная осознанием этого факта, Валя не заметила, как расслабилась и потеряла контроль над собственными мыслями. А о чем она завтра вспомнит, перешагнув порог отеля? Какие моменты покажутся самыми важными?

«Я вспомню о нем… и о том, как он поцеловал меня».

Правда осторожно стала пробираться к сердцу, и солгать или съязвить уже не получилось бы.

– Нет, я не пожалею, – тихо ответила она.

– Я знаю.

Павел коснулся Валиного плеча, прижал ее к себе, провел ладонью по тонкой руке, бедру, ноге. Осторожно коснулся губами сначала шеи, потом щеки, виска… Его рука уже ласково скользила по ее телу, дыхание становилось тяжелее и отрывистее. Но он был нежен, терпелив и вовсе не настаивал, давал возможность сказать «нет»…

Валя закрыла глаза и поняла, что не хочет сопротивляться, наоборот, пусть он прижмет ее сильнее, пусть ни о чем не спрашивает и ничего вообще не говорит, только смотрит и чувствует ее… Ничего не важно… есть только он и она… Необъяснимое удовольствие довериться этому человеку… Если сейчас с неба посыплются громы и молнии, он закроет ее собой и обязательно спасет! Но завтра им предстоит посмотреть друг другу в глаза и расстаться. Она ничего не знает о Павле – кто он, откуда…

– Не надо, – прошептала Валя так тихо, что ее могли услышать лишь листья.

Но он услышал.

– Не бойся, не буду. – Павел погладил ее плечо и три раза поцеловал в затылок. – Спи, – сказал он и отстранился.

«Между нами нет тех чувств, ради которых стоит продолжать отношения».

Ее воображение рисовало новую иномарку (должен же он загладить свою вину!), номер в роскошном отеле (должен же он загладить свою вину!), кольцо с крупным бриллиантом (должен же он загладить свою вину!) и… Дальше нафантазировать она не успела. Кирилл сдержанно, но ясно объяснил, что настало время расстаться, чувств нет, и лучше это признать сегодня, чем через годы. «Он меня бросает? – с недоумением подумала Лора. – Из-за няньки?»

О, сколько ненависти и ревности взорвалось в душе! Что он о себе возомнил? Она жила здесь на птичьих правах, терпела его мать (пусть редко, неважно), эту наглую и хитрую Ксюшу (часто, каждый день!), его вечную занятость (не слишком страдала, но он-то об этом не знает!), не заставляла жениться (а надо было отвести в загс давным-давно!). Она красивая и удобная во всех отношениях, что ему еще нужно? Или кого? Няньку?

Лора забыла про спокойный тон, ходы «по-умному», про «держать, не отпускать», про «не отдам – мое!». Ей захотелось броситься на Кирилла с кулаками и… потребовать, чтобы он женился на ней немедленно, сейчас же! Любовь. Да плевала она на любовь с Останкинской телебашни! Получается, сейчас нужно собрать вещи и уйти, а у нее, между прочим, даже нет постоянной работы и нет убогой привычки жить от зарплаты до зарплаты, потому что она не какая-нибудь дешевая нянька, вытирающая сопли детям с утра до вечера!

«Нянька… ее надо убить, натравить полчище собак!»

Все это Лора бросила Кириллу в лицо, добавила пару крепких словечек и вылетела из кабинета, громко хлопнув дверью. Ничего, завтра от Одинцовой и следа в этом доме не останется – Кирилл врать не станет, он и сам не рад, что вляпался так с прислугой, значит, одной проблемой меньше. А потом он начнет скучать, почувствует ответственность за случившееся и приползет как миленький с извинениями. И все вещи забирать категорически нельзя – будет повод вернуться!

Лора ураганом пролетела мимо гостей, ворвалась в свою комнату, вытащила из шкафа сумку и бросила в нее несколько брюк, кофт, самые лучшие платья, завалила сверху косметикой, кремами, драгоценностями и остановилась отдышаться. Она вернется. О, она вернется! Кирилл без нее не может! Его просто потянуло на новенькое, но прислуга всегда быстро надоедает, да и стыдно ему, что связался с нянькой.

– Никуда он от меня не денется, – процедила Лора, подхватила сумку и гордо направилась к двери. – Но меньше чем на загс я уже не соглашусь.

Ксюша проснулась, быстро собралась и уехала в школу на полчаса раньше. Комлев увидел ее в окно – летящую на всех парусах к машине. С кудряшками, торчащими в разные стороны, с рюкзаком на левом плече, с мешком со сменкой под мышкой. Правильно, главное – не встретиться с ним, а то опять придется разговаривать на тему увольнения новой гувернантки. Разгадав очередную хитрость, Кирилл устало усмехнулся, провел ладонью по лицу, постоял, застегнул пуговицы на рубашке. Молодец, Ксюша, избавила его от… Нет, не избавила, лишь немного отодвинула то, что непременно должно случиться. Или не отодвинула… Он может поговорить с Соней сейчас, а с малышкой в обед. Обещание в данном случае имеет весьма расплывчатые границы, поскольку вне зависимости от чьих-либо возражений будет так, как он скажет.

Кирилл просидел ночь в кабинете – думал, решал, вспоминал.

Несколько дней, изменившие очень многое…

Несколько дней, а в душе тяжесть весом в тонну. И эта тяжесть связана не с Лорой.

– Сегодня среда, – тихо произнес Кирилл. Потом последуют четверг, пятница, суббота, воскресенье… Привычная жизнь, спокойная, без неприятных интриг.

Софья Одинцова. Двадцать семь лет. Актриса.

Кажется, проще и быть не может – обычное увольнение. Ладно, не совсем обычное, но суть та же. Он подойдет к комнате, постучится в дверь, зайдет и скажет: «Софья Филипповна, вы обманом проникли в мой дом и теперь должны уехать». Если она не сбежала, конечно. Но он уверен: не сбежала. Вот такая необъяснимая уверенность. И слов особо не нужно подбирать – не тот случай, все предельно ясно. Все, кроме того, что произошло вчера в зимнем саду. Кирилл протянул руку и снял пиджак со спинки стула. Софья Одинцова должна уйти.

• Предыдущая
• 36/44
• Следующая