Царствующие жрецы Гора - Норман Джон - Страница 46

• Предыдущая
• 46/64
• Следующая

— Ты уничтожишь его?

— Не знаю, — ответил я.

— Дай мне гур.

Я осторожно просунул руку между большими челюстями и коснулся ладонью языка, чтобы она могла слизнуть гур.

— Иди к людям телег, Тарл из Ко-ро-ба, — сказала она. — Иди к людям телег.

— А где это?

И тут, к моему ужасу и изумлению, она задрожала, я отскочил, а она поднялась во весь рост, вытянула во всю длину антенны, будто хотела почувствовать, ощутить что-то, и в этом припадке безумия и ярости она была Матерью великого народа, прекрасной, сильной и великолепной.

И в тысячах переводчиков послышались ее слова, они долетели до каменного потолка, до далеких стен, и я никогда не забуду их печали, радости и умирающего великолепия; из трансляторов доносились простые негромкие слова. Мать сказала:

— Я вижу его, я вижу его, и у него крылья как потоки золота.

Ее большое тело медленно опустилось на помост, перестало дрожать, и антенны неподвижно легли на камень.

Миск подошел к ней и осторожно коснулся антенн.

Он повернулся к царям-жрецам.

— Мать умерла.

Шла уже пятая неделя войны в рое, и положение продолжало оставаться неясным.

После смерти Матери Сарм и его последователи — а их оказалось большинство, потому что он перворожденный, — бежали из помещения и отправились, как и сказал Сарм, за серебряными трубами.

Это цилиндрическое оружие, управляемое вручную, но основанное на том же принципе, что и огненная смерть. Эти трубы много столетий пролежали в пластиковых оболочках без применения, но когда оболочку разорвали и разгневанные цари-жрецы взяли их в руки, трубы были готовы к своей мрачной работе, как и в день их изготовления.

Я думаю, что с таким оружием в руках человек мог бы стать убаром всего Гора.

Вероятно, не более ста царей-жрецов присоединились к Миску, и у них было не больше десятка серебряных труб.

Штаб сил Миска расположился в его комнате; тут, склонившись над запаховыми картами туннелей, он указывал места расположения своих оборонительных порядков.

Думая одолеть нас без труда, войска Сарма на транспортных дисках устремились по туннелям и площадям, но цари-жрецы Миска, скрываясь в помещениях, прячась в порталах, стреляя с карнизов и крыш зданий, нанесли большой урон неподготовленным и не ожидавшим сопротивления сторонникам Сарма.

В такой войне гораздо более значительные силы перворожденного оказались нейтрализованы, и установилось равновесие, нарушаемое выстрелами снайперов и отдельными засадами.

На второй день второй недели войны, когда войска Сарма отступили, я, вооруженный мечом и серебряной трубой, встал на диск, преодолел ничейную территорию и по незанятому тоннелю направился в виварий.

Хотя я все время был настороже, мне не встретились враги, не было даже мулов и мэтоков. Я решил, что пришедшие в ужас и смущенные мулы попрятались в своих клетках, живя на запасах грибов и воды, пока над их головами свистело оружие хозяев.

Поэтому я удивился, услышав отдаленное пение; оно становилось все громче, я остановил диск и ждал с оружием наготове.

В это время туннель и, как я потом узнал, весь комплекс погрузился во тьму. Погасли — вероятно, впервые за много столетий — энергетические шары-лампы.

Но пение не прервалось ни на мгновение, темп его не спадал. Как будто для поющих темнота не имела значения.

Я ждал на неподвижном диске в темноте с оружием наготове. И вдруг впереди я увидел голубой свет факела мулов, потом еще одну вспышку, и еще; к моему удивлению, огни, казалось, свисают с потолка туннеля.

Это переносчики гура, и я с оцепенением следил за процессией гуманоидных существ, которые по два в ряд двигались по потолку, пока не оказались надо мной.

— Здравствуй, Тарл Кабот, — послышался голос с пола туннеля.

Я не заметил говорящего, потому что смотрел наверх.

— Мул-Ал-Ка! — воскликнул я.

Он подошел к диску и стиснул мою руку.

— Ал-Ка, — сказал он. — Я решил, что больше не буду мулом.

— Значит, Ал-Ка!

Ал-Ка поднял руку и указал на существа над нами.

— Они тоже решили быть свободными.

Сверху послышался тонкий, но сильный голос, будто говорил одновременно старик и ребенок:

— Мы пятнадцать тысяч лет ждали этого.

Другой голос произнес:

— Скажи, что нам делать.

Я увидел, что существа надо мной, которых я отныне буду называть носителями гура, потому что они больше не мулы, несут с собой свои мешки золотистой кожи.

— Они несут не гур, — объяснил Ал-Ка, — а грибы и воду.

— Хорошо, — ответил я, — но скажи им, что это не их война, это война царей-жрецов, и они могут вернуться в безопасность своих помещений.

— Рой умирает, — сказало одно из существ, висящих надо мной, — и мы хотим умереть свободными.

Ал-Ка смотрел на меня в свете факелов.

— Они приняли решение, — сказал он.

— Очень хорошо, — ответил я.

— Я восхищаюсь ими, — продолжал Ал-Ка, — они видят в темноте при свете единственного факела на тысячу ярдов, они целый день могут прожить на горсти грибов и глотке воды и они очень храбры и горды.

— Тогда я тоже восхищаюсь ими, — сказал я.

Я взглянул на Ал-Ка.

— А где Мул-Ба-Та? — Впервые я видел этих двоих порознь.

— Он пошел на пастбища и на плантации грибов, — ответил Ал-Ка.

— Один?

— Конечно. Так мы сделаем вдвое больше.

— Надеюсь скоро с ним увидеться, — сказал я.

— Увидишься, — ответил Ал-Ка, — потому что погасили огни. Царям-жрецам они не нужны, но людям без них трудно.

— Значит огни погасили из-за мулов?

— Мулы поднимаются, — просто сказал Ал-Ка.

— Им понадобится свет, — сказал я.

— В рое есть люди, которые в этом разбираются, — ответил Ал-Ка. — Как только соберем установки и подключим к энергии, свет снова будет.

Меня поразило его спокойствие. В конце концов ведь Ал-Ка и другие люди роя, за исключением носителей гура, никогда не знали тьмы.

— Куда ты идешь? — спросил Ал-Ка.

— В виварий. За женщиной мулом.

— Хорошая мысль. Наверно, я как-нибудь тоже возьму себе женщину мула.

И вот странная процессия направилась по туннелю вслед за диском, которым с радостью взялся управлять Ал-Ка.

Под куполом вивария, держа в руке факел, я поднялся на четвертый ярус, заметив, что все клетки пусты. Но я знал, что по крайней мере одна не будет пустой.

Так и есть. В клетке, слегка обожженной, будто кто-то пытался ее открыть, я нашел Вику из Трева.

Она сидела в дальнем от двери углу, и при свете факела я ее увидел.

Она поднялась на ноги, закрывая глаза руками, пытаясь защитить их от света.

Даже остриженная, она показалась мне необыкновенно прекрасной и очень испуганной с своем коротком пластиковом платье — единственной одежде, разрешенной мулам.

Я снял с шеи металлический ключ и повернул механизм тяжелого замка.

Открыл клетку.

— Хозяин? — спросила она.

— Да.

Крик радости сорвался с ее губ.

Она стояла передо мной, мигая в свете факела, и пыталась улыбнуться.

И казалась очень испуганной. К моему удивлению, она боялась подойти к двери, хотя та была открыта.

Она смотрела на меня.

В глазах ее было беспокойство и ожидание: она не знала, что я сделаю и почему я вернулся к ее клетке.

И страх ее не уменьшился, когда она за мной увидела существа, несомненно, отвратительные в ее глазах, которые со своими факелами висели на потолке вивария.

— Кто они? — шепотом спросила она.

— Необычные люди, — ответил я.

Она смотрела на маленькие круглые тела и необыкновенно длинные конечности с круглыми подушечками вместо ступней и ладоней.

Сотни пар больших круглых темных глаз смотрели на нее.

Она вздрогнула.

Потом снова посмотрела на меня.

Не посмела ничего спросить, но покорно склонилась, как требовало ее положение, и наклонила голову.

• Предыдущая
• 46/64
• Следующая