Племена Гора - Норман Джон - Страница 41

• Предыдущая
• 41/122
• Следующая

— Видела?

— Их не пришлось уговаривать, — сказал Ибн-Саран. — Они обе — рабыни.

— Велла, — возразил я, — очень умная и сложная женщина.

— Из таких и получаются настоящие рабыни, — заметил Ибн-Саран.

— Да, — кивнул я.

В самом деле, кому придет в голову надевать ошейник на никчемных дур? Радость победы можно испытать, бросив к своим ногам самую талантливую, самую мечтательную и самую красивую из всех женщин.

— Она тебя ненавидит, — усмехнулся Ибн-Саран.

— Я заметил, — проворчал я.

— Похоже, это началось в Лидиусе, — сказал он.

Я улыбнулся.

— Обратил внимание, с какой радостью похотливая сучка подтвердила, что именно ты пырнул Сулейман-пашу? Она безмерно рада, что ты загремел на соляные прииски.

— Я заметил, — повторил я.

— Женская месть — непростая штука, — изрек Ибн-Саран.

— Это точно, — согласился я.

— Только одно тревожит маленькую Веллу и омрачает ее радость, — сказал Ибн-Саран.

— Что же это?

— Надежность Клима. Она боится, что ты сбежишь.

— О! — вырвалось у меня.

— Я заверил ее, что побег из Клима невозможен. Успокоившись, она согласилась дать нужные показания.

— Красотка Велла, — пробормотал я. Ибн-Саран улыбнулся.

— А ведь не случайно, — сказал я, — после того как вы узнали, кто она, вы привезли ее в Тахари?

— Конечно нет, — ответил Ибн-Саран. — Ее привезли сюда, чтобы она исполняла мои прихоти.

— Она просто из кожи вон лезет, — заметил я.

— Она здорово помогла нам в твоем аресте. Она опознала тебя еще в Торе, когда ей позволили взглянуть на тебя сквозь тонкую чадру. Уже тогда мы знали, что к нам пожаловал Тэрл Кэбот, агент Царствующих Жрецов.

— Она хорошо вам послужила, — повторил я.

— Великолепная рабыня, — согласился Ибн-Саран. — А что она вытворяет на подушках!

— Красотка Велла, — сказал я.

— Будешь ее вспоминать в шахтах Клима, соляной раб. — Он развернулся и вышел из камеры.

За ним последовали его люди. Последний вынес из камеры лампу на жире тарлариона.

В зарешеченное окошко светили три полных луны.

По правде говоря, я не думал, что меня на самом деле пошлют на соляные копи Клима. Поэтому я не сильно удивился, когда той же ночью в моей камере появились два типа в плащах с капюшонами.

Везти арестованного в Клим было довольно опасно, учитывая, что между каварами и аретаями начались военные действия.

Нельзя было исключать возможность того, что караван с пленником попадет в руки противника.

На месте Ибн-Сарана я бы не стал рисковать.

Едва распахнулась дверь в мою камеру, я произнес:

— Тал, благородный Ибн-Саран и отважный Хамид, помощник Шакара, предводителя аретаев.

В руке Ибн-Сарана блестел обнаженный ятаган. Я пошевелился, звеня цепями. Ни фонаря, ни лампы они не захватили, но свет трех лун позволял нам хорошо видеть друг друга.

— Похоже, — сказал я, — мне не видать соляных приисков Клима.

Я не сводил глаз с ятагана. Вряд ли они станут убивать меня в камере. Это будет трудно объяснить в магистрате Девяти Колодцев, который наверняка потребует провести самое тщательное расследование.

— Ты принял нас за других, — прошипел Ибн-Саран.

— Конечно, — откликнулся я. — На самом деле вы — агенты Царствующих Жрецов, выдающие себя за шпионов курий. Вы ведете такую сложную игру, что иногда сами начинаете путаться. Не сомневаюсь, что вы обдурили всех, кроме меня.

— А ты догадлив, — проворчал Ибн-Саран.

— Курии хотели меня убить и даже прислали одного из своих. Но вы спасли меня от безжалостных клыков.

Ибн-Саран наклонил голову и вложил ятаган в ножны.

— У нас мало времени, — сказал он. — Снаружи тебя ждет кайил, он под седлом, там же оружие, ятаган, вода.

— А как же стража? — поинтересовался я.

— Снаружи стоял один часовой. Мы убили его, чтобы ты мог бежать.

— А! — произнес я

— Когда ты смотаешься, мы затащим его тело в камеру. Хамид вытащил ключ и отстегнул мои наручники.

— Значит, Хамид, — сказал я, — специально так неловко ударил кинжалом Сулеймана?

— Именно так, — отозвался Ибн-Саран.

— Когда мне надо убить, я убиваю, — прошипел Хамид.

— Не сомневаюсь, — сказал я.

— Нам было важно скрыть нашу связь с куриями. Нам было важно сделать вид, что мы пытаемся помешать твоей работе на Царствующих Жрецов.

— А теперь, после того как все приличия соблюдены, вы отпускаете меня, чтобы я завершил свое задание?

— Именно так, — кивнул Ибн-Саран.

Хамид вытащил из-под плаща молоток и зубило.

— Лучше снять ошейник, — сказал я, — чем сбить с него цепи. Это займет больше времени, но так удобнее.

— Нас могут услышать! — покачал головой Ибн-Саран.

— Время позднее, — улыбнулся я. — Никто нас не услышит. У меня имелась важная причина, чтобы потянуть с побегом еще четверть ана.

— Сними ошейник, — сердито приказал Ибн-Саран.

— Какая дивная лунная ночь, — заметил я. — При таком свете легко найти дорогу.

Глаза Ибн-Сарана сверкнули.

— Да, — сказал он.

— Мне очень приятно, — произнес я, — что вы трудитесь на благо Царствующих Жрецов.

Ибн-Саран склонил голову.

— Как вы объясните мое исчезновение?

— Здесь останется лежать тело стражника и инструменты, — сказал Хамид.

— Вы очень хорошо все продумали, — сказал я.

Царапая кожу, я вытащил голову из распиленного ошейника. Он остался висеть на двух цепях. Превозмогая страшную боль, я поднялся на ноги и попытался пошевелить руками и ногами. Интересно, как далеко мне дадут уйти Если меня на самом деле поджидал оседланный кайил, значит, они нападут в пустыне, скорее всего, сразу же за оазисом.

Все должно быть хорошо спланировано. В их интересах подстраховаться от всех неожиданностей. Они должны быть более уверены в успехе, чем в том случае, если бы меня повели вместе с караваном в Клим.

Я вышел из камеры. На столе лежала одежда. Моя собственная. Я проверил кошелек. Все оказалось на месте, даже камни, которые я переложил в него из пояса перед торгами с Сулейманом.

— Оружие? — спросил я.

— На седле висит ятаган, — ответил Ибн-Саран.

— Ясно. А вода?

— На седле.

• Предыдущая
• 41/122
• Следующая