Убийца Гора - Норман Джон - Страница 37

• Предыдущая
• 37/103
• Следующая

Казрак, находившийся на посту главы городской администрации в течение нескольких лет, конечно же, пользовался популярностью, однако его постоянная активность в гражданских и экономических делах, реформа судебной власти и законов, контроль и управление торговлей не вызывали энтузиазма у большинства жителей Ара, особенно у тех, кто с грустью вспоминал славу и блеск власти Марленуса, этого великолепного воина, тщеславного и эгоцентричного, но, несмотря на это, мечтавшего о безопасном мире без границ, центром которого станет Ар. Я хорошо его помнил. Стоило ему взмахнуть рукой, как обнажались тысячи мечей, тысячи глоток выкрикивали его имя, тысячи людей готовы были идти за ним, тысячи тарнов — взлететь. Такого человека нельзя было оставлять в городе, он никогда не смог бы быть вторым.

Я услышал троекратный сигнал судьи и увидел, как появились новые тарны. В толпе раздался нетерпеливый крик. Последние ставки были сделаны.

В этой гонке участвовало восемь тарнов. Их вывезли накрытых колпаками на повозках без бортов, запряженных тарларионами. Раскрашенные повозки означали цвета команд. Наездники в шелках того же цвета стояли позади тарнов.

Эти тарны были, конечно же, гоночными и сильно отличались от обычных грузовых или военных птиц.

Разница заключалась не только в дрессировке, хотя и в ней тоже, но и в размере и силе птиц. Одних тарнов готовили специально для тяжелой работы и использовали для транспортировки корзин с грузами. Как правило, эти птицы летали медленнее, чем военные или гоночные, и казались менее злобными. Боевые тарны выращивались сильными и быстрыми. Им были необходимы ловкость, быстрота реакции и боевые инстинкты. Их когти оковывались сталью, поэтому такие птицы становились особенно опасными. Менее тяжелого гоночного тарна могли поднять два человека, клювы они имели легче и уже, чем у других птиц, крылья — шире и короче. Такие крылья позволяли быстро сбрасывать скорость, совершать резкие повороты, маневрировать в воздухе. Эти птицы не могли нести тяжелый груз, поэтому наездники, как правило, подбирались маленького роста, из низших каст, драчливые и агрессивные. Из-за недостаточного веса гоночные тарны не использовались для военных нужд. Такая птица при встрече с военной была бы разнесена в клочья. Несмотря на преимущество гоночных тарнов на коротких дистанциях, им явно не хватало выносливости — после полета в пятьдесят пасангов их короткие крылья ослабевали.

С птиц сняли закрывавшие глаза колпаки, и они, хлопая крыльями, взлетели на пронумерованные шесты.

Птица, занимавшая внутренний шест, имела неоспоримые преимущества. Я отметил, что он достался зеленому. Данное обстоятельство подтолкнуло некоторых болельщиков слабейшей команды серебряных поставить на зеленого, имевшего наибольшие шансы победить.

Для финиша использовались те же самые шесты, что и для старта. Но такой желанный для начала гонки внутренний шест становился самым дальним и неудобным в её конце.

Два тарна этой гонки не принадлежали ни одной команде, они были собственностью частных лиц. Их наездники также не входили в команды. Между прочим, хороший наездник ценится не меньше, чем хороший тарн.

Опытный гонщик способен вывести на первое место даже начинающую птицу, тогда как отличная, но вяло и небрежно управляемая может остаться далеко позади.

— Сладости! Сладости! — раздался писклявый голос где-то рядом.

Я взглянул вниз и примерно через четыре ряда увидел жалкую, похожую на обрубок фигурку Хула-дурачка.

Прихрамывая и высунув язык, он пробирался по проходу, его большая голова на маленьком толстом теле поворачивалась то в одну, то в другую сторону. Узловатыми пальцами он сжимал поднос, подвешенный на шее.

— Сладости! Сладости! — кричал он.

Многие, завидев его, отворачивались, свободные женщины закрывали лица капюшонами. Некоторые мужчины отгоняли дурачка подальше, чтобы он не портил впечатления от гонок. Я заметил, как молодая рабыня купила у Хула на деньги, данные хозяином, какую-то сладость. Я тоже купил бы что-нибудь у него, но не хотел, чтобы он узнал меня, опасаясь, что этот простак сохранил в памяти нашу первую встречу в таверне Спиндиуса, где я спас ему жизнь.

— Сладости! Сладости! — выкрикивал маленький Хул.

Продажа сладостей была для дурачка наиболее подходящим занятием после долгих лет, проведенных в нищете. Теперь он мог заработать себе на жизнь. Предполагаю, для покупки лицензии на торговлю был использован тот самый золотой, который я дал ему в таверне.

— Пожалуй, куплю что-нибудь сладкое, — сказал человек за моей спиной.

Я поднялся и поспешил покинуть свой ряд, чтобы Хул не увидел меня.

— Эй, сюда! — позвал Хула мой сосед.

— Да, господин! — Хул начал пробираться сквозь толпу.

Я нашел свободное место в стороне и, услышав, что Хула позвали куда-то вниз, сел.

— За кого вы болеете? — спросил меня парень, сидевший рядом.

— За зеленых, — ответил я первое, что пришло мне в голову.

— А я за золотых, — на его плече была золотая нашивка.

Пробил судейский гонг, из толпы раздались крики, все вскочили на ноги, глядя, как тарны взлетают, громко хлопая крыльями.

Выгодная позиция при старте позволила зеленому сразу же вырваться вперед.

Длина дистанции, на которой соревновались птицы, была равна пасангу — около 3400 футов. Сама трасса для полета походила на узкий прямоугольник с закругленными углами. Направление определялось двенадцатью «кольцами», подвешенными на тросах, прикрепленных к большим опорам. Шесть из этих «колец» были прямоугольными, а шесть — круглыми. Большие прямоугольные «кольца» располагались по три с каждой стороны трассы, круглые, поменьше — на углах разделяющей трассу стены и по одному — на торцах стены. Так, покидая шесты и начиная гонку, тарны сначала пролетали три прямоугольных «кольца», затем поворачивали, преодолевая на повороте три круглых, два из которых находились по углам, затем ещё три прямоугольных, затем второй поворот с тремя круглыми. Выбор курса требовал высокого мастерства от наездников, особенно на поворотах, когда нужно было преодолевать маленькие круглые кольца. Одновременно пролететь сквозь кольцо могли только четыре птицы, если одна летела сверху, другая — снизу и две — по сторонам. Но самые ловкие старались занять центр кольца, чтобы заставить других тарнов удариться о кольцо или вообще пропустить его. Но часто это оказывалось не под силу даже самым маневренным гоночным птицам.

Эта гонка была короткой — всего в пять пасангов. К неудовольствию многих, победил в ней тарн, не принадлежавший ни одной из команд, он доставил радость только тем, кто поставил на него. Один из таких счастливчиков оказался рядом со мной. Он вскочил с радостным криком и, спотыкаясь, расталкивая зрителей, стал пробираться вниз, к столам букмекеров. Минус Тентиус Хинрабиус решил покинуть гонки, каждое его движение выражало неудовольствие. Охрана, капитан Сафроникус и остальная свита сопровождали его.

К моему удивлению, почти никто не заметил его ухода.

Гонки продолжались, но полуденное солнце слепило глаза, и я решил уйти. Я прошел по каменным ступеням мимо нескольких коленопреклоненных девушек-рабынь. Без сомнения, обучение этих девушек шло весьма успешно. Их привели посмотреть на гонки, чтобы они отдохнули и с новыми силами приступили к занятиям. Они выглядели довольными, некоторые даже делали ставки, залогом которых служили бусинки из их украшений. Они были прикованы друг к другу за руки. Возле каждой стоял охранник.

Рабыни были одеты в светлые накидки с капюшонами поверх коротких туник. Это одеяние со свободными рукавами и застежкой под подбородком защищало их больше от любопытных взглядов, чем от солнца.

Некоторые девушки, судя по лентам на накидках, принадлежали к рабыням белого шелка, другие — красного. Рабыни белого шелка, выходя из дома, обязательно должны были надевать металлические закрывающиеся на замок пояса. Девушки не принадлежали домам Кернуса или Портуса — это были рабыни из менее богатого дома, расположенного, как и все дома среднего достатка, на улице Бранда.

• Предыдущая
• 37/103
• Следующая