Влечение - Томас Рози - Страница 15

Он стал избегать людей. В первые дни после аварии встретился с парой приятелей, но, как бы они ни возражали, ему все время казалось, что после смерти Дэнни они ведут себя как-то неестественно. Он пристрастился к долгим пешим прогулкам в поисках баров, где не бывал раньше; слушал бесконечный треп по телевизору. Или шел в гимнастический зал и изнурял себя упражнениями для ног. Он избегал разговоров с другими тяжелоатлетами и старался не смотреться в зеркало. А в последние дни вообще почти не выходил из дома, разве что за продуктами, и ограничивался обменом репликами с продавцами.

И вот — похороны Дэнни. Миссис Эрроусмит мельком взглянула на него и отвернулась.

Выражение лица Кэт изменилось. Робу почудилось, будто она внимательно слушает и понимает его — хотя бы отчасти.

— Досталось тебе! Но ведь это был несчастный случай.

Кому «досталось», так это Дэнни…

Вечно одно и то же. В прошлом у Роба уже была одна смерть, и он знал, как это страшно и бесповоротно. Только что человек радуется жизни — и вдруг нет его. И никогда не будет.

Вот о чем он думал, глядя на мать Дэнни.

— Ты не такой псих, как этот…

— Дэнни. Его звали Дэнни.

— Знаю.

— Тогда так и скажи.

— Дэнни.

Пора уходить, а то он вывернется перед ней наизнанку.

— Ну я пошел.

Уже у двери он услышал:

— Заходи еще. Если захочешь выговориться.

— Может, и зайду.

Джеймс вышел из гостиной, неся на руках завернутого в одеяло Сока. Джесс поцеловала малыша и с наслаждением вдохнула запах детского тельца. И посторонилась, чтобы дать Джеймсу пройти к машине.

— С тобой все будет в порядке? — в который раз спросила Лиззи.

— Да, конечно.

— Обещаешь?

— He волнуйся. Co мной же Бетт с Йеном.

Сестры поцеловались. Джесс принудила себя улыбнуться.

— Да не волнуйся ты.

Она привыкла сама опекать Лиззи, а не наоборот.

— Как же не волноваться? Ты позвонишь, если что? В любое время дня и ночи — сразу примчусь.

— Знаю. Спасибо.

После ухода Лиззи она медленно поднялась на второй этаж. Бетт уже легла — свернулась калачиком, как когда-то в детстве, положив под щеку ладошку. Джесс села на краешек кровати.

— Просто в голове не укладывается, — прошептала Бетт.

— Понимаю.

— Дэнни и смерть — это что-то несовместимое.

— Да. Он умел радоваться жизни.

Бетт спрятала лицо и вдруг спросила:

— Наверное, ты предпочла бы, чтобы это случилось со мной?

— Как можно так говорить? Нет, конечно. Ты — моя дорогая девочка. Нужно жить дальше. Но как?..

— Прости, — пробормотала Бетт. — Ты всегда любила его больше, чем меня.

— Ну что ты, — солгала Джесс. Бетт была слабее, ранимее. Джесс заботилась о ней, но предметом ее материнской гордости был Дэнни.

— Я люблю тебя, мам. И папу. Жалко, что вы разошлись.

— Понимаю, родная.

— Я хочу сказать, сейчас о тебе было бы кому позаботиться.

— Ты, я, Лиззи — вон нас сколько! Будем по очереди заботиться друг о друге.

Бетт кивнула.

— Теперь сможешь заснуть?

Бетт откинулась на подушку. Джесс укрыла ее поплотнее и убрала волосы со щеки и уха. Поцеловала. Погасила свет.

— Спи спокойно.

В гостиной Йен убирал фотографии в коробки и конверты. Они не привыкли к альбомам.

— Как она, нормально?

— Да, кажется.

В доме воцарилась тишина. Джесс села и откинулась на спинку кресла. Йен сложил веером последние фотографии и вдруг бросил на стол изображением вниз, как игрок в покер, получивший слабую сдачу. То были свадебные фотографии: Джесс в белом платье и широкополой шляпе и Йен в темном приталенном костюме и рубашке с большим воротником.

— Ты во мне здорово разочаровалась?

Джесс мотнула головой. Она понимала: Йен жаждет получить отпущение грехов за то, что оставил ее ради Мишель. Пора наконец признаться: виноват был не Йен и не кто-то другой — только она сама. Она разлюбила мужа еще до рождения Дэнни.

— Мне немного не хватает нашей совместной жизни — некоторых привычных мелочей. Между нами не было страстной любви. Да и многие ли могут этим похвастаться? Мне жаль, что у нас не получилось, но я не осуждаю тебя за то, что ты нашел другую.

Это ли он хотел услышать?

Они поженились рано, совсем еще зелеными. Когда они познакомились, Джесс было девятнадцать, она училась в садоводческом колледже. Йен был двумя годами старше и подвизался продавцом фотокопировальной техники. На протяжении года они были неразлучны; казалось — почему бы не пожениться? У обоих были пожилые родители, подталкивавшие их «узаконить отношения». Джесс устроилась помощником садовника в соседнем поместье. Йен великодушно объявил, что она не обязана работать — только если сама хочет, в противном случае он сумеет о ней позаботиться.

— Помнишь ту пару из Йоркшира?

Они провели медовый месяц на Майорке; в отеле остановилась еще одна пара молодоженов. На второй день у новобрачной случилось расстройство желудка, и она прочно засела в номере, а муж нашел утешение в пиве. Они встречали его в ночных клубах с багровым лицом, он нетвердо держался на ногах и постоянно брюзжал: «Здесь мухи дохнут. Завтра возьму напрокат автомобиль и махну в Мадрид — вот где жизнь!»

Как давно это было! Джесс улыбнулась, благодарная Йену за это путешествие по нейтральной полосе.

— Я тогда была моложе, чем сейчас Бетт.

Бетт родилась через год после свадьбы, а еще через три года — Дэнни.

— Мы были счастливы. Да, были. Помню свое тогдашнее восприятие мира: острые углы, яркие краски, незаходящее солнце.

Джесс не спорила. Ей хотелось просить прощения за то, что случилось потом, но все слова казались обоюдоострыми. Все изменил Дэнни — точнее, перспектива его рождения.

— Хорошо, что нам пришло в голову посмотреть эти фотографии, — сказал Йен.

— Да.

На самом деле эти снимки показались ей не более чем цветными глянцевыми картинками, ни в коем случае не заменяющими Дэнни. Она осталась ни с чем и среди развалин.

Джесс неуверенно протянула руку; Йен взял ее в свои и погладил. На нее нахлынули воспоминания о совместной жизни. Еще недавно она удивлялась: неужели этот человек много лет был ее мужем? А теперь не могла поверить, что он перестал им быть.

Что же дальше? Неужели они вместе, рука об руку, поднимутся на второй этаж по скрипучим ступенькам и все пойдет как раньше, только отягощенное страшной утратой?..

В каком-то смысле Йен был прав: они разочаровали друг друга. Вскоре после Майорки ступили на неверную тропу, сделали несколько шагов в разных направлениях. Джесс стало ясно: если бы они до сих пор не расстались, это нужно было бы сделать сейчас.

Они молча обнялись. Йен коснулся прощальным поцелуем ее волос. Он был уже далеко отсюда.

— Хочешь, разделим фотографии — возьмешь с собой часть в Сидней?

Отношения Йена с Дэнни были далеко не такими безоблачными, как с Бетт. Йен был ответственным, прямолинейным человеком; терпимость к чужим слабостям и развитое воображение не значились среди его достоинств. Дэнни своим легкомыслием, которое в глазах остальных искупалось обаянием, нередко выводил его из себя. Сколько раз Джесс замечала устремленный на Дэнни неодобрительный взгляд мужа! Семья разделилась на два лагеря: в одном — мать и сын, а в другом — отец и дочь. И все же Йен любил Дэнни. Его огромное, невысказанное горе было тому свидетельством.

— Я бы побыл еще немного, если бы знал, что могу помочь.

— Спасибо.

Оба синхронно склонились над фотографиями.

— Может, приедешь погостить к нам в Сидней — в отпуск или на Рождество? Я оплачу самолет.

Джесс была тронута, но ей не хотелось никуда лететь. Для ее горя не было другого места на земле, кроме этого дома.

— Ты уверена, что не хочешь? А если вместе с Бетт?

— Уверена. А вот насчет Бетт — отличная идея! Предложи ей.

Они поделили фотографии поровну. Еще немного посидели в потрепанных креслах по разные стороны камина.