Меч обнажен - Нортон Андрэ - Страница 25

• Предыдущая
• 25/39
• Следующая

В четвёртом кафе, куда они зашли, кадет Ван Най сидел в одиночестве за запятнанным столиком в самой последней кабинке, где янтарный свет превращал его лицо в странно плоскую маску. Он не пил, вопреки ожиданиям Лоренса. Вместо этого он пристально уставился на какие-то предметы, которые выстроил перед собой в ряд.

— Привет, Ван Най, — Кип скользнул на вторую скамью в кабинке.

Темноволосый юноша никак не отреагировал. И Лоренс увидел, что предметы, которые он так пристально рассматривал, были обыкновенными пуговицами. Большими жёлтыми пуговицами, неотъемлемой частью одежды рыбака.

— Мы носим их дома, — он говорил спокойным невыразительным тоном, словно читая лекцию каким-нибудь туристам, — чтобы, если человек утонет и будет вынесен на берег далеко от дома, их всегда можно было бы продать, чтобы обеспечить христианские похороны. Они золотые и две сотни лет принадлежали мужчинам из рода Ван Най, — он сдвинул одну часть пуговиц, так что те выстроились в математически прямую линию.

— Арне умер в болотах, когда они отправились в море. Он был ранен и о нём вспомнили слишком поздно, — указательный палец вытолкнул две пуговицы из линии. — Луис, он, должно быть, утонул вместе с «Гордостью Лейдена». О ней больше никогда не слыхали с тех пор, как она выпала из атлантического конвоя, — ещё две пуговицы выдвинулись. — А теперь… теперь Рудольф стал… стал… проклятым грязным предателем! — Ван Най отшвырнул пуговицу, и Лоренс уловил блеск слёз на его щеках.

— Ты уверен? Всегда есть шанс, — вмешался тихий голос Кипа.

— Сегодня убедился! Смотри, вот оно — это ничтожество, смеющее утверждать, что он один из Ван Наев — к нашему вечному стыду. Смотрите все!

Кип разгладил брошенную ему Ван Наем смятую фотографию. Это был всего лишь любительский не очень чёткий снимок троих моложавых мужчин в странной форме.

— Вер Афделинг! — выдохнул Дирк в шею Лоренсу.

— Точно! Нацистские свиньи, штурмовики. А это Рудольф. Мой дядя прислал это из Лондона, чтобы я мог знать, какое зло случилось с моим братом. Я буду жить, чтобы сорвать этот мундир с его трусливой спины!

— Ты можешь это сделать, знаешь сам. Если не упустишь шанс, — сказал Кип.

— Да? О, теперь я вижу, вы пришли, чтобы маленький мальчик не сделал какую-нибудь глупость. Хорошо, я обещаю, что не сделаю. Но нынче вечером я не слишком хорошая компания, вы уж простите мой уход, джентльмены, — он поднялся и поклонился с достоинством, неестественным для его тяжеловесной фигуры. Потом развернулся, чтобы уйти, но мужчина за соседним столиком окликнул его:

— Эй, солдат, это ты обронил? — и показал одну из пуговиц, которую он подобрал.

Ван Най долгое мгновение смотрел на неё, потом пожал плечами.

— Мне это больше не нужно, минхеер. Это ничто. Спасибо.

Он флегматично протопал наружу. Башмаки выстукивали мрачный ритм.

— С ним всё будет в порядке? — спросил Дирк у Кипа.

— Да. Он сдержит своё обещание, глупостей, как мы боялись, не будет. Но я не могу сказать, будет ли Мартиаан Ван Най когда-нибудь снова в порядке. Рудольф был его младшим любимым братом. Зачем это тебе? — закончил он, когда Лоренс подобрал снимок.

— Мне он не нужен. Но я полагаю, Ван Наю не очень-то хотелось бы оставлять это здесь. А теперь, раз нас больше не заботит Ван Най и мы в городе, куда вы так долго пытались меня затащить, предлагаю это отметить.

— Вот это, — Дирк хлопнул Лоренса широкой ладонью по плечу с искренним одобрением, — то, что я называю иметь голову на плечах! К тому же только позавчера выдали жалованье, так что деньги в карманах ещё остались. Мы тебе покажем этот город — как про это говорят американцы, Кип?

— Стильно.

— Правильно — стильно. Так что пошли…

И они пошли.

Стрелки на часах в комнате приблизились к двенадцати, когда Лоренс вошёл в квартиру Пита. Неясное ощущение вины заставляло его двигаться на цыпочках.

— Ну, и насколько сильно ты заставил этот город покраснеть от стыда этим вечером? — Пит смеялся, глядя на него поверх книги.

— Совсем чуть-чуть, — Лоренс аккуратно сел. — Возможно, последняя рюмка была лишней. А может, мне следовало заказать ананас вместо шоколада, как советовал Дирк.

— Дирк Хейтс? Никогда не следуй ни одному совету этого сорвиголовы, и с тобой всё будет в порядке в этом мире. А я дожидался как раз для того, чтобы сообщить тебе, что я, в конце концов, вспомнил, кто такой твой Ван Остер — или, во всяком случае, кем он может быть.

— И что?

— Наша тётя Лиза нашла себе мужа в одной из приграничных провинций. Вот почему йонхеер перестал с ней здороваться. И её мужем стал Ван Остер. У них был сын, съездивший в Германию на учёбу и никогда не позволявший никому забыть об этом. Он был в большей степени юнкер, чем прусский офицер, имел надлежащий дуэльный шрам поперёк челюсти и всё такое. Но мы, — голос Пита приобрёл налёт неосознанного высокомерия, пока его обычная медлительная речь не зазвучала почти как холодный тон йонхеера, — никогда не поддерживали с ним отношений. Я не узнал бы никого из их семьи, доведись нам повстречаться. Ты решил, когда повидаешься с Крюбером?

— Да, я уезжаю в пятницу.

— Хорошо, и дай мне знать побыстрее, как прошла беседа.

— Непременно так и сделаю, — Лоренс поднялся. — А теперь я просто уверен, что та последняя рюмка была ошибкой. Если я хочу находиться в добром здравии во время поездки в пятницу, то мне нужно держаться подальше от Кипа и Дирка.

Пит всё ещё смеялся, когда он закрыл дверь за собой в спальню.

Лоренс бросил свою помятую за прошедшую ночь сумку между ног и вытер лицо. Ему хотелось думать, что пот у него выступил из-за Нью-Йоркской жары, а не по причине слабых нервов. Вестибюль здания конторы был выложен кафелем. Повсюду чувствовался запах пыли, машинного масла и жёлтого мыла, отравляющий любое дуновение слабого ветерка.

Немного правее располагалась дверь, ради которой он и проделал столь долгий путь. Её остеклённое до пола окно несло на себе отпечаток легенды в виде очень сдержанной надписи: «Грауфорд и сын, импортёры». Но чем мистер Грауфорд и его наследник занимались в сфере импорта, проходящим мимо оставалось только догадываться. Лоренс для поднятия духа последний раз взглянул на часы и открыл дверь.

Седовласая женщина, занимавшая пространство за побитой конторкой в приёмной, безразлично взглянула на него.

— Слушаю вас? — сё отстранённый голос, должно быть, был специально подобран, чтобы поставить на своё место любого пришельца.

— Мне назначена встреча, в десять, этим утром.

— Десять… — она провела пальцем по странице ежедневника на конторке. — И вы из?..

— Джексона. Миссисипи.

— Входите, вас ожидают, — она указала на дверь позади себя.

Юноша вошёл в совершенно обыкновенную, просто обставленную комнату. Дешёвый письменный стол располагался между двумя окнами. И только два кресла — одно за столом, другое прямо напротив него.

Человек за столом ничем не отличался от любого из служащих средних лет. Он мог бы быть старшим бухгалтером. Он смотрел в окно и, когда Лоренс вошёл, повернулся вместе с креслом.

— Мне назначено на десять, — начал Лоренс слегка неуверенно.

— О, да. Вы молодой человек из Джексона. Садитесь.

Лоренс же был похож на младшего клерка, рыщущего в поисках нового рабочего места. Он чувствовал смутное неудовлетворение. Это слишком уж не совпадало ни с его ожиданиями, ни с его представлениями о подобной беседе.

Человек за столом вытащил какие-то листы стандартного формата, сколотые вместе скрепкой.

— Ваше предложение попало в этот офис неделю назад. Оно имеет свои достоинства, но столь большой элемент личной заинтересованности не произвёл на нас впечатления хорошей идеи. Иными словами, вы пришли сегодня сюда убедить меня, что вы — единственный, кто может справиться с этим делом должным образом, и я предупреждаю вас, что совершенно в это не верю. У нас имеются хорошо обученные люди в этой точке земли, которые вполне способны выполнить всё, что потребуется…

• Предыдущая
• 25/39
• Следующая