Морская крепость - Нортон Андрэ - Страница 20

• Предыдущая
• 20/43
• Следующая

Она рассердилась, назвала меня малодушной, ложной подругой, говорила, что я должна смотреть жизни в лицо. У меня есть оружие, но я не умею им пользоваться, оно вечно в ножнах. А потом она… она бросилась в свой проход и исчезла.

— Слава Рогатому Лорду! — прошептал Тарлах.

Он понял, что у него дрожат руки, и торопливо спрятал их. Тупо подумал, что был слеп, намеренно слеп, но эта страшная опасность заставила его прозреть. Теперь он знает, что значит для него Уна из Морской крепости. Он не просто хочет насладиться её прекрасным телом. Ему нужна эта женщина как спутница жизни, он должен беречь и охранять её, становясь все ближе ей, вся его оставшаяся жизнь должна принадлежать Уне.

— Уна, это предложение Тьмы. Если бы ты согласиласъ, поддалась, ты погибла бы навсегда, погибла бы… как твоя сестра.

— Нет! Она не…

— Может быть, не она сама. Но тень бывает очень соблазнительной. Подумай, что она предложила. Разве не такова была судьба наших женщин в древности? Они тоже потеряли свою индивидуальность, стали просто продолжениями кого-то другого. — Он помолчал, потому что голос его задрожал, выдавая охватившие фальконера чувства. — Неважно, с какой целью она об этом просила. Каждое существо уникально. Все, что уничтожает эту индивидуальность, что ограничивает или ухудшает мысль, волю, душу, угрожает самому основанию жизни, её величайшей силе, её ядру. Твои великодушие и верность едва не завлекли вас обеих в ловушку, которой вы не заслуживаете и которую для вас создали.

— И она тоже? Ты действительно в это веришь? После всего сказанного?

— Если вы с ней одно, я не могу поверить, что она намеренно увлекала тебя к черному Злу.

— Благодарю от её лица, — негромко сказала Уна. Она подняла голову и посмотрела на него. — Больше, чем жизнью, я обязана твоему здравому смыслу. И ещё Брейвери.

— Не забудь и собственный здравый рассудок. То, что в глубине твоей души протестовало против её предложения, совсем не трусость, леди.

— Может быть, хотя это и не разум. Ты думаешь, она права? Относительно того, что нарушено древнее равновесие и у нас осталось мало времени? У тебя больше опыта общения с Силой, чем у меня. Руфон мне рассказывал, как ты многое потерял из-за этого в боях с всадниками-оборотнями. Это правда?

— Да, правда, — коротко ответил он. — А что касается остального, не знаю, леди. Да, высвободилась огромная Сила, могу подтвердить, что она проснулась, но сказать больше… — Он пожал плечами. — Человек не может прочесть будущее.

— Может, это и к лучшему. Женщина встала.

— Я много отняла у тебя времени, птичий воин, но я считаю, что ты должен все это знать.

— Меня зовут Тарлах, — промолвил он устало, словно признавая поражение.

И хмуро посмотрел на дверь.

— Если бы ты была лордом, владельцем крепости, после таких событий я не позволил бы тебе выйти из этой комнаты ночью.

— Я не могу остаться, — мягко возразила Уна.

И правда. Даже здесь хватает злых языков, а многие взоры всегда устремлены в сторону псарни. Лорд может позволить себе много такого, что не позволено женщине, если она не хочет потерять уважение своих людей. Сам он, Тарлах, если и нарушит обычаи и вызовет недовольство своих людей, все же сохранит командование отрядом. С Уной все обстоит по-другому. Ее имя должно оставаться незапятнанным, иначе её авторитет сильно упадет. В такие времена, когда Морская крепость больше всего нуждалась в предводителе, когда необходимо единство, этого допустить нельзя.

Да и его собственное положение пострадает от скандала. Если слухи дойдут до других отрядов, фальконеры не станут улыбаться, а объяснения не принесут ему ничего хорошего. Обнаружится его встреча с этой другой Уной, и фальконеры сочтут, что он их обманул.

— Оставь свою дверь приоткрытой. Бросающий Вызов Буре и Брейвери сообщат мне, если она сделает вторую попытку.

— Ты считаешь, что Уна может заставить меня силой?

— Надеюсь, что нет, но отчаяние или глубокое разочарование многих заставляло совершать поступки, на которые они обычно не способны, — и добрые, и злые. У тебя есть амулет Ганноры? — Есть. Подарок матери.

— Надень его, если сейчас он не на тебе. Не знаю, что захочет для тебя сделать Леди — ведь твоя духовная сестра все же не от Тьмы, но нельзя упускать ни малейшей возможности защититься.

— Амулет на мне.

— Хорошо.

Он посмотрел на нее. Она казалась такой хрупкой и уязвимой в мигающем свете, что ему захотелось обнять её, утешить, защитить.

Но он только протянул руку и легко коснулся пальцами её щеки.

— Благодарю тебя за доверие, Уна из Морской крепости. Я докажу, что достоин его, даже если придется лишиться жизни ради твоей безопасности.

Весь следующий день (если можно так назвать тусклые сумерки под затянутым тяжелыми тучами небом) бушевала сильная буря. Она продолжалась и всю следующую ночь.

Капитан фальконеров наблюдал за ней, пока позволяло освещение. Ее неуправляемая ярость зачаровывала, вызывала благоговение и немного пугала его, несмотря на безопасность убежища. Что-то в этом урагане пробирало его до глубины души, касалось какой-то струны древнего времени, когда у человека не было другого убежища, кроме шкуры животного или в лучшем случае пещеры, обнаруженной скорее случайно, чем намеренно.

Все больше притягивал его огромный бушующий океан. Тарлаху и раньше приходилось видеть его в бурю, но он и представить не мог, что существуют такие огромные и беспощадные волны, какие кипят у скал Морской крепости. Маленький залив, обычно мирный, совершенно преобразился. Он казался больше, потому что две косы, окружающие его с обеих сторон, частично погрузились под воду, хотя обычно даже в самый большой прилив и в бурю они оставались над водой.

Бушующие волны ворвались далеко на берег, затопив большую часть близких к нему пастбищ. Они поднимались так высоко, что в одном месте угрожали и домам. В окнах домов виден свет, значит жители остались и не думают о спасении на более возвышенных местах. Хотя ветер наверняка смел бы тех, кто попытался бы это сделать.

Однако дома и поля вокруг пастбищ оставались нетронутыми, что свидетельствовало о знаниях и предвидении тех, кто выбрал это место для поселения. Океан угрожал, захватывал низменные участки, но дома и сады Морской крепости не трогал.

Тарлах крепко спал всю ночь и, вероятно, проспал бы и часть дня, если бы вскоре после восьми часов что-то не подняло его.

Он лежал неподвижно, стараясь понять, что именно его разбудило. Ощущения опасности не было, никакого предупреждения со стороны Бросающего Вызов Буре…

Неожиданно он сообразил, что изменилось. Ослабла буря. Ветер больше не набрасывался так свирепо на Круглую башню. Тарлах за последние часы привык к его завываниям, и именно ослабевший шум насторожил его.

Фальконер неторопливо оделся и осторожно приоткрыл окошко, у которого наблюдал за бурей.

Буря немного стихла, хотя сохранила достаточно сил, чтобы отпугнуть любого. Ветер и дождь теперь больше напоминали обычную непогоду, вода отступила почти до прежнего уровня. По обе стороны залива снова выступили каменистые косы, и только их конец оставался погруженным в воду. Но океан продолжал бушевать, и, хоть прибой был уже не таким высоким, он оставался по-прежнему опасным для человека, решившего помериться с ним силой.

Откинув ставень, он высунулся в узкое окно, не обращая внимания на дождь, и от неожиданности застыл.

Воин заметил в море корабль, судя по очертаниям, торговое судно, и не нужно быть моряком, чтобы понять, что корабль в беде. Одна его мачта сломана примерно на середине. Корабль резко накренился, осадка у него опасно низкая, так что палуба почти постоянно находилась под водой. Даже на таком расстоянии Тарлах видел, что корабль движется очень медленно и неуверенно, словно наполненный водой и не способный больше подчиняться управлению.

• Предыдущая
• 20/43
• Следующая