Надежда Сокола - Нортон Андрэ - Страница 13

• Предыдущая
• 13/42
• Следующая

Ударившись о дно, воин не сразу потерял сознание.

Он смутно понимал, что вокруг продолжают падать обломки, видел широкое пятно света над собой и отполз подальше в темноту. И там лишился чувств.

Сознание возвращалось к Тарлаху медленно, но постепенно сокольничий начал осознавать свое окружение.

Он сел, схватившись за голову, и на несколько минут прислонился к каменной стене, плотно закрыв глаза, пока мир не перестал вертеться и он смог осмотреться.

Физически он оказался в неплохом состоянии. Могло быть гораздо хуже. На теле множество ушибов, ужасно болит голова, но Тарлах не обнаружил сломанных костей или каких-либо серьезных увечий. Нет ни разорванных артерий, ни проникающих ран, иначе он на этой стадии вряд ли был бы способен осматриваться. Нет признаков шока, свидетельствующих о внутренних повреждениях, хотя в этом можно будет убедиться только с течением времени.

Пожалуй, этим ограничивается его удача, подумал Тарлах, продолжая оглядываться.

Полуосознанный инстинкт, который заставил его отползти глубже в пещеру, спас ему жизнь или, по крайней мере, продлил ее. На месте его падения образовалась большая груда обломков. Яма заполнилась почти доверху. Оставалось только несколько дюймов, открытых во внешний мир. Пробивавшийся луч не давал сильного освещения, но этого было достаточно. Постепенно глаза Тарлаха приспособились.

Воздух оставался свежим; не похоже, что он проходит через маленькую щель вверху. Тарлах решил, что упал в относительно большую систему пещер.

Он не мог сказать, соединяется ли она с внешним миром. Но сейчас это не особенно важно. Он не может проползти мили по вероятно запутанному лабиринту проходов, в которых может встретиться множество опасностей, — проползти без пищи и воды: у него с собой лишь небольшой запас, который он прихватил из седельной сумки, надеясь вскоре вернуться к Леди Гей. Даже не вспоминая о призраке, Тарлах считал, что не справится с этим. В таких условиях шанс отыскать другой выход слишком ничтожен, чтобы обдумывать его.

Что же тогда? У него есть с собой оружие. С его помощью легко освободиться от голода, жажды и ужаса медленной смерти.

Но рука его не искала меч или кинжал. Это позже, когда не останется надежды и он не начнет по-настоящему страдать. Гораздо лучше немного изучить это царство вечной ночи, чем преждевременно обратиться к избавлению от жизни.

Но есть и другая возможность.

Он не очень глубоко под поверхностью, в каких-нибудь пятнадцати футах, и отверстие вверху свидетельствует, что потолок не очень прочен. Возможно, удастся пробить его.

Тарлах осмотрел обломки, которые последовали за ним в яму. В основном небольшие, решил он, гравий и почва, которые скопились в углублении и образовали непрочную корку над трещиной. В груде почти не видно крупных камней.

Такой материал может оказаться предательским, но Тарлах считал, что справится с ним с помощью орудий, которые у него есть или которые он сумеет изготовить.

Теоретически он может подняться на груду и оттуда выбраться на поверхность.

Конечно, попытка будет нелегкой. Скорее, он будет не подниматься, а вкапываться. Придется делать ряд ступенек, грубую лестницу или леса, которые позволят подниматься относительно безопасно в каждой фазе операции.

Тарлах облизал пересохшие губы. У него есть одна попытка, в лучшем случае, две. Если не откажут слабеющие силы, подведет крыша и то, что осталось от корки.

Его действия приведут к тому, что обрушатся остатки слабой поверхности и вся масса упадет. Он либо будет погребен под ней, либо навсегда отрезан в яме, которая станет его могилой.

Возможно, это все и не имеет значения. Здесь, в подземном мире, бродит ужас, который страшнее оползней, бесконечной ночи и физической боли. Сколько времени пройдет, прежде чем призрак, о котором рассказывала Аден, коснется его своим разлагающим дыханием?

Через сколько времени плоть его начнет распадаться на все еще живом теле, словно оно превратилось в труп, давно покинутый душой?

Тарлах постарался забыть об этой опасности, потому что никак не мог отвратить ее, и принялся за работу со всей скоростью и силой, какие позволяли не потревожить груду обломков.

Задача, которую поставил перед собой сокольничий, оказалась гораздо более трудоемкой и утомительной, чем он предполагал. Трудно оказалось копать землю ножом и плоским камнем, который он использовал в качестве лопаты. Влажная осень и зима сделали гравий вязким, и все равно прошло несколько часов, а Тарлах чувствовал, что почти не продвигается.

Он был готов впасть в панику. Темнело, а он сможет работать только при свете, который продолжал проникать через небольшое отверстие.

Тарлах со страхом посмотрел вверх и покачал головой. Теперь, с наступлением вечера, ночь придет очень быстро. Невидимое солнце уже заходит.

А что потом? Он с трудом распрямился, поднимая очередную груду высвобожденного влажного гравия.

Тогда придется сесть у какого-нибудь камня и ждать, пока небо не посветлеет. И снова копать.

День снова наступит, если новый обвал не отрежет его полностью от света, но Тарлах в глубине души знал, что дитя-призрак доберется до него раньше.

Он пытался убедить себя, что этот район безопасен, всего лишь яма в земле, но знал, что это не так. Это часть системы пещер, и ему не следует ждать милости, когда здесь снова воцарится тьма.

Глаза его закрывались, и ему приходилось заставлять себя работать. Слишком выразительно рассказывала целительница. Конечно, смерть в битве тоже нежелательна, но она, по крайней мере, часть того пути, который он для себя избрал, к которому готовился; здесь же в смерти слишком большой ужас. И вся решимость Тарлаха не помогала ему сохранять спокойствие.

Усиливающийся ужас действовал против него, делал его движения резкими и торопливыми, лишал их координированности, но свыше его сил было подчинить их себе. Он мог только стискивать зубы и продолжать, сражаясь с самим собой и со временем, чтобы неподдающееся вещество принимало необходимую форму.

Вскоре, как он и предполагал, стало совсем темно.

И хоть Тарлах ждал этого, отсутствие света его доконало. Он бросился на груду обломков, тело его содрогалось от тяжелых рыданий. Через несколько мгновений волна истерии схлынула, и Тарлах снова смог взять себя в руки. Он опустился на колени и начал нащупывать дорогу к более удобному и устойчивому месту.

Отступив в глубину, он лег, снял свой побитый шлем, решив отдохнуть и поспать, если сможет. Краткий срыв устыдил его, но он в то же время был ему благодарен. Он высвободил нараставший ужас. Страх сохранялся, но паники больше не было. Если в последующие часы Тарлах сможет с ней справляться — и избегать участи, в ожидании которой он и почувствовал панику, — он на следующее утро, или, в крайнем случае, к полудню сможет закончить свою работу. Тогда, конечно, придется заняться кровлей.

Он знал одно: ему отчаянно хочется жить, и он будет сражаться за жизнь до последних сил.

• Предыдущая
• 13/42
• Следующая