Проклятие эльфов - Нортон Андрэ - Страница 59
- Предыдущая
- 59/132
- Следующая
Мама никогда не говорила Шане, что люди и эльфийские лорды все еще существуют. Мама рассказывала все так, что Шана вполне могла считать, что все они поумирали во время Войны Волшебников или живут так далеко, что драконы никогда теперь с ними не встречаются. Остальные взрослые с Шаной просто не общались, а из подростков о людях ей говорили только те, кому Шана никогда не верила — Мире и Рови. Она училась писать по книгам, написанным драконами на эльфийском языке, и в этих книгах рассказывалось только о Народе.
Они оставили ее в неведении. Даже если бы Шана заподозрила сейчас, что вокруг нее не драконы, она была так опоена зельем, что вряд ли сумела бы додумать эту мысль до конца. Она не хотела, чтобы кто-нибудь из Рода узнал о ее способностях — например, о том, что она умеет читать мысли. Так что даже если бы ее и не опоили, Шана скорее всего не стала бы пытаться читать ничьи мысли.
А даже если бы и попыталась… Шана рассказывала Кеману, что ее силы умалились после того, как она убила земляную белку. Шана могла просто подумать, что она снова ослабела.
«Что же мне теперь делать? Как же мне забрать Шану отсюда, если я даже не могу предупредить ее, что я здесь?»
Это была очень длинная ночь, и Кеман провел ее почти без сна.
Взошло солнце, позолотив лучами все, к чему они прикоснулись. На песок легли длинные синие тени. Где-то вскрикнула птица — Кеман даже не знал, какая именно Ничто больше не нарушало тишины.
Кеман изнемогал. Ему никогда прежде не приходилось бодрствовать так долго. Он зевнул и переступил с ноги на ногу. Что же будет дальше?
Какой-то небольшого роста человек вышел из своего шатра. Этот шатер был намного меньше того, где держали Шану. Он снова насыпал грелям зерна, а потом взвалил на Кемана тюк с грузом.
Кеман удивленно уставился на юношу, а потом, не успев даже подумать, что делает, сбросил тюк.
Парень снова попытался навьючить Кемана. Кеман взбрыкнул. На этот раз тюк взмыл в воздух и приземлился довольно далеко.
Юноша пробормотал что-то себе под нос и пошел за тюком. Он подтащил тюк поближе к грелям, а потом попытался водрузить на спину Кемана седло — с тем же результатом.
Так продолжалось некоторое время. В конце концов, когда Кеману уже начало нравиться это развлечение, на помощь парню явился другой человек, постарше. Человек внимательно и неприятно посмотрел на Кемана, и Кеман заметил, как рука его сжалась в кулак.
Кеман резко изменил тактику и превратился в образец послушания. Он разрешил беспрепятственно оседлать себя, а потом опустился на колени и позволил людям взвалить ему на спину разнообразные тюки и корзины с товарами. Кеман уже получил урок и не видел особого смысла еще раз испытывать это ощущение.
К этому времени прочие грели тоже были навьючены, и Кеман поднялся на ноги. Убедившись, что груз закреплен равномерно, Кеман огляделся по сторонам. Тут как раз вернулся человек-разведчик. Он был верхом на лошади, а на луке седла у него, на специальном насесте сидела какая-то птица. Вскоре после его возвращения хлопнул полог шатра, и оттуда вышли все те же двое мужчин, а между ними шла Шана.
От беспокойства у Кемана оборвалось сердце. Шана выглядела опрятно и была одета в новую алую тунику, а на шее у нее, как и у всех прочих, красовался ошейник. Но она шла очень неуверенно, спотыкаясь на каждом шагу. Глаза у нее были остекленевшими, и она явно плохо соображала.
Двое мужчин помогли ей усесться на греля, груз которого перекочевал к Кеману, и привязали ее к седлу. Грелей выстроили в цепочку и связали между собой длинными веревками. Шана сидела в самом конце, за три греля от Кемана. Она была совсем рядом — и все-таки сейчас Кеман ничего не мог для нее сделать. Он и сам, отказавшись уйти без Шаны, оказался в ловушке. И он ничем не мог помочь Шане.
Погонщики принялись подгонять животных — и Кемана в том числе, — побуждая их отправиться в путь. Кеман заревел в унисон с остальными грелями. Но причины, исторгшие этот вопль, отличались от побуждений других грелей не меньше, чем разум Кемана, — от их же мозгов.
Из разговоров погонщиков Кеман знал, что караван находится менее чем в пяти днях пути от конечной цели своего путешествия, торгового города. Там Шану собирались получше расспросить, а потом продать.
А Кеману до сих пор так и не удалось освободить ее или хотя бы поговорить с ней.
Кеман брел по немощеной дороге, вдыхая пыль, поднятую впереди идущими грелями, и сам взбивал пыль — она доставалась тем, кто шел позади. Вокруг раскинулись земли, принадлежащие лорду Беренелю. Когда-то эти земли обрабатывались, и множество рабов в алых одеждах ухаживали за урожаем. Но, если верить погонщикам, это было еще до того, как лорд Беренель провел здесь небольшую войну. И вот теперь еще добрых десять лет эти земли будут лежать под паром. А вот когда тела — человеческие тела — перегниют и превратятся в чернозем, а кости можно будет перепахать, тогда лорд снова что-нибудь здесь посадит. А земля будет плодоносить вдесятеро обильнее, чем до войны.
Кеману пора было удирать. И, видимо, придется сделать это без Шаны. Как только он окажется в городе…
«Даже не знаю… Может, там ее будет легче освободить? Может, если я приму эльфийский облик, то смогу просто приказать отпустить Шану?..»
Но эта надежда была тщетной, и Кеман сам это знал. Незнатные эльфийские лорды стояли на социальной лестнице лишь ненамного выше доверенных слуг-людей, и никто из людей лорда Беренеля и не подумает расстаться с добычей по приказу какого-то неизвестного типа, пусть он даже будет эльфом.
Особенно если учесть, что они до сих пор не получили У Шаны внятного ответа на вопрос, откуда взялись шкурки, пошедшие на ее тунику.
С одной стороны, у Шаны просто не хватало знания языка, чтобы объяснить им это. А с другой, что даже важнее, Шана явно до сих пор была уверена, что ее «друзья» принадлежат к Народу, и потому не могла понять, почему они раз за разом задают одни и те же вопросы о ее тунике. Шане казалось, будто они спрашивают, кому именно принадлежала эта шкура. Но она уже сказала им об этом. И повторила это уже множество раз.
Но люди думали, что девчонка несет какую-то чушь, и начали уже считать, что дикарка, пожалуй, просто придурковата.
Кеман просто не знал, как же ему быть. Что-то нужно делать, но что?
А затем, буквально в мгновение ока, ситуация резко изменилась и окончательно вышла из-под контроля Кемана.
Безоблачное синее небо у них над головами словно раскололось от пронзительного вопля — Кеман в жизни не слыхал ничего подобного. Он, как и все живые существа в караване, задрал голову вверх.
С неба на них с визгом пикировала Алара. Кеман узнал ее мгновенно — еще бы ему не узнать собственную маму! Она всегда была достаточно примечательной.
Алара была в самом что ни на есть чистейшем драконьем облике.
В последнее мгновение она затормозила, развернув крылья с резким хлопком, и пронеслась буквально над головами всадников. Потом Алара стремительно набрала высоту и приготовилась к новому пикированию. Кеман впал в полнейшее ошеломление и застыл — но все прочие его спутники, как разумные, так и неразумные, действовали иначе.
Когда Алара во второй раз вошла в пике, грели в единодушном порыве ринулись наутек. Остолбеневший Кеман оказался не готов к этому. Шедший впереди грель рванул с места в галоп, щелкнула лопнувшая веревка, и Кеман остался посреди дороги в гордом одиночестве. В одиночестве, поскольку люди тоже предпочли взять руки в ноги. Некоторые рассыпались по полю в поисках укрытия, а некоторые припустили вслед за исчезнувшими грелями.
«Мама! — закричал Кеман. — Мама, перестань! Не надо!..»
Но Алара не услышала сына либо решила не обращать внимания на его вопли. Впрочем, результат был одинаков. Когда Алара спикировала на Кемана, он увидел, что мама втянула когти.
Кеман попытался убежать, но было поздно.
Алара налетела на него с такой силой, что у Кемана захватило дух, и подхватила его задними лапами, проделав все это единым слитным движением. А потом она взмыла ввысь и принялась набирать высоту, унося Кемана все дальше и дальше от Шаны и полностью игнорируя его протесты.
- Предыдущая
- 59/132
- Следующая
