Выбери любимый жанр

Боги денег. Уолл-стрит и смерть Американского века - Энгдаль Уильям Ф. - Страница 10

Перейти на страницу:

Изменить размер шрифта:

Одним из богатейших среди новых американских олигархов был Корнелиус Вандербильдт, который создал своё состояние с помощью взяток законодательному собранию штата, чтобы нарушать законы, запрещающие льготные нормы внеочередных грузов привилегированным клиентам. Вандербильдт в тот момент контролировал все железные дороги, связанные с Нью-Йорком. Он использовал множество тактических приемов, чтобы создавать благоприятные условия и извлекать выгоду из большего размера прибыли крупных предприятий, вытесняя меньшие. Среди его методов был 50%?й налог на мелких фермеров, которые отправляли молоко по железным дорогам Вандербильдта. Фермеры не были предпочтительными клиентами; предпочтительными клиентами были возникающие крупные компании агробизнеса, которым и доставались привилегированные нормы Вандербильдта. Позже Вандербильдт стал придатком моргановского круга.

Другое состояние тех дней, построенное на мошенничестве и взяточничестве, принадлежало семьям Фелпс и Додж и их компании «Фелпс Додж Компани», импортёру металлов, таких как олово, медь и цинк, которые позже будут подпитывать американский строительный бум 1880 годов и в последующий период.

Основанная в 1834 году Ансоном Грином Фелпсом и Уильямом Э. Доджем компания далеко зашла в культивировании своего образа как управляемой богобоязненными христианскими бизнесменами, которые вносят пожертвования Христианской Ассоциации молодых людей и занимаются прочей благотворительностью. В действительности, как выяснило правительственное расследование в 1873 году, состояние «Фелпс Додж Компани» было взращено на горе мошенничества, преступлений и взяточничества. Окружной суд Нью-Йорка оштрафовал компанию на 1 миллион долларов (огромная сумма в те дни) за обман американской таможни, заключавшийся в занижении стоимости меди, которую «Фелпс Додж Компани» импортировала из Перу и Чили. Компания подкупила американских таможенников, чтобы облегчить сделку, лишив американское правительство существенного дохода с налога на импорт. ^{36}

Список американских состояний, построенных на подобном мошенничестве, коррупции и взяточничестве правительственных чиновников, был длинным. Он включал самые известные имена Америки, людей, которые жертвовали деньги национальным музеям, обеспечивали или даже строили его самые прекрасные университеты – Принстонский, Йельский, Гарвардский, иной раз университеты назвались в честь этих людей. Таким образом, они создавали впечатление филантропии и «хорошей работы», в то время как реальность была совсем иной.

Эта маленькая элитная группа включала железнодорожного магната Эдварда X. Харримана, отца Аверелла Харримана, американского дипломата, шпиона и конфиденциального советника Франклина Д. Рузвельта. Эдвард Харриман использовал незаконные методы, чтобы получить контроль над трансконтинентальной железной дорогой «Юнион Пасифик», а также над «Саузен Пасифик Компани». Разбавляя акции основного капитала и используя такие бухгалтерские уловки, что аудиторы «Энрон» погибли бы от зависти, Харриман выстроил империю, которая управляла, как минимум, семнадцатью основными американскими железными дорогами. В правительственном докладе 1907 года было заявлено, что цель приобретения Харриманом столь большого количества железных дорог состояла в том, чтобы «устранить между ними конкуренцию в трансконтинентальном бизнесе». Монопольное ограничение конкуренции нарушало и федеральные законы и законы штатов. ^{37}

Антитрестовский закон обернулся против рабочих

К концу XIX века такие злоупотребления оказались в фокусе журналистских расследований и общественного негодования, достигших своего апогея в Антитрестовском законе Шермана, который был принят Конгрессом в 1890 году. Закон, казалось, был нацелен на обуздывание методов, связанных со «Стандарт Ойл Траст», «ЮЭс Стил Траст» Моргана, «Шуга Траст» и т. п.

Эти тресты были сформированы крупными корпорациями как способ защиты своих прибылей через объединение с конкурентами, чтобы диктовать цены и контролировать производство. Первым трестом была «Стандарт Ойл» Рокфеллера, сформированная в 1882 году. Вскоре подобные комбинации или тресты были сформированы в табачной, мясной, алкогольной, стальной, горной, сахарной и других отраслях промышленности. На первый взгляд, Антитрестовский закон Шермана, казалось, был нацелен на коррумпированных монополистов, таких, как Морган, Рокфеллер или Харриман. На деле всё вышло наоборот.

Уже 1895 году Верховный Суд разбавил эффект Антитрестовского закона Шермана решением по делу «Соединённые Штаты против Е.С. Найт» тем, что производство не было сочтено «торговлей между штатами» несмотря на то, что товары промышленного назначения отправлялись во все уголки США. Это решение эффективно выводило ведущие отрасли промышленности из пределов досягаемости правительственного регулирования. Волна слияний компаний в конце XIX века охватила почти всё производство в США, что привело к созданию нескольких сотен огромных корпораций, господствовавших в экономике. Крупнейшим трестом был «Нозерн Секьюритис К°» из Нью-Джерси; он охватывал 112 корпораций стоимостью 22 миллиарда долларов в активах и управлялся Дж. П. Морганом и Джоном Д. Рокфеллером.

Очевидной атакой на этот специфический трест стало решение американского Верховного Суда в 1904 году по делу «"Нозерн Секьюритис К°" против Соединённых Штатов», по которому «любые комбинации в ограничении торговли» являются незаконными. Хотя это решение разрушило один трест, другим оно пошло явно на пользу, особенно Эдварду Генри Харриману.

Антитрестовский закон Шермана никогда не ставил ни малейших препятствий Харриману или другим корпоративным гигантам. Закон был политическим спектаклем, чтобы отвести гнев общественности. Влиятельный Харриман и его друзья пользовались иммунитетом от антимонопольного судебного преследования, в то время как многочисленные владельцы малого бизнеса оказывались в тюрьме по этому Закону.

В высшей степени Антитрестовский закон Шермана также оказался оружием для блокирования роста профсоюзного движения в США, поскольку Верховный Суд постановил, что бастующие члены профсоюза являются «комбинацией в ограничении торговли».

Климат, созданный Морганом и его олигархической кликой против любой попытки рабочих организоваться для улучшения условий труда или заработной платы или просто в профсоюзы, был чрезвычайно репрессивным. Американский Верховный Суд стал оплотом олигархического консерватизма. В 1905 году по делу «Лохнер против Нью-Йорка», Суд постановил, что штатам не разрешается ограничивать количество рабочих часов для работников частных фирм, а три года спустя, в 1908 году, по делу «Данбери Хаттерс» запретил профсоюзам участвовать в бойкотах для повышения заработной платы и улучшения условий труда.

В 1902 году, указывая на преобладающую атмосферу, Джордж Байер, человек Дж. П. Моргана, глава его «Филадельфиа и Ридинг Райлвэй», угольными компаниями Пенсильвании был назначен вести переговоры с бастующими шахтерами. Уголь-антрацит перевозился в многочисленные города «Филадельфиа и Ридинг Райлвэй». За десятилетия до господства нефти, уголь был ключевым источником энергии, используемым для обогрева домов, кулинарии, работы фабрик и производства электроэнергии.

Шахтеры требовали восьмичасовой день, повышение заработной платы на 10% и признание профсоюза «Объединённые горнорабочие Америки» в качестве своего представителя на будущих переговорами с правлением компании. Чтобы добиться уступок, они обратились к своему единственному оружию – ограничению работ.

Байер получил прозвище Джордж «помазанник Божий» Байер за то, что в начале переговоров с бастующими шахтерами он отправил открытое письмо в прессу, заявив:

«Права и интересы трудящихся будут защищаться и охраняться не агитаторами из рабочих, а христианами, которым Бог в Его бесконечной мудрости даровал контроль над имущественными интересами страны.» ^{38} Байер, как и Морган, Рокфеллер, Карнеги и большинство их компаньонов в то время, был убеждённым социал-дарвинистом, который полагал, что Бог «избрал» их, поскольку они явно оказались «выше» своих рабочих на основании того, что управляют своими фирмами и накопили богатства. Байер сказал президенту Тедди Рузвельту, который призывал найти решение, что «договариваться не о чем». Упорство Байера угрожало переходом всей страны на сторону бастующих шахтеров, и только тогда Морган и политически проницательный Рузвельт вмешались, чтобы достичь соглашения с рабочими, в котором компании пошли на уступки в вопросе заработной платы и рабочего времени, но отказались от признания профсоюза.

вернуться