Надежда в подарок - Кендрик Шэрон - Страница 27

• Предыдущая
• 27/27

— Я не ненавижу тебя, Хасан, — мягко сказала Элла. — Совсем наоборот. Я люблю тебя. Хотя ты отчаянно противился тому, чтобы я полюбила тебя. И хотя ты сделал все возможное, чтобы оттолкнуть меня навсегда. Но я вынуждена признаться, что твой план не сработал. И если ты попросишь нас с Рианой остаться здесь, с тобой, и захочешь, чтобы я стала тебе настоящей женой, я с радостью приму твое предложение. Но у меня есть одно условие.

— Какое именно?

Она тяжело сглотнула:

— Мне нужно знать, что я дорога тебе хотя бы чуть-чуть. Что глубоко в твоем сердце есть семя любви, за которым мы будем бережно ухаживать и которое в один день вырастет в зеленый росток. И я хочу быть уверена, что ты готов ухаживать за ним, ведь, несмотря на то что я успела полюбить окружающие нас пески, я никогда не смогу жить в эмоциональной пустыне.

Казалось, прошла вечность, пока Хасан внимательно смотрел на нее, осознавая, как много смелости надо для того, чтобы так открыто признаться в своих чувствах. Какая же Элла все-таки сильная! Хасан часто заморгал, и когда наконец смог говорить, его голос прозвучал хрипло и низко, неожиданно для него самого.

— Там нет семени, — сказал он.

— Нет семени? — растерянно отозвалась Элла.

Хасан покачал головой:

— Его не видно, потому что из него давно пророс уверенный зеленый росток. Поверь мне, именно так выглядит мое чувство к тебе, Элла! — Порыв страсти заставил его подскочить с места, броситься навстречу Элле и сжать ее в объятиях. — Но я не хочу больше использовать слово «чувство», потому что оно не может отразить того, что я испытываю на самом деле. В последние дни я много думал и понял, что нашел нужное слово. Понял, что испытываю то, существование чего отрицал всю свою сознательную жизнь.

— Может, наконец, пришло время признать это? — тихо предложила Элла, прекрасно понимая, о чем именно идет речь, потому что гамма эмоций на его лице была гораздо красноречивее любых слов.

Он взял ее за руки:

— Элла, я… люблю тебя. Ты слышишь, как робко звучит мой голос, когда я произношу это, но это не значит, что я все еще сомневаюсь. Я люблю тебя всем сердцем, телом и душой. Ты дала мне все, что только может дать мужчине женщина, и я не понимаю, за что судьба наградила меня столь бесценным подарком. Ты предложила мне свое сердце, хотя я не заслуживаю…

— Нет! — Ее пальцы задрожали, когда она дотронулась ладонями до его лица. — Ты заслуживаешь лучшего детства, чем то, что у тебя было, а я, возможно, заслуживаю другой семьи. И теперь у нас есть шанс создать свою собственную, счастливую реальность. Она уже здесь — нам осталось лишь протянуть руку. Прямо сейчас. И я говорю не о дворцах, не о привилегиях и не о роскошной жизни, а о тебе, обо мне и о Риане.

— Наш брак никогда не разрушится, — сказал Хасан.

— Никогда, потому что мы ему не позволим, — горячо согласилась Элла. — Мы учтем ошибки наших родителей и дадим Риане такое детство, о котором мечтали сами.

Их губы встретились в самом страстном и чувственном поцелуе в их жизни. Этот поцелуй был полон чем-то большим, чем страсть, и даже большим, чем любовь. В нем было понимание и прощение, обязательства и взаимопонимание. И еще обещание счастливого дома для маленькой девочки, спящей совсем рядом в белоснежной колыбели.

Бобби Джексон назвал свою дочь Синдереллой, потому что мечтал, что однажды она выйдет замуж за принца, и судьба-насмешница реализовала его амбициозный план.

Но Элла и Хасан мечтали о другом будущем для своей дочери, поэтому вторым именем маленькой Рианы стало имя Хоуп[1].

• Предыдущая
• 27/27