Нужно с кем-то просыпаться (СИ) - "Amycus" - Страница 31
- Предыдущая
- 31/34
- Следующая
У Никитоса он был через двадцать минут и за это время успел накрутить себя до состояния полного бешенства. Значит, Джоник не просто так вел себя как баран. Прощался, значит. Дебил. Поэтому с любовью своей лез.
Никитка открыл двери и сразу же махнул рукой в сторону комнаты — проходи, мол.
Джоник сидел на диване, спрятав лицо в ладонях, и раскачивался из стороны в сторону. Самым естественным оказалось плюхнуться рядом с ним на колени, отодрать его руки от лица, заглянуть в глаза и спросить:
— Ты ебанулся?
И тут все стало совсем плохо. Потому что Женька плакал. Ревел, всхлипывал и смотрел на Мишку мокрыми глазами.
— Мишка-а... Что творю, что делаю? — он утер нос ладонью, и от этого жеста Мишка весь напрягся.
— Дурью маешься! Мало того, что сам полгода ходишь и шифруешься, так еще и мне с Никиткой в души насрал. Какого хуя ты Тимуру звонил, а?
— Я вас помирить хотел... Ника, дай мне стакан!
— Обойдешься, — сурово сказал Никитос. — И так нажрался в хлам.
Мишка удивленно повернул голову. Никак образ Никиты не вязался с тем, как он себя сейчас вел и что говорил. Он перевел взгляд на Джоника.
— Что? — пьяно улыбнулся он, пытаясь играть. — Не ожидал такого, да? У нас Ника главный. А я... я...
— Дебил ты. Мне пофиг, кто кого. Ты зачем звонил Тимуру?
— Я хотел все исправить, Миша-а... хотел, чтобы твой мальчик к тебе вернулся. Это мой прощальный подарок.
Никитка шумно выдохнул.
— Женя, если ты не перестанешь паясничать, я, бля... — он вышел из комнаты.
— Слушай, — Джоник схватил Мишку за руку и потянул к себе. — А давай вместе к нему поедем, а? Я пытался объяснить, но он...
— Сдурел? Час ночи на дворе! — руку он вырвал и на всякий случай сделал шаг назад.
— А Тимур твой не спит, я ему только что звонил, — сказал Джоник и пьяно икнул. — Пытался сказать, что ты чистый, но он слушать не стал. Невежливый он какой-то у тебя.
— Ляг проспись, — сказал Мишка уже спокойнее. — Завтра вместе поедем твой ВИЧ искать.
— Да что искать, я знаю! — он задрал рукав и ткнул пальцем в родинку. — Вот, смотри, типичная сыпь!
— Это родинка!
— Это не родинка!
— Пиздец, — Миша запустил пальцы в волосы и взъерошил их. — Ты ходячее стихийное бедствие.
— Ничего, скоро ты от меня избавишься, — всхлипнул Джоник, тряся головой. — И Ника тоже.
— Заткнись, пожалуйста, — послышался голос Никитки из-за полуоткрытой двери. — Доведешь ведь, я сам тебя убью, чтобы не мучился. Миша, скажи ему.
— Говорю, — отозвался Мишка. — Женя, ложись спать!
Уложить Джоника оказалось делом нелегким. Только после того, как Никитка пригрозил, что не будет с ним больше носиться, Женька сразу обмяк и, вымученно улыбнувшись, прошептал:
— Я тебя люблю, Ника.
И отрубился, понятно.
— Охренеть, — сказал Мишка. — Он тебе когда рассказал?
— Я на кухне буду, — Никита накрыл Джоника пледом и направился к двери.
Мишка подождал пару минут, опустив голову и со злостью сжимая кулаки. Женька умудрился испоганить жизнь не только себе, но и всем близким людям. Талантище.
Никитос обнаружился на кухне. Он стоял у окна и курил.
— Сегодня,— глухо сказал он, даже не повернувшись. — Приехал бухой и все вывалил. Даже про то, что к тебе приставал. Прощался, сукин сын. Социопат хренов. Мне Тима все давно рассказал, а этот полчаса театр в лицах устраивал. Хорошо, что мама в командировке. Было бы веселье.
— Вы с Тимуром видитесь? — сердце екнуло и пустилось вскачь. Мишка обещал себе не думать о Тиме, но оказалось, что на сердечный ритм он повлиять не в состоянии.
— Видимся. И выглядит он херово.
— Блядь! — Мишка сел на стул и вытащил из пачки сигарету. — Не могу больше. Джоник твой, Тимка... Заебало все.
— Меня тоже... — послышался сдавленный всхлип. — Заебало. Посмотришь на то, что мы творим, и руки опускаются.
— Ну он — ладно, а ты-то чего?
Никитос повернулся к нему — такой худенький, с этими его острыми плечами, растрепанными светлыми волосами, но в глазах было что-то такое совсем взрослое уже.
— Я же его не брошу. Столько говна, а не брошу. Он вот сказал сейчас... и я понял, что не брошу. Даже если...
— Я знал, что он тебя любит. Всю дорогу мозги вправлял. И... нет у него никакого... ничего нет.
Глава 14
— Ника… я пить хочу…
Мишка проснулся от умоляющего стона Джоника, но виду не подал. Спать они с Никиткой решили в одной комнате с Евгением: чего доброго пьяному герою приспичило бы удрать посреди ночи, как он уже неоднократно проделывал. Они даже ключи от Мишкиной машины спрятали. Но оказалось, что все зря: Евгений спал беспробудно, а вот его телефон орал как умалишенный. Сначала Никитка вежливо отвечал, что Евгений Аркадьевич оставил мобильный дома, потом пару раз нахамил каким-то поклонникам, а потом вообще вырубил трубку. Все эти волнения на спящего Джоника не оказали никакого воздействия, и Мишка с Никитой полночи проговорили обо всем, пока сами не отрубились. Мишка с комфортом устроился в раскладном кресле, а Никитка лег с Джоником.
— Ника…
— Горе мое, горе… — сонным голосом отозвался Никитос. – Спусти ручку на пол, нащупай бутылку и пей, золото. А от меня отъебись, пожалуйста.
Кажется, пьянице удалось выполнить нехитрые телодвижения, потому что вскоре послышалось недовольное:
— Вода…
— А ты хотел холодного пива в постель? Хрен тебе.
— Ника…
— Дай же мне поспать, чудовище!
Мишка улыбнулся, переворачиваясь на другой бок.
— Ника… Ты почему здесь спишь?
— Это моя кровать потому что.
— Но я же…
— Да, от тебя несет страшным перегаром, и я уже точно не засну и не высплюсь.
— И тебе… не противно со мной?
— Противно. Меня сейчас стошнит. Ты кроме виски еще что-то вчера употреблял, сокровище мое?
Молчание после этого было долгим, зато шорохи и звуки поцелуев заставили Мишку занервничать: он не собирался становиться свидетелем страстного секса. По крайней мере, не этих двоих.
— Никитка… господи…
— Тихо ты! Михаила разбудишь. И не лезь целоваться, сначала зубы почисти.
Миша кашлянул, давая понять, что проснулся.
— Доброе утро, — просипел Джоник, — хотя утро добрым не бывает.
— Я решил, что присутствовать при ваших брачных играх не намерен, — буркнул он. — Нам вставать пора и в клинику ехать.
— Но он же... черт, Никитка! — с кровати послышались звуки возни, и Миша решительно отшвырнул одеяло.
— Ну уж нет, нихрена подобного. Я за вас рад без меры, но сейчас вы оба встанете, мы оденемся, позавтракаем, хотя мне хватит кофе, и поедем в клинику.
— Мне плохо! — картинно завопил Джоник, и Мишка фыркнул:
— Бухать меньше нужно. Вставай. Страдалец.
В ванной он выдавил в рот зубной пасты, вспомнил, как ночевал у Тимура, и внезапно накатила такая тоска, что хоть волком вой. Никитка был счастлив и, видимо, все уже решил, Джонику тоже было хорошо за исключением паранойи про ВИЧ, а вот Мишке хотелось сдохнуть.
Он бы тоже был рад проснуться с Тимуром в одной постели и поцеловать его. Хотя бы поцеловать. Плевать на нечищеные зубы, на все плевать, только бы... Мишка вздохнул и плеснул себе в лицо холодной воды.
— Кофе готов! — заорал с кухни Никитос.
— Иду!
Они пили кофе на крохотной кухне из крошечных фарфоровых чашечек, Джоник большей частью сидел молча, а Никита выглядел совсем серьезным, деловито расставляя на столе нехитрую снедь.
— Так, в клинику я позвонил. У них там с раннего утра приемы. Сейчас поедем, сдадим кровь, Женечке рекомендовано не жрать. Потом час потусуемся где-нибудь, и можно будет узнать результат. Прям позвонить можно. Для особо впечатлительных – зайти и взять бумажку с печатью, — Никитка говорил без остановки и сам-то не съел ничего, только кофе выдул уже две чашки.
— У меня вид, как из задницы, — пожаловался Джоник.
— Внешность должна соответствовать содержанию, — бросил Никита.
А Женька протянул к нему руки и усадил к себе на колени. Миша отвел глаза и начал рыться в карманах в поисках сигарет.
- Предыдущая
- 31/34
- Следующая
