Ветер в Камне - Нортон Андрэ - Страница 27

• Предыдущая
• 27/48
• Следующая

Те, которые поначалу сторожили пленников, начали потихоньку разбредаться и присоединились к разделке конской туши.

Сулерна не удержалась и вскрикнула. Она лежала на двух одеялах с постели Хараски, над ней склонились мать и госпожа Ларларна.

Погруженная в собственные мучения, Сулерна не заметила, как безумное веселье внезапно утихло. Раздался рык гоббов — и крики боли. К собравшимся вокруг Сулерны подошёл Эразм.

Фата с криком бросилась ему наперерез… Тщетно! Один взмах волшебного жезла — и женщина упала на землю, будто от удара невероятной силы. Госпожа Ларларна не отходила от Сулерны, но боль была такова, что роженица не понимала, что происходит вокруг. Откуда-то издалека донёсся детский плач, затем воцарилась жуткая тишина.

Она открыла глаза. Ярко пылал костёр, вокруг него скакали гоббы. Эразм стоял ещё ближе. В руках он держал то, что отнял у Ларларны, и кричал: — Видите, что у меня?! Он станет моей тенью, моим слугой, исполняющим все мои желания! Вы будете почитать его, как моего сына…

Сейчас — да, сейчас! Слава луне, чей закопчённый костром лик освещал все вокруг, её положили на самой границе света и тени, ближе всего к кромке леса. Над ней склонилась Хараска, и Сулерна почувствовала теплоту бабушкиного дыхания.

— Беги, внучка. Мы постараемся их отвлечь. Сулерну все ещё мучили боли, к тому же она потеряла много крови. Но осталась ещё надежда — и жизнь. Её ухватили чьи-то руки, и она со стоном поднялась. Жэклин — маленький, отощавший от голода — вёл её вперёд.

Было слышно, как вдалеке Эразм нараспев произносит заклинания над новорождённым.

Вперёд… кровь сочится между ног, и боль, нескончаемая боль… Кромка леса!

Вдруг позади раздался азартный рёв гоббов. Кровь! Все знали, что она привлекает их больше, чем любые другие следы.

Сулерна пошатнулась, и Жэклин подтолкнул её.

— Вперёд, — повторял он. — Вперёд! Потом его не стало рядом, и Сулерна рухнула на колени. Вперёд — даже если придётся ползти! Она поползла. На самой кромке леса до неё донёсся голос племянника:

— Именем Ветра!..

За этим последовал такой страшный крик, что Сулерна вновь поползла, пытаясь оградить то, что ещё оставалось в её животе.

Прошлое исчезло без следа. Сохранилась лишь цель, и она тянула вперёд, через кустарник и дальше. Самые сильные схватки Сулерна пережидала под укрытием деревьев.

Впереди был свет — не яркий, как безжалостные всполохи огня, а прохладный, будто скользящая поступь луны. Сулерна стонала, но ползла на поляну с огромным Камнем, который манил, манил вперёд. Из последних сил она добралась почти до его подножия.

Её встретил Ветер — и боль затихла.

Изнутри рвалась наружу новая жизнь… раздался детский крик — слабый, недолгий. Сулерна нащупала скользкое тельце и попыталась поднести его к груди, однако ей не хватило сил. Ребёнок протянул руку — и коснулся Камня.

Ветер, благословенный Ветер был больше, сильнее, прекраснее, чем во сне; он окутал, обволок её усталое, умирающее тело…

Высокая тень упала из-за деревьев. Огромной мохнатой рукой Ханса бережно взяла плачущего человеческого ребёнка и приложила к груди.

Секунду лесная женщина не отрываясь смотрела на Камень. Мёртвое тело родильницы… Когда девочка вырастет, она совершит положенные погребальные обряды. Теперь же её матерью стала дочь леса.

— САССИ! Сасси! Опять ночные волки научили тебя всяким штукам!

Девушка оглядывалась, но ничего не было видно, только стволы деревьев заслоняли небо и то тут, то там из земли торчали поросшие мхом камни.

— Сассси-и-и!

Девушка упёрла руки в боки и приплела к своему голосу голос Ветра — она знала, что никто из лесных людей не может противиться его зову. Хотя, конечно, когда играешь в прятки, это не что иное, как жульничество.

Пушистая малышка неохотно вылезла из идеального укрытия, где её коричневый мех совершенно сливался с деревом. Она волочила ноги и обиженно хмурила брови, но всё-таки подошла к Фалисе. Девушка протянула руки — и Сасси, быстро забыв обиду, побежала обниматься и слушать, какая она хорошая девочка, но все равно нехорошо убегать от Фалисы, которая ищет её уже почти целое утро.

— Сасси прячется — ты ищешь, — заулыбалась малышка. — Ты плохо прячешься, слишком белая кожа, её далеко видно. — Она погладила девушку по голой руке. — Тебе нужен мех!

— Да, зимой не помешал бы, — рассмеялась Фалиса. Всю жизнь она прожила с Хансой и только недавно научилась хотя бы частично прикрывать своё тело от холода. Сейчас на ней была пышная юбка из сухой травы с вплетёнными там и тут сиреневыми цветами; остальное тело охлаждал и согревал лишь Ветер.

Здесь, в тени деревьев, её волосы были тёмными, однако в тех немногих участках леса, где пробивалось солнце, в них сверкали светлые, почти золотые пряди. Фалиса заплетала волосы в косы, чтобы не цеплялись за ветви.

Её шею украшала гирлянда из сиреневых цветов, достаточно пышная, чтобы прикрыть небольшую упругую грудь. Сейчас, с истинной дочерью леса на руках, она и сама выглядела дикой лесной девой.

Лесные люди не считали года. Когда Фалиса едва стояла на ногах и сразу звала Хансу, стоило той зайти за дерево, её товарищем по играм был Пипер. Но он рос гораздо быстрее, и скоро настал день, когда Пипер ушёл к другим молодым мужчинам. Однако он не забыл о сестре и иногда навещал её.

Потом появился Офан; тогда Фалиса была уже большой девочкой или, по крайней мере, достаточно взрослой, чтобы помогать Хансе заботиться о втором сыне. И снова спустя несколько лет он ушёл, как это водится у лесного люда. Теперь его место заняла Сасси — но она вечно где-то пряталась!

У Фалисы не было особого желания уходить далеко от очередного временного шалаша, построенного Хансой. В одном они ночевали раз или два, в другом порой дольше… Фалиса не представляла себе мир без приёмной матери. Маленькую, Ханса носила её на руках, позже учила её законам леса (малышка впитывала знания с такой скоростью, что, без сомнения, ей благоволил Ветер) и обычаям лесного народа, правильным и неправильным.

Лесные люди (Фалиса не пыталась посчитать, со сколькими она познакомилась во время зимних миграций) жили каждый на своей территории. Никто не пересекал границу чужих владений без серьёзной причины и предупреждения, которое нёс Ветер. Все удивлялись, что девушка продолжала делить территорию с Хансой; впрочем, она была чужой, хотя лесной люд и принял её к себе.

Некоторые границы нельзя было пересекать никогда. Там, где деревья редели, Ветер предостерегал каждого, кто подходил слишком близко; когда Фалиса вздумала исследовать, что есть на западе, предупреждение Ветра прозвучало очень строго. В лесу были и другие странные места. Пипер однажды показал поляну, где камни лежали не как попало, а рядами и проход оставался только в одном месте. Девушке стало тревожно, и она не пошла вперёд, хотя Пипер храбро прыгнул в проход и зарычал в пустоту. Эти камни были сложены не лесным народом, а неведомыми строителями, давно исчезнувшими с лица земли.

Когда Фалиса подросла ещё немножко и у неё оформилась грудь, однажды вечером Ханса обняла её, принялась гладить, как детёныша, и говорить голосом Ветра:

— Ты уже не маленькая. Я видела тебя сегодня у ручья, в тебе был страх. Не волнуйся зря. В твоём теле произошла перемена, которая случается со всеми, кто способен носить детёнышей. Вот и твоё время пришло. Теперь ты должна покинуть нас, ведь ты не принадлежишь к лесному люду, наш лес и твой мир не пересекаются. Сегодня ночью ты пойдёшь к Камню Ветра и предстанешь перед Великой как взрослая женщина — таков обычай твоего народа, Фалиса.

Девушка сжала кулаки. Да, сегодня у ручья она испугалась, когда после купания обнаружила кровь, и подумала, что незаметно поранилась.

Ханса замолчала, и тут же Ветер окружил девушку, чтобы поддержать, утешить и направить. Ей так и не представилась возможность снова задать те два вопроса, которые до сих пор не находили ответа: кто её народ и где он?

• Предыдущая
• 27/48
• Следующая