Говорящий ключ - Кирюшкин Виктор Владимирович - Страница 23

• Предыдущая
• 23/69
• Следующая

Решив во что бы то ни стало быстрей догнать экспедицию, мальчики не жалели сил. Они быстро пробирались по хорошо заметной тропе, оставленной за собой караваном, изредка срывая еще зеленые ягоды голубицы или спелую морошку. Виктор, порядком искусанный комарами, догадался, как от них защититься. Он натыкал веток за туго затянутый ремешок, получилось нечто вроде зеленой юбочки, прикрывающей его голое тело.

По пути часто встречались целые выводки куропаток. Они почти не пугались людей. Потревоженный выводок, с маткой и петушком во главе, отбегал шагов на десять, останавливался, как бы раздумывая, что сделать — разлететься или же спрятаться в камнях и траве.

Ружье, оставшееся у Сани, было не заряжено, и ребята могли лишь бросать в птиц камнями, после чего они разлетались. Между тем голод давал себя знать. Приближался полдень, прошли сутки, за которые друзья, кроме ягод, ничего не ели.

Внезапно из-под ног Виктора, идущего впереди, с громким криком, шумно затрепетав крыльями, вылетела куропатка. Она опустилась недалеко на большой камень, Продолжая призывно кричать. На ее крик сбежалось шесть сереньких оперившихся птенцов.

— Лови! — крикнул Саня, бросая бесполезное ружье.

— Хватай! — устремился вперед Виктор.

Матка побежала между камней, призывно покрикивая, но испуганные птенцы попрятались здесь же, и ребятам удалось поймать четырех. Остальные два так замаскировались, что их невозможно было заметить. Пойманные птенцы пищали, ворочали головками. Мать, растопырив крылья и взъерошившись, словно курица-наседка, бросилась на выручку своих детенышей. Она так смело напала на Виктора, что он невольно отступил. Птица топорщила Крылья, подпрыгивала, норовя клюнуть его в руку. Она явно жертвовала собой для того, чтобы выручить птенцов.

— Лови ее, лови, сверни ей шею, — посоветовал Саня, у которого обе руки были заняты птенцами. Виктор вместо этого выпустил пойманных им двух птенцов. Куропатка сразу успокоилась, заквохтала, прикрывая крыльями подбежавших, и тут же склюнула подвернувшуюся ягоду-морошку. Она с некоторой тревогой посматривала на людей, как бы ожидая, когда они отпустят остальных птенцов.

— Ишь ты... смелая какая! — с удивлением взглянул на птицу Саня. — Понимает... не всех, мол, отпустили. Вот сейчас зажарим их, съедим.

Бесстрашие маленькой беззащитной птицы удивило ребят. Саня сознался, что он впервые видит такую храбрую куропатку, и выпустил птенчиков.

— Не будем мы их есть, а?

— Не будем, — согласился Виктор. — Потерпим, а они пусть растут... Кш... вы, — он замахал руками, отгоняя куропатку, собравшую наконец весь выводок. Неведомо откуда появились и те два птенца, которых ребята не нашли.

Куропатка короткими перебежками стала удаляться, уводя за собой птенчиков. Виктор печально вздохнул, подтянул ремень, поправил ветки своей зеленой «юбки» и решительно зашагал вперед. На душе у ребят было легко, словно, отпустив семейство куропатки, они совершили какое-то геройство. Они пели одну за другой все известные им песни. Наконец все было перепето. Голод не утихал. Мальчики все чаще останавливались, выискивая ягоды, Большую палатку экспедиции они увидели внезапно в узкой долине, поросшей высокой травой, перевалив через каменный увал. Около палатки горел костер, виднелись люди, а в стороне паслись лошади и олени.

Николай Владимирович был несказанно удивлен, когда раздался радостный лай Хакаты и перед ним появился Саня в своих необычных галифе и с ружьем за плечами.

— Здравствуйте, товарищ начальник! — Саня степенно подал руку, глядя в лицо геолога.

— Ты откуда взялся, Воробей-охотник?

— Вы сказали, приходи к нам... тогда в селе, — напомнил Саня. — Вот мы и пришли.

— Значит, ты не один?

— Там Виктор, — Саня показал на кусты.

— Чего же он прячется?

— Он без штанов.

— А ты... а ты во что одет? — Николай Владимирович невольно рассмеялся, глядя на смутившегося мальчика.

Саню окружили разведчики, засыпая вопросами. Юферов принес свои запасные брюки, а Нина, рассмеявшись, попросила Марченко:

— Научите меня, как вы шьете шаровары?

— И учить нечему, возьмите мешок, разрежьте его до половины да зашейте, чтобы гачи получились, — пояснил старатель. — Вот вам и шаровары будут.

Нина достала почти новую черную юбку и минут за десять сделала из нее превосходные шаровары. Неожиданное появление мальчиков, рассказ Сани о всех несчастьях, которые свалились на них, вызвали оживление и насмешили всех до слез. Успев привыкнуть к ребятам, почти все жалели о том, что они не в экспедиции, и теперь были довольны их приходом. Воробьев также не огорчался, но все же со строгим видом отчитал обоих путешественников, пообещав при первой же оказии отправить их обратно. Ребята весело переглянулись. Они понимали, что такой случай едва ли представится, и они останутся в экспедиции до конца ее работы.

Вековые кедры и лиственницы стояли причудливыми скелетами. Ветер печально свистел в их обнаженных ветвях. Стволы деревьев хранили следы пожара, когда-то прошумевшего из края в край обширной долины, замкнутой кольцом сопок. Спаленная огнем тайга была мрачна и безжизненна. Почти целый день шел караван экспедиции по пожарищу, не встретив ни зверя, ни птицы. Животным нечего было делать в мертвой тайге.

— Прошлым летом горела, однако, — заключил Большаков по каким-то признакам, неприметным для других. — Низовой пожар был, много торфа выгорело. — Он ткнул длинной палкой в сероватое скопление пепла под крупным кедром. Шест мягко погрузился в пепел на высоту человеческого роста. Обходя опасные места, где могли быть подобные ямины выгоревшего торфа, проводник выбирал гривы и увалы, где не было пепла и лишь чернели выгоревшие корни деревьев.

Постепенно местность стала оживать. Появились заболоченные, кочковатые мари, около которых теснилась поросль мелкого леса и кустов, пощаженных огнем. Люди повеселели, лошади и олени, чувствуя близость воды, пошли быстрее. Всех томила жажда. Запаса воды не было. Разведчики, привыкнув постоянно встречать по пути речки, ключи, озера, считали лишним носить с собой фляжки. Эта же мертвая тайга оказалась совершенно безводной.

Но еще долго шел караван, пока впереди засинел целый лесной островок, а копыта оленей зашлепали по скрытой между высокими кочками воде. Лесной оазис был со всех сторон окружен марью. Она-то и отвела огонь в сторону, заставив обойти маленький клочок тайги с километр шириною.

— Тут и заночуем... в таёжке, — сказал Большаков, утолив свою жажду прямо из мари.

— В какой таёжке? — спросил Воробьев, оглядываясь, вокруг.

— Таёжка — тот лес, — Кирилл Мефодиевич ткнул дымящейся трубкой в сторону лесного островка. — Совсем отдельно от всей тайги стоит, однако. Не тайга значит, а таёжка маленькая.

До таёжки было рукой подать, но на подходе к ней встретились такие завалы поваленных деревьев, что пришлось прорубать путь топорами. Только на закате, преодолев немало препятствий, караван вступил в тень вековых лиственниц, не тронутых огнем. В середине таёжки оказалось длинное озеро, сплошь заваленное буреломом. На его берегу забелели палатки. Комары и мошки, почти не тревожившие во время перехода через пожарище, появились несметными полчищами. Такого количества гнуса Воробьеву еще не приходилось встречать. Лошади и олени покрылись сероватым слоем копошащихся насекомых. Особенно страдали лошади. Они жались к костру, терлись одна о другую, неистово обмахивались хвостами, но гнуса становилось с каждой минутой больше. Кирилл Мефодиевич и Юферов разложили несколько дымокуров, чтобы хоть отчасти отогнать насекомых. Едкий дым костров оказал свое действие, зато в сплошной дымовой завесе стало трудно дышать. Наскоро поужинав, люди забрались в палатки, предварительно выкурив оттуда комаров. Лучше всех устроились оленеводы. Они раскинули квадратные полога-накомарники, сделанные из тонкой марли. Такой полог надежно укрывает от комаров, и под ним нет такой духоты, как в палатке.

• Предыдущая
• 23/69
• Следующая