Эхо времен - Нортон Андрэ - Страница 24

• Предыдущая
• 24/70
• Следующая

За час напряжённой работы, начатой «с нуля» по просьбе археолога, они успели разработать основы системы сигналов, распределив их по степени срочности.

Когда прозвучал звонок, возвещавший об окончании смены, Гордон, как и музыковед, удивился тому, как быстро пролетело время. Эш вежливо попрощался, снова став осторожно-отстранённым, и ушёл.

Саба задержалась у открытой двери, думая о том, что случилось за последний час. Эвелин пока не появлялась. Маркам гадала: удалось ли супругам хоть немного времени побыть вдвоём.

«Хорошо бы, так оно и было», — подумала она.

Риордан не жаловалась, но стоило ей заговорить о муже, и в её словах сквозила грусть, во взгляде — печаль, а в голосе, таком приятном, наполненном лежащей почти на поверхности золотистой музыкой, появлялись нотки тоски. Ведь они поженились совсем недавно.

Неожиданно взметнулась прядь светлых волос, и перед изумлённым взглядом Сабы предстало лицо Никулина, висящего вниз головой всего лишь в метре от неё.

Михаил едва заметно шевельнул рукой и, перевернувшись, одарил эфиопку своей фирменной улыбочкой.

— Славная ночка для свиданий, — сказал он и указал за спину, в ту сторону, куда удалился Гордон. У Михаила, которого все русские называли Мишей, музыка была необычная: в ней присутствовали способность быстро овладевать ситуацией и неожиданные перкуссионные акценты. Вот ещё один непростой человек.

— Может быть, — ответила музыковед задумчиво. Ей стало забавно, что Никулин предположил, будто у неё с Гордоном — роман.

— А вам нравятся только старички или для меня тоже улыбочка найдётся в запасе? — осведомился Михаил.

— Старички? — удивилась Саба.

— Гордон Эш, пожалуй, мужчина ещё крепкий, хоть куда, но зато я моложе и красивее его, — беззастенчиво заявил русский.

— Благодарю за ценные сведения, Михаил, — пробормотала эфиопка.

— «Миша!» Мне от вас нужно добиться двух вещей, и я добьюсь. Вы будете называть меня Мишей и будете мне улыбаться.

— С радостью исполню оба ваши пожелания, если больше вы ни о чем меня просить не станете, — отозвалась музыковед. — Спокойной ночи, Миша. — С этими словами она одарила его изысканно вежливой улыбкой.

— Оскорбление! — рассмеялся он. — Это оскорбление, Саба!

Она закрыла дверь каюты, но ещё долго слышала, как стихает эхо его заразительного смеха.

Буквально через несколько секунд появилась Риордан.

— Ох уж этот ловелас! — воскликнула она. — Неужели он никогда не успокоится?

— Тебе тоже досталось? — поинтересовалась Мариам.

— О-о-о-о, да. Я, между прочим, заметила, как он с тобой пытался заговорить во время отдыха — когда же это было? Позавчера? Дни так похожи один на другой, что их слишком просто перепутать. — Улыбаясь, Эвелин сняла комбинезон и принялась надевать пижаму. — А знаешь, — заметила она, натягивая футболку, — все бы ничего в этой невесомости, но, когда надо одеваться или раздеваться, я кажусь себе осьминогом, подвешенным в воздухе!

Саба усмехнулась.

— Ты права. Это не так-то просто.

— Ну, так вот… насчёт Миши. — Голова женщины вынырнула из ворота. Она подняла руки, подобрала волосы, заплела в косу. — Он что, пытался назначить тебе свидание? Или просто надеялся уговорить тебя восторгаться собой, красавчиком блондином?

— Он хочет заставить меня улыбаться, — сказала Мариам в ответ.

— Ну, это звучит довольно-таки безобидно.

— Я неправильно сказала. — И, придав голосу характерную — отчасти весёлую, отчасти вызывающую интонацию, — музыковед произнесла фразу иначе: — Он хочет заставить меня улыбаться.

Эвелин вздёрнула брови и просвистела одну из оскорбительных йилайлских фраз.

— Вот как. И что ты собираешься делать?

— Собираюсь и впредь его игнорировать, надеясь на то, что в конце концов кто-то из двоих — Вера, а может быть, и Ирина — окончательно завладеет его вниманием.

Риордан улеглась на койку и закрепилась ремнями.

— Согласись, в этой экспедиции не соскучишься?

— Верно, — ответила Саба, не выдержала и расхохоталась. Затем тоже приготовилась ко сну и выключила свет в каюте.

Настали последние дни пребывания в невесомости. Профессор Мариам ощущала неминуемое приближение посадки. Собственно, его ощущали все. Теперь уже не было необходимости следить за соблюдением графика — экипаж отдавал обучению все силы. Научная группа готовила оборудование.

Саба каждый день встречалась с Гордоном. Они довольно быстро разработали код для связи, и оба без труда запомнили его. Напарники постарались предусмотреть все неожиданности, какие только могли возникнуть, и даже оставили простор для синтеза новых комбинаций сигналов, которые можно было бы задействовать по мере развёртывания деятельности экспедиции.

Миша, естественно, продолжал свои ухаживания, но даже он стал каким-то рассеянным и флиртовал с женщинами, словно бы больше по привычке или для того, чтобы никто не догадался об испытываемых им чувствах. Музыковед не совсем понимала, что это за чувства, но в том, что Никулиным владела некая страсть, сомнений у неё не было.

Наконец Борис включил на корабле сигнал, возвещавший о скором выходе из гиперпространства, и все поспешили пристегнуться к койкам.

Саба понимала, что в самом скором времени звездолёт приземлится на планете йилайлов. Она приняла таблетки от тошноты. Через несколько минут начались чудовищные перегрузки. Казалось, что тело выворачивается наизнанку.

Когда наконец муки закончились и она пришла в себя, то увидела, как Эвелин неловко выбирается из паутины ремней, покачивающихся от её прикосновений.

Риордан отстегнулась и, зацепившись ступнёй за скобу, выполнила несколько движений, которым научила её соседка и которые были очень эффективны для восстановления кровообращения и мышечного тонуса.

Мариам молча присоединилась к ней.

Закончив упражнения, обе женщины покинули каюту и обнаружили, что все остальные собрались возле отсека управления.

На обзорном экране уже была видна звёздная система, к которой они направлялись. В стороне светился голубовато-белый серп. Вскоре он исчез из поля зрения.

— Мы пролетаем мимо второй планеты, — сообщил пилот.

— Тем лучше, — буркнул Росс Мердок.

— Аминь, — тихо добавил Кейс Ренфри.

Довольно скоро все увидели Йилайл — большой голубовато-зелёный, с такого расстояния он чем-то напоминал Землю. Полумесяц быстро вырастал в размерах и смещался к центру «тарелочки».

Прошло ещё немного времени, серп превратился в шар, и члены экипажа уже могли различить на поверхности планеты острова, плотно разместившиеся по линии экватора, а также — белые шапки полюсов. И острова, и полюса скрывались за плотными завесами облаков, скрученных циклоническими вихрями.

— Всем вернуться на койки, — скомандовала Зинаида. — Скоро посадка и начало нашей работы.

Возразить было нечего. Даже Миша притих.

Саба и Эвелин молча вернулись в каюту и приготовились к посадке.

• Предыдущая
• 24/70
• Следующая