Нам не узнать друг друга сразу - Медведева Алена Викторовна - Страница 52

• Предыдущая
• 52/115
• Следующая

Попалась!

Кира

В таком напряжении я не ощущала себя даже в плену. Тогда все было понятно и просто страшно. А сейчас, наоборот, — все было непонятно и соответственно неясно — надо ли уже бояться или пока можно с этим подождать? Как мог Гайяр оказаться тут, да еще и в качестве атакующего моего квадра?! Узнал ли он меня, или это все же случайность? Внутренний голос твердил «нет», а значит, верить неймарцу нельзя. Но… зачем? Неужели дело в эниаре? И как теперь мне быть, что делать со своими планами, как вести себя с ним дальше?

Беспокойство, любопытство, масса осознанных и неоформившихся опасений кружили в голове, не давая прийти в себя, успокоиться, рождая самые невероятные версии и варианты развития событий. Время до ужина я провела в какой-то прострации. Провалялась на кровати, размышляя о случившемся, уставившись глазами в потолок. Но понять что-то была не в силах. Мелькнула даже дичайшая мысль связаться с его мамочкой и поинтересоваться, как продвигается подготовка к заключению договорного союза. И один факт обдумывания подобного абсурда говорил о том, что у меня определенно абсолютный деструктив на почве шока и полной паники.

Но сдаваться нельзя, пока плывется, буду пробовать выплыть. Главное, поменьше с ним пересекаться и — подождать.

Обязательно станет понятно что-нибудь… со временем. А время сейчас работало на меня. Конечно, неймарец вызвал целую волну любопытства у рядовых вояк нашего корпуса. Заранее предупредив своих, я вскоре заметила, что сегодня в наш блок массово зачастили гости из других квадров. Но радовало то, что в целом моя группа проявила сдержанную заинтересованность, видимо, решив, что сначала надо бы неймарца в деле увидеть, а потом уже восторгаться. Вот и мне надо этой же линии поведения придерживаться, чтобы естественнее смотреться на общем фоне.

А вот Ревун изумил. Каким-то внутренним женским чутьем я почувствовала, что он… злится. Причем причиной его состояния стал именно Гайяр. Возможно, в прошлой жизни он тоже пострадал от неймарцев?

В любом случае на практике проявлять выдержку в присутствии неймарца было сложно. За ужином я, стараясь казаться веселой, болтала с Ведуном и слушала шутки Ревуна, но при этом успела отметить явную молчаливость тарное и нехарактерную в нашем тесном кругу сдержанность рившанов. И даже сидящий рядом айкар был как-то излишне собран. И чего они все выжидают?..

Ускользнуть в комнату до утра неймарец не дал, вынудив согласиться на беседу. Остаться с ним один на один было откровенно тревожно. Вдруг это попытка подтвердить свои подозрения насчет моей личности? Чем чаще будет подобное, тем быстрее я раскроюсь. Оставшись с ним наедине, ожидала любых расспросов о квадре, опыте выполненных заданий, успехах и прочем, что могло бы затянуть разговор. Но меня ждал очередной сюрприз — он только попросил о возможности летать! Я даже задохнулась на миг от мгновенно вспыхнувших в памяти картин: Крейван с перекошенным гневом лицом и распахнутыми за спиной алыми крыльями и потрясенное лицо обнаружившего меня в своих апартаментах обнаженного капитана с расправленными крыльями за спиной. Я тогда в обоих случаях от страха и потрясения толком и рассмотреть их не успела, сначала выгнанная приказом, а потом — потупившаяся от стыда и потрясения, но размытый образ невероятной мощи, красоты и недоступности остался, преследуя желанием увидеть еще, рассмотреть и даже коснуться. Одно «но»: в данном случае вся эта сказочно-прекрасная мощь принадлежала моему преследователю, тому, от кого я бежала, пойдя на все эти мучения и риск!

Но эти крылья… Будет ли у меня еще когда-нибудь шанс увидеть полет? Тем более если он достоверно знает, кем я являюсь, мой отказ ничего не изменит. А если не знает, то не будет ли подобное решение неестественным, только укрепив его в подозрениях? Уверена, любой пожелал бы увидеть это чудо. Раса неймарцев с фанатичностью безумцев охраняла свои тайны, поэтому я понимала, насколько это уникальная возможность. Да и интригующе было увидеть всегда ледяного капитана максимально открытым, истинным! И как нападающий я должна максимально больше знать о возможностях каждого: вдруг в решающий момент это даст нам спасительный шанс? Рискну! Один разок, а уже завтра приставлю к нему Ревуна или Громилу.

Я согласилась. После чего, стараясь держаться спокойно, проследовала за невозмутимым неймарцем в спортивный зал. Причем весь квадр в полном, за исключением нас, составе так и находился в коридоре блока, выжидательно уставившись на дверь. А неймарец прошел мимо, словно не видя их. Казалось, он весь был захвачен предстоящей «разминкой», уже забыв обо мне. Но сердце тревожно ныло…

Осторожно сомкнув створки незапираемой двери, привалилась спиной к стене рядом, со скучающим видом посматривая кругом. Встречаться с ним взглядом я боялась. Не знаю, насколько хорошо Гайяр меня помнил, но узнать глаза, как правило, просто.

Неймарец вышел в центр довольно высокого зала, на миг как-то нерешительно застыл, и — вжик! Легкий шелест, и вот передо мной мощно вздымающиеся за спиной мужчины два больших карминово-красных крыла. В прошлый раз я так и не поняла, каково их функциональное устройство. Почему-то у нас с древнейших времен, воспринимая их ангелами, им приписывали какие-то птичьи аналоги, но нет, тут совсем другое. У них, как я помнила из справочника по расам, необычайно прочный кожный покров. Крылья были, судя по легкости и простоте сворачивания, из какого-то аналога нашего рогового вещества — гибкие, но необычайно прочные. А вот снаружи их покрывала непробиваемая неймарская кожа, но тут она была выраженного ярко-красного цвета. Так и у Гайяра, они сверкали размыто-алым, переливаясь каким-то перламутровым отсветом.

Зачарованно засмотревшись на эту красоту, я как-то совершенно не подумала о том, что это и эффективнейшее смертоносное оружие. Ударом крыла, при желании его владельца, можно было переломить хребет даже тарну, при условии, что он получит такой удар в твердой скелетной форме. Я молчала и, широко распахнув глаза, вглядывалась в невероятно красивые переливы игры света на его крыльях. Коснуться их хотелось неимоверно. Я даже не заметила, как сжала пальцы в кулак, стремясь сдержать порыв. Он — угроза для моего будущего! Нельзя поддаваться этому поверхностному очарованию. Нельзя! Я резко опустила голову, пытаясь изгнать из воображения картинки с этими прекрасными «дарами ветра». И тут по едва уловимому шелесту поняла, что он взлетел. Опять, не сдержавшись, бросила быстрый взгляд, да так и не смогла отвести глаз. В несколько сильных, размеренных взмахов Гайяр мгновенно пересекал зал и, совершив изящный вираж, разворачивался обратно. Как потрясающе, как свободно! Всегда мечтала тоже уметь летать, пусть и несколько в ином понимании, но… летать. Как, должно быть, прекрасно ощущать проносящийся мимо ветер, возможность безграничной свободы действий и невероятный простор выбора. Увы! Это не для меня. Но даже видеть, как это делает он, было завораживающим зрелищем, рождающим чувство общности, ликующей взаимосвязи. Чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы, а из груди рвется стон отчаяния, резко отпрянула от стены и, рывком распахнув дверь, выскочила наружу, захлопнув дверь за собой и привалившись спиной к ней снаружи. Почему-то эти ощущения напомнили мне о семье.

— Рыжуха, что случилось? — Тревожный голос Ревуна вернул в реальность, заставив сосредоточиться и сквозь застилающие глаза слезы рассмотреть двоих соквадровцев.

Вздрогнув, сообразила, какое произвожу впечатление и где нахожусь.

— Все нормально. Так, что-то взгрустнулось, — быстро смахнув слезы рукой, кивнула подбородком на дверь сзади. — Покараульте, чтобы никто не заглядывал. Там Летун… разминается.

И, не оглядываясь на Громилу с Ревуном, как-то не очень обрадовавшихся моей просьбе, убежала в комнату, желая только одного: рухнуть лицом в подушку, с головой накрывшись одеялом. Ощущения и эмоции, вызванные полетом неймарца, всколыхнули воспоминания, казалось, давно похороненные под слоем пепла. В нашей семье была взаимосвязь, духовная общность, понимание. У меня было счастливое детство, заботливые и любящие родители, у них была я, крепкая семья и интересная работа. Ученые… Возможно, в чем-то Шейн-оган был прав — они одержимы. Одержимы своей целью, стремлением совершить прорыв, сделать новый шаг в развитии, стать лучше, совершеннее. И они не думают о зле, о каких-то побочных, параллельных путях использования своих открытий. Они просто, как дети, стремятся его совершить — неумолимо, не отступая в сторону и не пасуя перед преградами. Думал ли Сахаров о смертоносности своей водородной бомбы; полагала ли Темерецкая, что ее гелиотопливо, помимо перемещения в гиперпространстве, поможет уничтожать огромные космические объекты; предвидел ли Торогов, заключая от лица Земного союза первый договор об обмене технологиями с инопланетянами, что это приведет к такому скачку в сфере развития военных технологий?..

• Предыдущая
• 52/115
• Следующая