Однажды… - Журнал Техника-молодежи - Страница 28

АУ, НЕЗЕМЛЯНЕ!

В сентябре 1971 года в Бюракане проходила I Международная конференция по проблемам связи с внеземными цивилизациями. А вообще-то столь необычным вопросом ученые живо интересовались еще в XIX столетии. Например, знаменитый немецкий математик Карл Фридрих Гаусс предложил осуществить (не в шутку, а всерьез!) оригинальный проект.

В сибирской тайге надо вырубить огромный участок леса по контуру прямоугольного треугольника и по его сторонам делянки в форме букв «П» и образовать таким образом гигантский символ теоремы Пифагора. По мнению маститого ученого, желтый знак на зеленом фоне привлек бы внимание к нашей планете обитателей неизвестных миров.

ПОДМЕЧЕННАЯ ЗАКОНОМЕРНОСТЬ

Основоположник «евгеники» Френсис Гальтон (кстати, кузен Чарлза Дарвина) был человеком исключительно наблюдательным, и, собственно говоря, большая часть его успехов в науке обязана именно его умению подмечать незаметные, на первый взгляд, детали.

Как-то уже в возрасте восьмидесяти лет Гальтона попросили прочесть лекцию по «евгенике». Доклад он подготовил, но поскольку страдал астмой, то попросил его прочитать своего коллегу. По окончании лекции Гальтону предоставили заключительное слово, и он сказал: «Леди и джентльмены! Я часто замечал, что лица, которых захватила лекция, качают ногами не больше двух раз за одну минуту. Если же лекция скучная, то колебания учащаются и доходят до четырех, а иногда и пяти раз в минуту. Я рад отметить, что вы были так поглощены моей лекцией, что ваши ноги делали в среднем не больше одного взмаха в минуту».

ВЕСКИЙ ДОВОД

— Кто изобрел телеграф? — спросили однажды великого американского изобретателя Томаса Алва Эдисона.

— Я! — гордо ответил Эдисон.

— Так ли? — заметил зловредный собеседник. — Смотрите, что пишут газеты: в Этрурии нашли медную проволоку. Из этого кое-кто делает вывод, что древние этруски знали телеграф.

— Чепуха! — ответил Эдисон. — Около Берлина группа археологов занималась раскопками и, представьте себе, не нашла меди…

— Ну и что?

— Древние германцы, вероятно, знали уже беспроволочный телеграф…

МЕСТЬ ЛЕКТОРА

Как-то известный физик Леопольд Инфельд попросил «отца кибернетики» Норберта Винера прочитать лекцию в Торонтском университете. Тот согласился. Аудитория была переполнена, и слушатели, в основном студенты, вели себя весьма шумно. После нескольких тщетных призывов к тишине Винер спустился с кафедры, подошел к Инфельду, который сидел на последней скамье, и всю лекцию прошептал ему на ухо, совершенно не обращая внимания на шокированную публику.

ПОМОГЛА ТЮРЬМА

Парижская академия наук объявила конкурс на тему «О распространении волн в цилиндрических бассейнах». За 10 лет не было подано ни единой работы. В то время в Париже проживал выдающийся русский математик Михаил Васильевич Остроградский. Он слушал лекции у таких знаменитостей, как О. Коши, П. Лаплас, Ж. Фурье. Случилось так, что отец не прислал ему вовремя денег, и Остроградский, задолжавший хозяину гостиницы, попал в долговую тюрьму. Там он и написал ценнейший труд, в котором решил вопрос, поставленный Парижской академией. Когда его, спустя многие годы, спросили, чему он обязан в решении столь трудной проблемы, Остроградский кратко ответил: «Тюрьме!»

УЗКИЕ ШТАНЫ

Остроградский не любил модной одежды. Прекрасно зная это, портной все же уговорил его сшить костюм по последней моде. Ученый нашел брюки излишне узкими и отказался взять костюм. Портной удивился:

— Но я сделал все, как нужно, — уверял он Остроградского. — Вы не должны отставать от века.

— Помилуйте, — возразил академик, — где же мне угнаться за веком в таких узких штанах!

«ПОЛОЖИТЕ-КА РАЗУМ»

Однажды Альберту Эйнштейну пришлось перед весьма широкой аудиторией делать доклад о теории относительности. После выступления ученого один из слушателей заявил:

— Мой здравосмыслящий человеческий разум отказывается понять то, о чем вы только что говорили, ибо этого нельзя видеть, нельзя непосредственно ощутить.

Эйнштейн ответил:

— Ваши слова как будто бы убедительны, но позвольте заметить, что то, чего не видишь, или непосредственно не ощущаешь, существует. На ваши слова о наличии у вас здравого человеческого разума я могу, рассуждая по-вашему, сказать так: «Положите-ка его здесь на стол — и тогда-то вы меня убедите, что действительно обладаете им».

КОРОВЬЯ ТРАГЕДИЯ

В 1830 году в Англии была построена железнодорожная линия — от Ливерпуля до Манчестера.

— Какова скорость вашего паровоза? — спросил Джорджа Стефенсона директор компании.

— Десять миль, — ответил знаменитый изобретатель.

— Что? — удивился директор. — Неужели вы думаете, что можно развить такую скорость? Не вздумайте сказать об этом кому-нибудь, а то вас засмеют. Вы только представьте себе, мистер Стефенсон, что будет, если на рельсах окажется, например, корова.

— Эта встреча может обернуться трагедией для коровы.

ОБОРОТНАЯ СТОРОНА СЛАВЫ

Как-то раз управляющему Главной палатой мер и весов Д. И. Менделееву принесли корректуру одной из его статей, подписанной его полным научным титулом. Дмитрий Иванович глянул, засмеялся и, закрыв страницу рукой, сказал: «Нельзя печатать: титул длиннее, чем у царя». И действительно, иметь своим членом Менделеева почитали за честь более 100 академий и научных обществ всего мира!

НАХОДЧИВЫЙ АССИСТЕНТ

Сокровищем, не имеющим цены, германский химик Тидеман считал записную книжку, куда он заносил свои впечатления и приходящие ему в голову мысли. Однажды молодой ассистент профессора пришел к нему просить руки дочери и был с треском выгнан будущим тестем. А через некоторое время у Тидемана пропала записная книжка. Несколько дней он метался как угорелый и, наконец, прозрев истину, уже без всякого гнева сказал ассистенту: «Ну ладно, бери дочь и отдай книжку».

НЕ ВЕРЮ!

По иронии судьбы знаменитый германский химик Бунзен, который своими измерениями теплоемкости индия дал первое экспериментальное подтверждение периодической системы элементов, долгое время отказывался воспринимать великое открытие Менделеева всерьез. Как-то раз чешский химик Браунер попытался привлечь внимание Бунзена к интересным закономерностям, открываемым периодическим законом.

«Да уйдите вы от меня с этими догадками, — взорвался „папаша Бунзен“. — Такие правильности вы найдете и между числами биржевого листка».

ПРОРОК ПОНЕВОЛЕ

Германский химик XIX века Кольбе был известен не только как крупный химик, но и как необузданный спорщик, из-за избытка язвительности нередко попадавший впросак. Как-то раз, желая опровергнуть теорию химического строения, разработанную А. Бутлеровым, он, хохоча, написал на доске шестнадцать вариантов строения молекулы одного органического соединения, считая, что само обилие вариантов доказывает абсурдность теории.

Каково же было разочарование Кольбе, когда спустя несколько лет были открыты не только все шестнадцать предсказанных им в раздражении веществ, но и еще три, вывести формулы которых у него не хватило терпения и внимания.