Точка перехода - Злотников Роман Валерьевич - Страница 35

• Предыдущая
• 35/73
• Следующая

Михаил приоткрыл глаза. Несколько мгновений он непонимающе пялился на Седого, а затем его губы тронула едва заметная улыбка.

– А-а… ты…

– Да. – Седой пододвинул стул, стоявший у кровати, и сел. – Привет. Пришел тебя проведать. Ну, как ты тут?

Мать горестно вздохнула и тихонько прикрыла дверь в комнату. Седой дождался, пока дверь полностью закроется, привстал и резким движением сбросил с Михаила одеяло. Тот только шире распахнул глаза. А Седой наклонился над ним и стал что-то делать. Миша чувствовал прикосновения то к пупку, то к пятке, то к солнечному сплетению. Некоторые были едва заметны, некоторые весьма чувствительны, даже болезненны. Но когда Седой разогнулся, Михаил вдруг почувствовал, что слабость прошла. Он несколько мгновений лежал, не веря своим ощущениям, а затем резко сел на кровати.

– Ух ты…

Седой опустился на стул и уставился на соседа, задумчиво потирая подбородок.

– А чего это со мной было? – недоуменно спросил Миша.

– Этого мы пока не знаем.

– Но ты же меня вылечил?

– А ты и не болел, – качнул головой Седой. – Во всяком случае, в привычном смысле этого слова.

– Так чего ж я валялся, как бревно?

– У тебя просто откачали жизненную энергию, поэтому ты так себя и чувствовал.

– Так это что, ты мне ее это… ну, закачал, что ли?

Седой кивнул. В этот момент распахнулась дверь комнаты и на пороге возникла Мишина мама с подносом, на котором стояла чашка бульона и тарелка со свежими гренками.

– Миша, я понимаю, тебе трудно… – начала она, осторожно входя в комнату и следя за чашкой с бульоном, опасаясь расплескать, – но непременно надо поку… ой! – Мама изумленно остановилась. – Миша, ты сидишь?! Ну слава богу, слава богу! – На ее глаза навернулись слезы.

Но улучшение у Миши продолжалось недолго. Так что когда Седой вечером снова зашел его проведать, он уже снова лежал пластом. Второго сеанса также хватило ненадолго. И последующего тоже. Седой все больше мрачнел. Каждый раз он закачивал в Михаила все больше и больше энергии, но результаты это приносило весьма скромные. Наконец, после очередного сеанса, длившегося раза в полтора дольше обычного, он откинулся на стуле и вытер вспотевший лоб. Причем, когда он это делал, Михаил заметил, что его рука явственно дрожала.

– Что… что ты сделал? – испуганно спросил он.

Седой покачал головой:

– Мы закачали в тебя столько, что хватило бы несколько месяцев освещать всю Москву. Кто бы ни делал это с тобой, на том конце должны были быть перегружены все накопители. Ну не могли же они рассчитывать на такую энергию?

Миша испуганно кивнул. Ни хрена себе, сколько сейчас прошло через его тело! Будь эта энергия в виде электричества, от него бы точно кучка пепла осталась.

– А у тебя… это… рука дрожала.

Седой приподнял руку, лежавшую у него на колене. Та действительно слегка подрагивала. Он криво усмехнулся:

– Ничего, мы восстановимся. А вот с тобой следует разобраться.

– Со мной?

– Ну да. – Седой зло стиснул зубы. – Не думаешь же ты, что все, что с тобой произошло, – случайность? Или что объектом атаки был ты?

– А кто?

Седой тяжело вздохнул и поднялся:

– Ладно, мы пошли. А для тебя у нас задание. Давай-ка до завтра припомни, где ты был и с кем встречался в ту неделю, которая предшествовала дню начала болезни.

Михаил задумался:

– Да в общем, там же, где обыч…

Седой вскинул руку:

– Не торопись. Нам нужен подробный, очень подробный расклад! Буквально по минутам. Где был, с кем встречался, сколько времени, кто еще подходил, куда пошел потом. Понятно?

На следующее утро Седой пришел к Михаилу довольно рано. Сразу после того как ушла мать. Всю эту неделю она просидела дома с сыном, но поскольку тот наконец-то почувствовал себя лучше, она все-таки собралась на работу, а Мише наказала оставаться дома, все еще опасаясь того, что врач называла рецидивом. Но не прошло и пяти минут, как за матерью закрылась дверь, в прихожей прозвенел звонок. Это явился Седой.

Он усадил Михаила в большой комнате, сел напротив и приказал:

– Рассказывай.

Первая попытка не удалась. Седой некоторое время слушал, затем нахмурился:

– Плохо вспоминал. Я же тебе сказал – по минутам.

– Ну… – Миша слегка стушевался, – я стараюсь. Просто уже почти неделя прошла.

Седой зло скрипнул зубами и глухо приказал:

– Сядь ровно.

Миша сел. Седой наклонился к нему и поймал своими зрачками Мишин взгляд. Тот воспринял это именно так. Несколько мгновений ничего не происходило, а затем Михаил почувствовал, что у него заломило в висках. Причем с каждой секундой эта боль становилась все сильнее. Наконец он не выдержал и застонал, но отвести глаза так и не смог. Седой еще пару мгновений продолжал держать его взгляд, наконец отпустил и откинулся на спинку стула.

– Ну, давай говори…

На этот раз Миша вспомнил все, причем даже такие подробности, на которые вроде как не обращал никакого внимания. Седой молча выслушал его рассказ, вынул из кармана трубку мобильного телефона и принялся кому-то звонить. Через некоторое время в прихожей раздался звонок. Седой сказал Мише:

– Сиди, это к нам, – и вышел.

После этого в квартиру Миши потоком повалили какие-то люди. Дверь Седой, похоже, даже не закрывал, поскольку больше звонков не было, но люди появлялись. Причем очень разные. От туповатых качков, типа тех, что спасли Седого на дискотеке, до мужчин в летах – в шикарных кашемировых пальто и с дорогими швейцарскими часами на руках. А один раз Миша, выходя из туалета, наткнулся взглядом на самого Серегу Бакена, местного авторитета, держащего весь город. Бакен внимательно, не отрываясь, слушал Седого, который что-то говорил ему спокойным, но явно приказным тоном. И даже не покосился на Михаила. Впрочем, возможно, это был не Бакен, а кто-то сильно похожий…

Часа через два в квартиру начали доставлять тех, про кого Миша рассказал Седому. То есть тех, с кем он встречался в течение недели, которая предшествовала дню, когда он почувствовал себя плохо. Все были растеряны. Всех их просто выдернули оттуда, где они находились, – кого с работы, кого из пивной, а Татьяну, например, прямо из аудитории. Всего привезли человек двенадцать. Михаилу было не до того, чтобы их пересчитывать. Седой рассадил людей полукругом перед собой и начал расспрашивать.

Через полчаса он недовольно откинулся на спинку стула.

– Похоже, вы не поняли всей серьезности положения. Мне необходимо точно знать, что с кем произошло в тот период, который я вам обозначил. И я это узнаю. Так или иначе. И насколько это иначе окажется неприятным для вас – зависит только от вас самих.

– Да не помню я ничего! – в отчаянии воскликнул Батон, который после эпизода с внезапно свалившимся богатством вернулся в прежнее состояние. – Сколько времени-то прошло! И вообще, я в тот день надрался…

Седой глубоко вздохнул.

– Ну что ж, раз не получается по-хорошему… – начал он, поднимаясь.

Миша вскочил на ноги.

– Седой, да они и вправду не пом… – Он осекся, натолкнувшись на его бешеный взгляд. А Седой тихо прошипел:

– Даже не лезь! Это наше дело! – После чего довольно быстро вышвырнул всех из комнаты и погнал куда-то в сторону прихожей, плотно прикрыв за собой дверь. Миша уселся на диван в расстроенных чувствах. Черт, ну зачем так было обращаться с его друзьями?

Спустя десять минут Седой вернулся. Раздраженно закрыв дверь, он уселся на свое место и заговорил:

– Ничего не помнят, ничего не знают, ни на что не обращают внимания… Эти люди не контролируют ни свою жизнь, ни свое время! От них ничего не зависит, с ними все происходит само собой, все случается. Они не способны использовать то, что дано им Создателями, даже на три процента! И при этом все равно продолжают считать себя разумными. Как такое возможно?!

– Слушай, – рискнул подать голос Миша, – а может, ты им поможешь? Ну, как мне. Ну, гипнозом?

• Предыдущая
• 35/73
• Следующая