Влюбленный призрак - Ефимова Марина Владимировна - Страница 21

• Предыдущая
• 21/46
• Следующая

На этой трогательной ноте в квартире открылась входная дверь. На пороге появилась невысокая подтянутая женщина с идеальной укладкой на седых волосах. Удивительно, но лишь бросив взгляд на ухоженное, аккуратно накрашенное лицо гостьи, я догадалась, что передо мной стоит мать братьев Протаевых.

Пауза была достойна театральных подмостков.

Не отнимая от уха трубку, я сползла с высокого барного стула и стыдливо одернула подол футболки. Женщина окинула меня внимательным взглядом с головы до пяток. Мысленно написав заявление по собственному желанию, я отключила вызов шефа.

– Здрасьте.

У гостьи до боли знакомо изогнулись брови. Так делал Марк, когда испытывал недоумение.

Мне было страшно предположить, что именно представила матушка, застав в пустой квартире сына всклокоченную полуголую девицу с разбитым лицом. Еще утром я считала, что самый жуткий позор пережила в девичестве на вручении дипломов об окончании школы.

Тогда для выпускного бала я заказала платье в ателье, но по какой-то лишь швее ведомой причине с нарядом в срок не справились. Юбку и лиф сшивали грубыми стежками прямо на мне за пару часов до праздника.

И вот настал радостный миг! На высоких каблуках, надетых впервые в жизни, с красивой прической, в сшитом практически вручную платье, я поднялась на сцену актового зала, чтобы получить из рук директора золотую медаль за отличную учебу. Однако споткнувшись о ступеньку на сцене, я наступила на длинный подол.

Как раз в этот момент в зале отчего-то затихли аплодисменты (может быть, потому что одноклассники мне особенно и не хлопали), и в тишине раздался звук рвущейся ткани. Подол отодрался от лифа, оставив меня в нижнем белье, но на шпильках. Зрители застыли в немом изумлении.

Казалось, хуже ситуации не придумать! Но я ошибалась. Сбегая от расстрельных взглядов публики, я сломала каблук и упала со сцены. Занавес. Красный диплом и золотую медаль мне привезли в больницу, где я отходила от физических травм и жестокого унижения.

Но то ли воспоминания о давнем сраме поистерлись, то ли я давно не попадала в глупые ситуации, мне показалось, что встретиться с матерью хозяина квартиры, находясь в совершенно непотребном виде, – гораздо хуже, чем навернуться со сцены в трусиках.

– Меня зовут Зоя, – пытаясь заполнить неприятную, похожую на вакуум тишину, вымолвила я и поспешно добавила: – И это не то, что вы подумали.

– Вы домработница? – требовательно и холодно вопросила мадам Протаева.

– Нет, – вдруг почувствовав себя школьницей, а не взрослой самостоятельной женщиной, пролепетала я.

– Тогда это именно то, что я подумала!

– И что именно? – раздался спокойный голос Марка, входившего в квартиру с сумкой, обычно хранившейся на антресолях в моей квартире.

– Она проститутка?

– Я?!

– Господи, ну и фантазия, – с иронией в лице фыркнул Марк. – Мама, это Зоя. Моя будущая жена.

– Она?! Я?! – в один голос громыхнули мы с предполагаемой свекровью.

– Разве не ты говорила, что мне пора жениться? – Протаев как ни в чем не бывало снял пальто и разулся. – В следующий раз, когда захочешь повидаться в разгар рабочего дня, то, пожалуйста, приезжай в офис, предварительно назначив встречу. А сегодня, если Зоя будет так добра заварить тебе зеленый чай, можешь пройти.

От откровенной грубости, произнесенной вежливым, отстраненным голосом, даже мне стало не по себе. Судя по всему, на фоне Протаевых взаимоотношения со своей матушкой-кукушкой я могла бы считать практически идеальными. По крайней мере, мы не хамили друг другу, когда встречались. Правда, мы редко встречались, да и почти не разговаривали.

– Я, пожалуй, поеду. На следующей неделе семья собирается на даче, рассчитываем, что ты к нам присоединишься. – Женщина оцарапала меня колючим взглядом. Губы на мгновение сжались в тонкую линию, выказывающую степень досады. – И невесту свою привози, знакомиться.

Оскорбленная до глубины души, она вышла с гордо поднятой головой, а в воздухе, как напоминание о коротком визите грозной гостьи, остался витать терпкий запах духов. Как только мы остались одни, я накинулась на Марка:

– Ты понимаешь, в какое сложное положение только что нас поставил?

– Надеюсь, что ты любишь занудные разговоры об искусстве и вегетарианскую кухню, – он улыбнулся и протянул мне сумку с вещами.

– Ненавижу в равной степени, – скрестив руки на груди, холодно ответила я. – Зачем ты соврал, что я твоя невеста? Мог бы просто сказать правду.

– Что ты медиум, который видит ее мертвого сына и утверждает, будто его тело сначала заморозили, а потом сбросили в водохранилище? – глядя на меня в упор, уточнил он.

– Что я твоя знакомая, на которую вчера напали хулиганы и которая побоялась возвращаться домой.

– Мы не знакомые.

Черт возьми, это было обидно!

– Ты прав! Обычно знакомство – это взаимный процесс, а я твоего досье не читала! – Сердито вырвав из его рук сумку с одеждой, я закрылась в спальне.

В комнате переговоров царила духота, голова раскалывалась на две половины, и хотелось пить. Две крашеные блондинки, свекровь и невестка, споря до хрипоты в голосе, пытались разорить хозяина семейства на организации детского праздника. Исподтишка я разглядывала женщин, похожих друг на друга как сестры благодаря пластической хирургии. Если бы мы случайно столкнулись на улице, у меня не получилось бы отгадать, кто из них двоих старше.

– Слишком много шаров! – злилась невестка. – Это безвкусно!

– Но мы же говорим о детском празднике! – настаивала свекровь и подчеркнула: – Мой сын думает, что для моей внучки мы должны устроить настоящую сказку!

– Сказка – это фея и Золушка. Мы можем предоставить обеих! – с приветливой улыбкой вклинилась я в получасовой спор и тут же напоролась на два уничтожающих взгляда. Пришлось прикусить язык.

– Твой сын – это мой муж, а твоя внучка – моя дочь! – продолжала ерепениться невестка. – И я считаю, что их бабушка заказывает слишком много шаров!

Отчаявшись предстать перед клиентами услужливым профессиональным организатором, я подавила пару неприличных зевков и принялась рисовать в рабочем блокноте пятый десяток кривых бубликов.

С вечера, когда произошло нападение, минуло почти полторы недели, воспоминания о случившемся сильно померкли. Казалось, инцидент произошел не со мной, а с плохо знакомой соседкой по лестничной клетке. Ссадины на лице заживали, синяки на теле бледнели, так что я старалась забыть об избиении как о мучительном кошмаре. Кроме того, братья Протаевы за прошедшие дни ни разу не появились, и я чувствовала себя почти нормальной. Однако в голове все время крутилась досадная мысль, что самое безмятежное затишье обычно наступает перед самыми жестокими бурями.

– А вы что думаете? – возвращая меня в реальность, в один голос спросили дамы.

– Много шаров не бывает.

– Мы про фею с Золушкой! – фыркнула недовольно свекровь и пробубнила в сторону, как будто я была глухая: – Какой непрофессионализм…

– Их тоже не бывает много. У нас еще работает Принцесса, – я одарила женщин улыбкой. На протяжении встречи мне пришлось улыбнуться столько раз, что уже сводило челюсть.

В этот момент за стеклянной стеной переговорной комнаты вдоль клетушек-кабинетов прошел Владислав с опрятным портфелем в руке. Помощник Протаева в растерянности остановился посреди прохода под перекрестными взглядами офисных сплетников. Наконец он обнаружил меня, сидящую в комнате-аквариуме, и кивнул в знак приветствия.

– Давайте прервемся на пять минут, – поднявшись, я поскорее вышла к неожиданному визитеру.

От вида моей разбитой физиономии даже вежливому секретарю изменила обычная сдержанность.

– Что случилось с вашим лицом? – удивленно воскликнул он.

– Меня пытались ограбить, а я сглупила и не захотела отдать сумку без боя, – хмуро ответила я.

На гладко выбритом лице Влада появилось мучительное выражение, означавшее, что он никак не может придумать, как бы потактичнее выразить сочувствие. Кажется, даже ярко-красная бабочка в горох, только что важно тянувшая острые уголки, завяла от напряжения.

• Предыдущая
• 21/46
• Следующая