Влюбленный призрак - Ефимова Марина Владимировна - Страница 4
- Предыдущая
- 4/46
- Следующая
Тяжелый взор пустых, безжизненных глаз ощущался даже через темноту. Меня затрясло, ноги точно приросли к полу – ни пошевелиться, ни сделать крошечного шага. Хотелось кричать, наплевав на полный коридор свидетелей, но рот беззвучно открывался и закрывался, как у выброшенной на берег рыбы.
Между тем незваный гость прислонил к стене ладонь, как раз над макушкой ничего не подозревающей Ани. От касания мертвой руки по краске стремительно разлетелся льдистый узор, похожий на грубые трещины. Сестренка зябко поежилась, поплотнее закуталась в куртку, словно вдруг замерзла в отапливаемом помещении.
Глядя мне глаза в глаза, он стал медленно опускать руку на плечо жертвы, и от паники ко мне вернулся дар речи:
– Аня!
Звук моего голоса с истеричными нотками отпугнул потустороннего визитера. Он мгновенно исчез. В этот миг дали электричество, и люди по-совиному захлопали глазами, привыкая к свету.
– Ты уже? – Заметив меня, сестра спрятала мобильник в сумочку. – Что сказал врач?
Ужас постепенно отступал. С трудом я заставила себя оторвать взор от струившейся по стене растаявшей воды: единственного доказательства, что мертвый художник не был плодом моего больного воображения.
– Надо больше отдыхать, – заторможенно произнесла я и несколько раз повторила то же самое в уме, как мантру.
Мы направились к лифтам.
– Ты уверена, что он хороший специалист? – проворчала Аня. – Ты упала в обморок с таким воплем, как будто увидела мертвеца!
От того, что девчонка совершенно случайно попала в самое яблочко, у меня вырвался нервный смешок.
– А если увидела?
– Зойка, – она с комичной серьезностью глянула в мое осунувшееся от бессонницы лицо, – мы найдем другого врача!
На улице царствовало радостное солнце, и в ярких лучах хмурое осеннее увядание преображалось в полное достоинства старение. Было приятно пройтись до остановки трамвая, полной грудью вдыхая прохладный октябрьский воздух, и на короткое время позволить себе забыть о «госте», разрушившем мою налаженную жизнь и поставившем под сомнение душевное здоровье.
Однако едва мы отдалились от главного входа больницы, как налетел сильный, злой ветер. За короткое время небо заволокло тучами, словно вот-вот посыплется град, улицу окутали грязноватые сумерки, совершенно неуместные в середине дня.
– Надо же, как резко похолодало, – пробормотала Аня, поднимая повыше воротник куцей курточки. Я застегнула на все пуговицы светлое пальто и прикурила сигарету, с наслаждением выдохнув струйку сизого дымка.
Сестра с осуждением покосилась в мою сторону и нарочито помахала рукой перед носом, якобы рассеивая табачное облако.
– Что? – не вытаскивая изо рта сигареты, пробубнила я сквозь зубы и стряхнула прилипший к рукаву темно-красный лепесток розы.
– Ты же бросила курить.
– Попытка оказалась неудачной. Курение – отличный способ успокоить нервы.
– А еще – заработать рак легких!
– Ну, значит, в курении есть еще один плюс. Я буду умирать совершенно спокойной.
Аня несмешную шутку, конечно, не оценила и презрительно фыркнула. Вдруг я заметила, что у нее в волосах застрял бордовый нежный лепесток.
– У тебя тут… – пробормотала я, протягивая руку, а в следующее мгновение сверху посыпались мириады бархатных бабочек.
Невольно я подняла голову. Кружение лепестков походило на багряный смерч, закрученный в невиданные спирали. Подхватываемые ветром, они сталкивались, разлетались в разные стороны, опускались на головы и одежду прохожих, ложились на крыши автомобилей. Мягким ковром стелились на пожухлой осенней листве. Казалось, на небесах случился ураган, и все розы из райских садов в одночасье осыпались на землю.
Люди не обращали внимания на облака бордовых мотыльков, легко взлетавших под ногами. Я стала единственным зрителем и свидетелем потустороннего представления, а потому чувствовала себя окончательно свихнувшейся. Упавший на подставленную ладонь лепесток мгновенно растаял, оставив после себя кровавую лужицу.
– Зоя, ты чего замерла? – окликнула Аня, и я вскинулась, отрываясь от зачарованного разглядывания алой кляксы на руке. В следующее мгновение меня словно вытолкнуло из страшного сна в реальность. Буран исчез. Пространство очистилось, собирался дождь.
– Все хорошо? – обеспокоенно уточнила сестра.
– Да, – я принужденно улыбнулась, почувствовав, как от сухости лопнула нижняя губа, и выкинула недокуренную сигарету. – Все хорошо. Надо больше отдыхать.
Что ж, ни один сумасшедший никогда не признается, что на самом деле безумен.
Иногда кажется: если сделать вид, что в жизни не происходят события, о которых невозможно рассказать друзьям без риска заполучить клеймо сумасшедшей, то чертовщина сама собой закончится, забудется, как страшный сон. Я не желала бояться, а потому, натуженно хорохорясь, подтвердила все рабочие встречи на следующий день и в порыве энтузиазма (о чем немедленно пожалела) пообещала шефу при необходимости заменить многострадальную фею, уезжающую на съемки какого-то нашумевшего проекта, где она играла роль… в массовке.
В автобус, курсирующий по маршруту от метро до офисного центра моей конторки, с утра набивалась толпа. Пассажиры, теснясь и изредка переругиваясь, прели от духоты. Уцепившись за поручень, я висела на одной руке, а в другой держала глянцевый журнал с историей об Алексее Протаеве. Автобус трясся, люди напирали, мелкие буквы прыгали перед глазами.
Если верить статье, при жизни мой потусторонний гость являлся любимцем публики и обладателем необычайно легкого, светлого характера. Он собирался жениться на известной модели Софье Городецкой (вот она, на фотографии, – красивая улыбающаяся), был счастлив, удачлив и никак не мог превратиться в злобную сущность, атакующую совершенно незнакомого человека, то есть меня. Хотя с другой стороны, если бы Алексей имел хотя бы сотую долю описанных положительных качеств, то, скорее всего, сейчас бы продолжал радовать мир своим творчеством, а не терроризировал неупокоенным духом ни в чем не повинных людей.
Неожиданно в салоне, несмотря на жуткое столпотворение, повеяло острым, зимним холодом, а под пальцами в секунду остыла металлическая перекладина. Народ принялся кутаться в одежды, занервничал.
– Кто открыл окно? – взревел недовольный женский голос. – Не май месяц!
– Не кричите на ухо! – обиженно огрызнулся молодой мужчина.
Люди загалдели, и, невольно привлеченная затевающейся перепалкой, я оторвалась от чтения заметки.
На окне, заменяющем запасной выход, на толстом, не слишком чистом стекле стремительно расцветали мерзлые узоры, словно на улице резко упала температура. Заиндевелые линии, похожие на крупные мазки кисти художника, разлетались по прозрачной глади. Изморозь вычертила красивый рот с зажатым между зубами цветком.
Неужели я опять одна это вижу?! Народ вокруг никакого удивления не проявлял, а значит, шоу снова предназначалось только для одного зрителя. Для меня.
У меня остановилось сердце. Очень медленно, прикусив до боли язык, чтобы не заорать в голос, я повернула голову. Призрак Алексея стоял среди пассажиров.
Я всегда была уверена, что нечисть боится света и никогда не появляется в разгар дня. Если припомнить, в фильмах и романах чертовщина обязательно происходит в потемках. Например, гоголевская панночка вставала сразу после полуночи, а прежде, чтобы добиться пугающего мрака, задувала в холодной церквушке свечи. Дьявольский бал Маргариты тоже происходил ночью…
Мы смотрели друг на друга в упор. Медленно, точно проверяя мою реакцию, призрак опустил руку на плечо женщины, по несчастью оказавшейся рядом с ним. От пальцев с синеватыми ногтями по кашемировой ткани посыпался иней. Не зная, что попала в лапы потустороннего чудовища, незнакомка поежилась от холода, втянула голову в плечи. Мне было страшно. Чем дольше Алексей держал руку, тем бледнее становилась жертва. Стремительно с лица сбегали краски, даже умелый макияж не мог этого скрыть. Под глазами у женщины появились темные круги, щеки впали. Из женщины уходили жизненные силы…
- Предыдущая
- 4/46
- Следующая
