Выбери любимый жанр

Белые цветы - Абсалямов Абдурахман Сафиевич - Страница 11


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

11

На следующее утро он позвонил Чалдаеву. Тот обещал зайти.

Магира-ханум встретила его у входа в терапевтическое отделение. Чалдаев ниже среднего роста да к тому же сутулится, со стороны он выглядит совсем маленьким. Кончик носа у него кругленький, как лесной орешек. Этот нос-орешек и лучистые морщинки под глазами придавали его лицу необычайно простодушное выражение. Характер у него спокойный, — хоть потолок рухни, Чалдаев не вздрогнет.

В кабинете Абузар Гиреевич рассказал ему про Асию, показал результаты анализов, снимки, сообщил мнение Янгуры, поделился своими соображениями.

— Откровенно говоря, — признался он, — мне не хочется отдавать Асию в руки хирурга. Возможно, я постарел, становлюсь консерватором, как выражаются мои критики. Скажите откровенно, Гаделькарим, свое мнение.

— Я тоже в данном случае не спешил бы с операцией, — коротко ответил Чалдаев.

— Я думаю лечить ее гормонами и новейшими антибиотиками, — поделился профессор своим намерением.

Чалдаев полностью согласился с этим мнением.

— Тогда так, — Абузар Гиреевич обернулся к Магире-ханум, — Асию оставляем на лечение. Начнем с гормонов, а дальше видно будет.

Однако новые препараты неожиданно ухудшили состояние больной. Однажды вечером начался резкий приступ. Возле койки Асии сидел профессор, держал руку девушки, лежавшей с закрытыми глазами и беспрестанно бредившей. Тут же находилась и Магира-ханум.

Гульшагида в нерешительности остановилась в дверях палаты. Профессор кивком головы подозвал ее. Гульшагида внимательно посмотрела на Асию, положила руку ей на горячий лоб. Девушка медленно подняла ресницы. Во взгляде ее не было укоризны, только мольба. Что это? Беспредельное доверие врачам или покорность судьбе?

— Скоро тебе будет легче, потерпи, родная, — успокаивал профессор. Он осторожно поднялся с места, дал необходимые наставления Магире-ханум. Затем обратился к Гульшагиде: — У меня к вам будет поручение.

Они вышли из палаты.

— Что случилось, Абузар Гиреевич? — с тревогой спросила Гульшагида. — Еще вчера ей было хорошо.

— Я опасался этого приступа, — задумчиво сказал профессор. — Каждому больному помогает только свое лекарство, и его надо найти. Организм Асии не принимает гормоны и антибиотики.

— Тогда что же нам делать? — растерялась Гульшагида.

— Будем лечить испытанным методом — препаратами салицилата. — И, заметив недоумение молодого врача, добавил: — Порой мы слишком поспешно отказываемся от проверенных годами методов лечения… Значит, салицилат, непременно салицилат, — уже твердо закончил он.

8

Рано утром Абузару Гиреевичу неожиданно позвонил домой доцент Фазылджан Янгура. Извинившись за беспокойство в неурочный час и перейдя на непринужденно-шутливый тон, какой принят среди друзей, сказал:

— Вы вечерком дома? Я зайду в гости.

Мадине-ханум что-то нездоровилось, но Абузар Гиреевич счел неудобным отказать хорошо знакомому человеку и ответил: «Добро пожаловать!» Они хоть и не часто, но при удобном случае и в праздники навещали друг друга. Мадина-ханум и жена Янгуры даже состояли' в каком-то отдаленном родстве. Правда, они так и не установили корень и степень этого родства. Но выяснили бесспорно — обе уроженки Уфы.

— Приходите вдвоем, — предложил Абузар Гиреевич.

— Я сейчас холостяк, — рассмеялся Янгура, — моя незлыбика [3] отбыла к матери, в Уфу.

Абузар Гиреевич, предупредив домашних, чтобы готовились к приему гостя, отправился на работу. А вечером, возвращаясь домой, зашел в магазин, купил бутылку вина. Сам он не пил, ну, а для гостя надо что-то поставить на стол.

И вот Фазылджан уже сидит в столовой у Абузара Гиреевича, откинувшись к спинке дивана, заложив ногу за ногу, поблескивая модным, остроносым ботинком. На Янгуре новенький, с иголочки, костюм, белоснежная сорочка и белый шелковый галстук с маленьким, не больше наперстка, узелком. Щеки у гостя розовые. Седая прядь волос над широким гладким лбом придает ему особое благородство. Улыбаясь, рта не раскрывает. При этом на щеках у него появляются ямочки. Во всем облике и манерах чувствуется глубокое сознание собственного достоинства.

Сообщив несколько городских новостей, Фазылджан как бы счел законченной вступительную часть своего визита. Поднялся с- дивана, подошел к роялю. Рассеянно перелистывая ноты, вдруг спросил:

— От Мансура нет известий? Не собирается домой?.. Моя свояченица Ильхамия что-то интересуется его судьбой, — объяснил он между прочим.

Абузар Гиреевич даже вздрогнул слегка — так неожидан был вопрос и так тяжело было отвечать на него. А отвечать все же надо.

— Он ничего не пишет нам, — со вздохом сказал профессор. — Должно быть, не считает нужным.

— Не надо было отпускать его из дома, следовало быть с ним построже, — наставительно проговорил Янгура. — Он способный джигит, но несколько своенравен. Однако если попадет к хорошему шефу, из него выйдет отличный хирург. Я еще во время практики обратил на него внимание.

— Пусть узнает жизнь, в молодости это полезно, — неопределенно сказал профессор, явно избегавший подробного разговора о сыне.

— Но в молодости больше всего нужна узда, — возразил Янгура и слегка потряс сжатыми кулаками. — Молодо-зелено, тянется туда и сюда. Не заметишь, как пройдет время. А потом наш брат в, тридцать пять — сорок лет с грехом пополам берется защищать кандидатскую диссертацию. И только после пятидесяти принимается за докторскую, а в шестьдесят выходит на пенсию. Истинно способный человек уже в тридцать пять должен быть доктором и получить известность. Напишите Мансуру — пусть возвращается в Казань. Здесь все устроим. Я возьму его к себе.

Абузар Гиреевич промолчал, и не приняв предложения и не возразив ничего. Словно желая замять разговор, он пригласил гостя в кабинет, принялся показывать ему редкие книги, недавно добытые у букинистов. Но Фазылджан, как видно, не был книголюбом, он довольно равнодушно отнесся к удачным находкам профессора. Труды, имевшие отношение к медицине, он еще брал в руки, а книги по истории, искусству, художественные произведения — едва удостаивал внимания. Зато статуэтки вызывали у него неизменный интерес.

Одних, только статуэток Пушкина на шкафах в библиотеке профессора стояло пять или шесть. В большинстве это были оригиналы мастеров. А вот эту, из белого мрамора, Абузар Гиреевич привез недавно из Ленинграда, когда ездил на конференцию терапевтов.

— Не продадите ли мне ее? — вдруг спросил Янгура. — У вас и без того вон сколько изваяний Пушкину… Вы, кажется, очень высоко чтите этого поэта?

— Кто же не чтит его, Фазылджан!

— Ну как, продадите?

— Полно шутить, Фазылджан. Не продам. Вазу могу подарить любую. Вот тут есть одна, я прячу ее подальше от Фатихаттай, а то выкинет в окно. — И он, встав на стул, снял со шкафа вазу с изображением обнаженной женщины. — Это преподнесли мне на юбилее. Профессор Михайловский подарил. Покойный любил такие вещички.

— О! — воскликнул Фазылджан, прищелкнув языком. — Незлыбика, пожалуй, приревнует меня. Должно быть, заграничная штучка. Умеют же там!.. Если подарите, приму с благодарностью. Я в долгу не останусь, — как говорится, праздничное угощение должно быть взаимным. — Показав на бронзовую статуэтку охотничьей собаки на письменном столе профессора, он сказал: — У меня есть вроде этой, только получше. Если хотите, дам в обмен.

— Этo получается как при крепостном праве — человека меняем на собаку… — И профессор, склонив голову набок, как-то по-детски заразительно рассмеялся.

Фазылджан, стараясь скрыть свое излишнее внимание к соблазнительному изображению на вазе, взял было газету, но тут ему сразу бросилась в глаза статья Абузара Гиреевича.

— И как вы находите время, Абузар Гиреевич, еще писать статьи? — удивился Янгура, пробежав первый абзац. — Меня тоже частенько просят, но очень трудно выкроить время.

вернуться

3

Незлыбика — (шутливое) — неженка, барыня.

11
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело