Солдат, который вернулся - Тамоников Александр Александрович - Страница 30

• Предыдущая
• 30/57
• Следующая

– Вот вы о чем! Помнится, при первой нашей встрече я услышал, что дела шоферские вас не касаются.

Быстров посмотрел на Николаева.

– Я, кажется, задал вопрос, Роман Сергеевич. На них всегда отвечают. Я к этому привык. Так что изволь объясниться.

– Да вам уже и без меня все в подробностях доложили.

– Рома!..

– Хорошо. Палыч решил наказать меня за то, что я работаю не по правилам, установленным им. Замечу, что никаких законов просто нет. Есть, точнее был, беспредел Ильина и приближенных к нему лиц. Сначала мы поговорили. Он предупредил меня, я – его. Ничего бы не было, однако Палыч принял решение наказать меня. Вот так все и вышло.

Граф откинулся на спинку кресла.

– А скажи, Рома, где это ты так научился драться?

– Вам же известно, что я служил в элитном спецназе ВДВ. А там подготовка серьезная, да и повоевать пришлось немало. Как ликвидатору мне приходилось снимать таких рексов, которым Палыч, Шрам, Степан и Серый, вместе взятые, в подметки не годятся. В кафе я работал в щадящем режиме, иначе оттуда вынесли бы четыре трупа.

– Крутой!.. – проговорил Граф. – Что ж, браво! Мне действительно рассказали, как ты играючи разделался с крепкими ребятами. А почему, Рома, ты не сообщил о произошедшем нашему товарищу майору Шарнину?

– Зачем отвлекать человека от службы по пустякам?

– То, что ты сделал с Палычем и компанией, пустяки?

– Конечно. Неделю-другую отойдут в больнице и снова будут как новенькие.

– Нет, – проговорил Быстров. – У Кривова закрытая черепно-мозговая травма. У Серого сломана челюсть. Пальцы не в счет, это действительно мелочь.

– Вероятно, Шрам получил травму, ударившись головой о столик. В этом моей вины нет, как и в том, что у Серого оказалась слабая челюсть. Да и вообще потасовку начал не я, а Палыч. За свои поступки приходится отвечать. Не мог же я допустить, чтобы четверо козлов изуродовали меня!

– Но ты понимаешь, что теперь полиция вынуждена будет завести на тебя уголовное дело?

Николаев спокойно пожал плечами и заявил:

– Пусть заводит. Я защищался, и следствию придется признать это.

– А нам нужен шум?

– Вас-то он каким образом зацепит? Подрались таксисты, эка невидаль.

– Тебя не беспокоит твое положение. Это что, отчаянная смелость или самонадеянная бравада?

– Ни то и ни другое, Сергей Владимирович. Это реальная оценка обстановки.

Граф повернулся к бармену и потребовал виски. Официант принес два бокала.

Николаев отодвинул свой.

– Вы же знаете, я за рулем.

– Юра! – вновь крикнул Граф бармену. – Чашку кофе.

Николаев выложил на стол пачку сигарет и спросил:

– Разрешите?

– Кури.

Роман закурил, Граф сделал глоток темно-коричневой жидкости.

– Ладно, – сказал он. – Никакого следствия не будет. Шрама мы положили в частную клинику. Его травма не опасна. Серый со Степаном залечат раны дома.

– Мне благодарить вас?

– Нет, заплатить за лечение.

– Тогда проще добить их. Похороны обойдутся дешевле.

– Ты это серьезно?

– А вы?

– Ладно. – Быстров улыбнулся. – Мы поняли друг друга. Как тебе Белка? – неожиданно спросил он.

Николаев с удивлением посмотрел на Быстрова и уточнил:

– Это Людмила, что ли?

– Людмила, Белка – одно и то же.

– А что значит как она мне? Обычная проститутка, внешне привлекательная, вроде не глупая, как большинство ее подружек.

– Я имею в виду, как она тебе в постели?

– Никакой постели не было. Я довез ее до дома и вернулся сюда.

– Она приглашала тебя к себе?

– Приглашала, предлагала рассчитаться натурой.

– Хочешь сказать, что ты отказался?

– Отказался.

– Почему?

– Потому что у меня уже есть женщина.

– Да, странный ты человек. Белка – привлекательная девочка. Клиенты за ней в очередь встают.

– Это их дело.

Граф рассмеялся:

– Представляю, что сейчас чувствует Белка. Ей отказали! Теперь она тебя возненавидит.

– А мне без разницы ее отношение к моей персоне.

– Ладно, вернемся к теме. Раз ты оставил бригаду водителей без начальника, то тебе и рулить ею.

– Нет уж, избавьте, Сергей Владимирович. Я сам по себе. Бригадира пусть шоферы сами выберут. У нас же в стране демократия.

– Конечно, демократия, да еще какая! Значит, не хочешь стать бригадиром?

– Нет.

– Что ж, насильно мил не будешь. Но, Роман Сергеевич, я прошу тебя больше не устраивать рукопашных боев.

– Эта просьба не ко мне. Не полезут – ничего не будет. Я человек по натуре мирный, спокойный, но злить меня не надо.

– В этом я уже убедился. Что ж, не хочешь быть бригадиром, таксуй. Но помни, хоть ты и показал всем, что можешь постоять за себя, все же мой совет не забывай. Ходи и оглядывайся. Палыч не тот человек, который готов прощать обиды.

– Я оглядываюсь, Сергей Владимирович.

– Ладно, иди. А то, что не обратился в полицию, я оценил.

– До свидания, Сергей Владимирович. Спасибо за кофе.

– Давай!

Николаев прошел к машине, постоял еще час в ожидании клиентов. Никто не подошел, и он решил ехать домой. На Кольцевой дороге его телефон сработал сигналом вызова. На дисплее светилась буква «С». Значит, звонил командир отряда.

– Да?! – ответил прапорщик.

– Тебя не выгнали с работы? Я имею в виду из района вокзалов?

– Напротив, Граф предложил место Ильина.

– И ты, конечно, отказался.

– Не связывать же себе руки!

– Правильно. Мы пробили проститутку, которую ты отвозил домой.

– Есть что-нибудь интересное?

– Есть, но об этом поговорим позже. Как поставишь машину на стоянку, зайди в пивной бар, который недалеко от твоего дома.

– Хорошо. Ты сам будешь там?

– Я уже в баре. Здесь продают неплохое пиво.

– Где-то через полчаса подойду.

– Жду!

Проводив Николаева, Быстров допил виски, взял со стола телефон, набрал номер:

– Элла, добрый вечер, дорогая!

– Добрый, Сережа.

– А почему голос грустный?

– Когда ты вечером звонишь, это значит, что ночью не приедешь домой. Я не права?

– К сожалению, права, дорогая. Но у меня такая работа.

– Понимаю. Ужинаю одна.

– Не грусти, завтра постараюсь освободиться пораньше.

– Ничего, я привыкла.

– Ты у меня молодец.

– Будь осторожен.

– Конечно. Спокойной ночи!

– Спокойной.

Позвонив жене, Быстров тут же набрал другой номер.

Ему ответил тоже женский голос, но помоложе:

– Слушаю.

– Привет!

– Привет! Я думала, что ты еще неделю не вспомнишь обо мне.

– Как видишь, вспомнил. В восемь часов приеду на нашу квартиру.

– Прекрасно, я как раз успею сделать старухе массаж и уложить спать.

– Ты смотри, Галя, не переусердствуй с лекарствами. Старуха нам живой нужна. Если она, не дай бог, откинется, то Фрол с нас три шкуры спустит.

– Где он возьмет-то три шкуры?

– Ты поняла меня?

– Сережа, я врач, знаю, что надо делать.

– Ну и умница. Значит, в восемь в нашем гнездышке.

– Возьми хорошего вина.

– Дома же есть.

– Другого, покрепче и красного как кровь.

– Ты жаждешь крови?

– Я жажду твоих ласк! Ну и крови немного.

– До встречи, вампир ты мой!

Закончив разговор с любовницей, Быстров посмотрел на часы. 17.40. Можно и Фролу позвонить.

Он нашел нужный номер, нажал кнопку вызова и услышал хриплый, грубый голос:

– Алло!

– Это я.

– Рад слышать. Что-нибудь произошло?

– Да, но не напрягайся, это не касается общего дела.

– Тогда почему ты решил, что мне интересно будет узнать такую новость?

– А ты послушай. Может, заинтересуешься, может, нет.

– Ладно, говори.

Быстров доложил Фроленко о Николаеве и о драке в кафе «Согдиана».

Фрол выслушал подельника и проговорил:

– А твой новичок, видно, малый не промах. Значит, говоришь, появился из ниоткуда, повел себя дерзко?

– Не как все. Я, конечно, могу его выгнать. Шарнин вряд ли вступится, узнав об инциденте в кафе. Но, признаюсь, чем-то этот мужик нравится мне.

• Предыдущая
• 30/57
• Следующая