Твоя чужая жизнь (СИ) - Андреева Марина Анатольевна - Страница 8

— За что мне это? — смотря сквозь собственное отражение на зажигающиеся за окном фонари, спросила она.

Вопреки надеждам, ответом была тишина.

День за днём, пробежал месяц, затем другой. Юле казалось, что она вжилась в новый образ. Девушка придумала себе легенду о том, откуда она, то есть, он, как зовут, и почему оказался без документов. Понимая, что рано или поздно карту заблокируют, она по возможности обналичивала деньги. А прикупив ноутбук и создав виртуальный кошелёк, умудрилась найти удалённую работу. Однако по-прежнему напрягало отсутствие документов. Каждый раз при виде проходящих мимо сотрудников полиции ноги готовы были предательски подогнуться, а по спине пробегали мурашки.

Время шло, надежда на то, что всё станет, как прежде — таяла на глазах. Как и ожидалось, в один не самый прекрасный день банковская карта оказалась заблокирована. Благо, снятой наличности хватило на какое-то время. Как жить дальше, Юля не представляла. Подработка приносила не столь существенный доход. Полученных за месяц денег хватило бы от силы на неделю. Кира уже несколько месяцев как перестал писать и звонить, а Юля набрать его номерне решалась. Вдруг окажется, что он в Питере и пожелает увидеться? И что тогда делать? С лёгкой тоской она вырвала из своей жизни последнее, что оставалось от прошлого. Вскоре, почти исчерпав остатки наличности и рискуя оказаться на улице, некогда избалованная доченька богатого папочки оказалась жительницей, наверное, самой жуткой в Питере коммуналки.

Но и это было бы не столь страшно, если бы не откровенное приставание соседки-пьянчужки, вид и запах которой заставлял Юлю каждый раз проскальзывать мимо, затаив дыхание, а в моменты неприкрытого домогательства сдерживать порывы тошноты.

Вообще, будучи мужчиной, стало несколько сложнее жить. Конечно же, были и плюсы — отсутствие критических дней не могло не радовать. Однако естественные физиологические потребности остались, и необходимость в их удовлетворении иногда проявлялась в самых неподходящих местах. В то время, как взгляд по привычке оценивающе окидывал мужчин и упорно не фокусировался на женщинах. Да и сомнительное это было удовольствие — просыпаться с вздыбленной плотью, не зная, как с этим бороться. Регулярное бритьё доканывало. И как итог, Юля проклинала тот августовский день, когда села за руль проклятого мотоцикла и сбила злополучного пешехода.

В общем, жизнь была не мёдом и с каждым днём становилась все сложнее. А самое страшное началось с того дня, как пьяный собутыльник соседки в порыве ревности ворвался в Юлину комнату и, грохнув со стола ноутбук, ещё и поскакал на нём своими кирзачами. Ремонту после этого он не подлежал, на покупку нового денег не было, а значит, и работы больше не было, как и средств к существованию.

К концу весны Юля, собрав скромные пожитки, очутилась на улице. Без работы, без документов, без друзей и родных, которые смогли бы прийти на помощь. Хорошо ещё, что наступил тёплый период, хотя это было слабым утешением.

Впервые в жизни Юля осознала, что такое чёрная полоса. Сначала она попыталась пробиться к своему отцу. Но охрана и близко не подпустила неизвестного парня. Пришлось искать место для ночёвки. Ноги сами завели на окраину города. В одном из подъездов, вопреки всем постановлениям, нашёлся открытый чердак. Подобрав несколько пустых пластиковых бутылок и в туалете какого-то супермаркета набрав в них противно воняющую белёсую жидкость, которая текла из крана, Юля вернулась в своё убежище. Раньше девушке и в голову не пришло бы даже попробовать что-то подобное, а сейчас это спасало от сосущих спазмов в желудке. На четвёртый день голод переборол гордость, и она спустилась на грешную землю в надежде выклянчить хотя бы на хлеб. Однако люди равнодушно взирали на потрёпанного парня с многодневной щетиной, брезгливо обходя нежданное препятствие.

— Развелось тунеядцев, — ворчала какая-то бабка, — Сталина на вас нет…

Желудок, казалось, уже начал переваривать сам себя. Голова туго соображала, но двери продуктового магазина были так близко… всего-то три ступени, и до того момента, как успеют схватить, можно что-то съесть. А потом будет полиция. Возможно, даже найдутся родные парня.

— Предъявите документы, молодой человек, — словно в ответ на его мысли, послышался из-за спины мужской голос.

— Нету, — честно призналась Юля и, обернувшись, уставилась на чёрный джип, из которого вышел обратившийся к ней довольно крупный человек в гражданском, явно южных кровей.

— Пройдите, пожалуйста, к машине, — вежливо попросил мужчина, твёрдой рукой придавая нужное направление.

В голове раненой птицей заметались перепуганные мысли: «Кто это? Что им надо? Менты на таких тачках не ездят. Да и не было никаких корочек…» Но жёсткая хватка не отпускала.

В салоне оказалось накурено. За рулём сидело нечто гориллоподобное, туша на соседнем сидении не уступала по габаритам. После того, как подошедший к Юле уселся, сзади стало тесно.

— Кто вы? — с опозданием выдавила она.

— На все вопросы тебе ответят на месте. Для тебя же лучше сидеть тихо и не рыпаться, — отрезал все дальнейшие вопросы южанин.

Сопровождающие часто курили и молчали. То, что ему не завязали глаза, говорило об одном из двух: либо оттуда уже не возвращаются, либо ничего страшного не произойдёт. И вдруг стало всё равно. В этой жизни уже всё потеряно. Смерть станет избавлением от мук унижения, которые приходилось терпеть в последнее время. За окном промелькнула кольцевая, впереди широкой асфальтной полосой стелется шоссе. Незнакомые населённые пункты сменяют друг друга. Резко сбросив скорость, джип заскакивает в поворот. Колеса шуршат по грунтовке. Качка вызывает тошноту, но пустой желудок с лёгкостью преодолевает эту неприятность. Юля задремала. Остановка. Впереди виднеются огромные ворота. Выйдя из джипа, одна из «горилл» что-то набирает на цифровом замке. Щелчок. Створки, утопая в зелени кустов, плавно разъезжаются.

Остановка возле давно требующего ремонта здания. Кто-то помогает выйти из машины и сопровождает внутрь. Вокруг на удивление светло и уютно. Откуда-то рядом оказывается молодая женщина — врач. Мимо снуёт персонал в белых брючных костюмах. То тут, то там, по одному или группками, с книгами и журналами сидят молодые люди обоих полов, одетые, соответственно, в розовые и голубые спортивные костюмы.

Вид у них уверенный и жизнерадостный.

— Где я? — подаёт голос Юля.

— Сейчас тебя осмотрят и всё расскажут, — ответила врач, прямо в холле начиная измерять Юлино давление и прослушивать сердцебиение.

«Они что, людей на органы разделывают? А чему тогда те идиоты так рады?»

После осмотра её проводили в столовую. Обилие аппетитных запахов вызывало голодные спазмы в желудке.

— Сегодня бульон. Сон. Завтра можно молочное… — обратилась к кому-то врач.

Перед Юлей возникает огромная тарелка с ароматной золотистой жидкостью. В руку кто-то заботливо вложил ложку. Обжигающая, безумно вкусная жидкость приятно падает в измученное нутро. «Будь что будет. Я хочу жить…»

— Вам надо отдохнуть.

Тихо скрипнула прикрытая снаружи дверь. Ошалевшая, ничего не понимающая Юля осмотрелась по сторонам. Небольшая отдельная комнатка. Две двери, одна ведёт в коридор, за второй оказались собственные туалет и душ. Входная дверь без замка. Этаж второй, решёток нет. «Странно. Наверное, окна заколочены?» От лёгкого касания к щеколдам рамы без малейшего скрипа поддаются, впустив в помещение пропитанный запахами хвои и свежескошенной травы воздух. Кровать, небольшой столик, тумбочка, кресло, вешалка. На стене репродукция какого-то мариниста. Ничего лишнего. Просто — но стильно.

Минувший страх и утомление давали о себе знать. «Делать нечего, здесь в любом случае — лучше», — подумала Юля и направилась в ванную. Приятное прикосновение теплой воды расслабляло, казалось, что её потоки смывают все опасения и страхи, унося их в глубины канализации. Взгляд упал на лежащий на полочке, аккуратно сложенный, голубой спортивный костюм. Одеваться не хотелось. Обернув вокруг бёдер мягкое махровое полотенце, Юля сделала десяток шагов, и кровать приняла в свои объятия расслабленное тело.