Поверить в чудо 2 (СИ) - Сарафанова Елена Львовна - Страница 3

Но сегодня разговоры почему-то происходили особенно тихо, потому что женщин, сидевших в приемной, ужасно интересовало, к кому мог прийти этот красавец-мужчина. Он настолько выделялся среди других посетителей и внешностью и одеждой, что в голову приходила единственная мысль - иностранец. И хотя в жизни киевлян давно миновало время, когда на улице с первого взгляда можно было отличить иностранных туристов, этот человек почему-то вызывал именно такое впечатление. Вот любопытные и притихли, ожидая, кто же будет визави незнакомца, в то же время, стараясь не слишком таращиться, "потому, что это некрасиво и вообще некультурно".

И только, когда в дверях приемной появилась Ольга, женщины облегченно вздохнули - этой девушке они могли разрешить и не такого красавца. И дело было не в том, что Ольга Коляда и сама была красивой девушкой, просто она давно уже стала штатным ангелом-хранителем отделения, ведь в травматологии лежат долго и поэтому есть время оценить умение персонала и его истинное отношение к пациентам. А когда дежурила Ольга (она не разрешала называть себя фамильярно-ласкательными Оленька или Олечка), смена всегда проходила безупречно. Девушка четко выполняла предписания врачей, ее руки были легкими "на уколы", она знала, кому действительно нездоровится, и быстро звала на помощь дежурного по отделению. Удивительно, но даже самые тяжелые пациенты, прикованные к постелям сложными переломами или лежащие на вытяжке, почему-то в ее смену чувствовали себя лучше, чем в любой другой день.

Но и это было не главное.

Среди больных об Ольге, с первого дня ее появления в травме, стали кружить слухи, сначала личного характера (Она хоть и красивая, но строгая, за ней так просто не поухаживаешь), а потом и просто странные (На ее смене никогда ничего плохого не случается. Ее не обманешь. Она всегда знает, где и как сильно у тебя болит). Но больше всего больные ждали, когда наступит поздний вечер и в отделении выключат свет, потому что в это время начиналось главное таинство - ангел-хранитель готовил свою паству ко сну. Ольга по очереди посещала палаты, где каждому больному делала легкий массаж, благодаря чему у них как-то сразу уходили сильные боли, под слоем гипса переставали чесаться отеки, улыбка девушки успокаивала, а последние прикосновения её пальцев к вискам пациентов несли приятные и легкие сны.

Но самое интересное, что этот вечерний ритуал, хотя и обсуждался больными между собой, держался в строжайшей тайне от другого медперсонала отделения. Пациенты почему-то были уверены - от слухов и сплетен пострадают, в первую очередь, они сами, вот и делились секретом лишь с родней и близкими друзьями, приходившими в больницу.

Стоя в дверях приемной, Ольга кожей почувствовала напряжение, заполнившее комнату. К ней вопросительными взглядами прикипели глаза посетителей, но девушка не успела ни с кем из них поздороваться, потому что сразу обратила внимание на красивого бледного мужчину, который рассматривал её, как величайшую драгоценность в своей жизни. Но вот незнакомецрешительно сделал шаг вперед и хрипло проговорил:

- Мое имя - Витольд Варгас и я...

- Мой отец, - шепнула потрясённая девушка.

- Да, Оля, я твой отец.

- Но как?.. Откуда?

- Твоя мама написала письмо ...наконец-то.

- Понимаю.

Все вокруг замерли, чутко прислушиваясь к такому невероятному диалогу. Неужели это действительно отец Ольги? И почему они разговаривают, словно незнакомцы? Действительно видятся впервые?

- Ольга, - вдруг прорезался сбоку чей-то голос, - а вы и в самом деле похожи... гм... на своего папу.

- Ага, - дружно поддержали это выступление присутствующие, спеша поделиться впечатлениями со своей любимицей, - у вас невероятное сходство... будто одно лицо. Вот только цвет волос отличается.

Голоса, раздававшиеся вокруг, медленно стихли, потому что дочь с отцом молчали, пристально всматриваясь друг в друга, и вскоре в приемной повисла такая тишина, что слышно былолишь далекое гудение лифтов за стеной. Но вдруг у Ольги из глаз брызнули слезы, и она с тихим криком упала в отцовские объятия. И сразу всех, как говорится, отпустило - будто щелкнул какой-то волшебный тумблер - и снова ритмично запульсировала кровь в жилах, застучало сердце, и многочисленная толпа, которая незаметно для Ольги, набилась в приемную, облегченно вздохнула. Мужчины начали немного растерянно отворачиваться, а женщины, не таясь, сладко плакали, будто увидели счастливый конец любимого сериала, и только "виновники" - отец и дочь - продолжали обниматься посреди комнаты, будто боялись, что сказка вдруг закончится.

Наконец Витольд легко отодвинул от себя Ольгу и заглянул ей под густую черную челку.

- Нам нужно поговорить, - он бросил взгляд вокруг, и усмехнулся, - желательно, в другом месте.

- Да, - кивнула головой девушка.

- Тебе еще долго дежурить?

- До восьми утра... А сколько вы пробудете в Киеве?

- Два дня.

- Уже где-то остановились?

- Нет, я сразу поехал к тебе. Дверь никто не открывал, но

потом от соседей квартиры вышел симпатичный пожилой господин и сказал, что ты на дежурстве.

- Это, верно, Иван Федорович, - улыбнулась Ольга, - мы с ним дружим.

- Он тоже так сказал, и объяснил, как найти больницу. Кстати, моя сумка с вещами осталась у него, он любезно предложил свою помощь.

- Вот и прекрасно, - Ольга отступила от отца. - Подождите меня немного, - она взглянула вокруг и, увидев повсюду заинтересованные лица, добавила, - только не здесь, лучше на улице увхода. Я скоро выйду.

Когда за Ольгой и ее отцом закрылась дверь, в приемной сразу вспыхнуло оживленное обсуждение свежей новости. Вскоре народ пришёл к выводу, что у такой девушки, как Ольга Коляда, отцом мог быть исключительно красавец-мужчина, а то, что он оказался иностранцем (ведь все почувствовали заметный акцент в его речи), придавало истории еще большей таинственности и настоящего романтизма.

Витольд ждал дочь, перебирая в уме их первую встречу, и тихо вздыхал. Ольга растрогала его: ее прекрасное лицо сияло нежностью и непостижимой тайной, черно-синие волосы пахлилуговыми цветами, а осанка и гордо поднятая голова напомнили мать.

"Она - моя! - от этой мысли в груди мужчины потеплело. - Ольга сразу поняла, кто я, и не отвернулась с укором или ненавистью, наоборот, ее объятия были такими родными. ...Ну что же, хоть Зоя и лишила меня ребенка, но зато не сделала из него врага, и уже за это я ей буду благодарен. Но то, что все эти годы я не знал о дочери, обидно, очень обидно".

- Я отпросилась на два часа, - вернул его в сознание знакомый голос. - Отвезу вас домой... - Ольга показала рукой в сторону стоянки, но не успела продолжить, потому что Витольд еёпрервал.

- Прошу, обращайся на "ты", ведь я с первого взгляда понял, ты - моя кровь. Хочешь, называй отцом... или папой, все равно как, только не выкай, ладно?

- Хорошо, - Ольга протянула руку, - папа. А теперь поехали, отвезу тебя домой. Ты же согласишься пожить эти дни у меня?

- Конечно, это было бы замечательно.

Синяя "тойота" немного удивила Витольда, а водительские навыки дочери, несомненно, порадовали отцовское тщеславие.

- Хорошая машина, - не удержался он от похвалы. - И очень тебе подходит, как раз под цвет глаз.

- Это подарок, - Ольга немного криво улыбнулась. - Ведь на зарплату медсестры такое не купишь.

- Увы, - согласился Витольд. - Хотя у нас, то есть в Литве, тоже начали поднимать зарплату медработникам, но сам процесс происходит достаточно медленно.

- А в Украине медицина всегда плохо оплачивалась. Все попытки государства поднять нам зарплату сразу нивелировались ростом цен на товары и услуги. Парадокс, самая гуманная профессия, главная цель которой - спасение жизни человека - стала настоящей головной болью для государства. Хотя это уже не парадокс, это - каламбур.