Православно-догматическое Богословие. Том I - Митрополит (Булгаков) Макарий - Страница 1

Макария,

Митрополита Московского и Коломенского.

Том 1.

Издание исправленное и дополненное, 2005 год.

©Свято-Троицкая Православная Миссия.

Под общей редакцией Его преосвященства Александра,

епископа Буэнос-Айресского и Южно-Американского.

(По изданию четвертому, Санкт-Петербург, 1883 год.)

Быв утверждены на основании Апостолов и пророков,

имея Самого Иисуса Христа краеугольным камнем.

Еф. 2:20.

Чтобы, если замедлю, ты знал,

как должно поступать в доме Божием,

который есть Церковь Бога живаго,

столп и утверждение истины.

1 Тим. 3:15.

Возлюбленные! не всякому духу верьте,

но испытывайте духов, от Бога ли они.

1 Иоан. 4:1.

Православно-догматическое Богословие, понимаемое в смысле науки, должно изложить христианские догматы в систематическом порядке, с возможной полнотой, ясностью и основательностью, и притом не иначе, как по духу православной Церкви.[1]

Под именем христианских догматов разумеются откровенные истины, преподаваемые людям Церковью, как непререкаемые и неизменные правила спасительной веры. То есть, в каждом христианском догмате предполагаются три необходимые черты: догмат —

1) есть истина откровенная и, значит, содержащаяся в Священном Писании, или Священном Предании, или в обоих вместе: потому что других источников для христианской Религии нет, и учение, не заключающееся в этих источниках, никогда не может быть христианским догматом. В этом-то смысле истины — принесенные на землю Христом Спасителем, в самом Слове Божием на­зываются догматами,[2] и у древних знаменитых пастырей Церк­ви встречаются выражения: догматы Божественные,[3] догматы Христовы,[4] догматы Господни,[5] догматы евангельские, догматы апостольские;[6] даже все христианское учение на­зывается вообще догматом,[7] Евангелисты и Апостолы име­нуются учителями догмата,[8] а православные христиане — блю­стителями догмата.[9] Этой первой чертой христианский догмат отличается: а) от всех догматов и вообще истин нехристианских, как-то: от догматов и истин всякой другой религии,[10] от догматов в смысле философическом,[11] политическом[12] и под.; б) от истин и христианских, но не заключающихся в Божественном Откровении, каковы: большая часть истин исторических, например, касательно жизни и творений того или другого Отца Церкви, истин обрядовых и канонических, т.е. определяющих церковное богослужение и благочиние. Все эти истины уже потому одному, что они не содер­жатся в Божественном Откровении, как бы важны ни были, не могут назваться христианскими догматами.

2) — есть истина, преподаваемая Церковью. Ибо хотя все христианские догматы до одного заключаются в Божественном Откровении, но мы, как частные верующие, заимствуя их каждый непосредственно из Откровения, легко можем не понять того или другого догмата, или понять превратно, или, если и поймем правильно, не можем быть решительно убеждены, что наше разумение догматов совершенно истинно,[13] — тогда как Цер­ковь на то, между прочим, и учреждена Господом, чтобы быть ей хранительницей и истолковательницей Его Откровения для всех людей, быть столпом и утверждением истины (1 Тим. 3:14), и с этой целью соблюдается Духом Святым так, что не может погрешать, ни обманывать, ни обманываться.[14] Следовательно, для того, дабы нам вполне убедиться, что известные откровенные истины надобно признавать за догматы, и что их надобно понимать так, а не иначе, нам необходимо услышать эти исти­ны и точное определение их из уст Христовой Церкви, — разумеется. Церкви истинной, православной. В сем-то смысле еще Собор апостольский, Иерусалимский, представлявший собой всю Церковь учащую, употребил слово — έδοξε (Ибо угодно Святому Духу и нам... Деян. 15:28), начиная свои краткие определения, обнародованные потом всем верующим для руковод­ства, а святой Евангелист Лука назвал эти определения догматами или определения (δόγματα), постановленные Апостолами и пресвитерами в Иерусалиме (16:4). В таком же знаменовании и все, следовавшие затем, Соборы Вселенские, также представлявшие собой всю Церковь учащую, начинали свои определения, по примеру Собора апостольского, словом — έδοξε (изволися) и называли эти определения догматами, например: догмат ста семидесяти святых Отец шестого вселенского Собора о двух волях и действиях в Господе нашем Иисусе Христе.[15] Посему, наконец, в писаниях древних пастырей христианские догматы нередко называются прямо догматами Церкви, словами Церк­ви,[16] а христиане, неизменно содержащие догматы, называются принадлежащими Церкви.[17] Этой новой чертой христианские догматы отличаются: а) от частных мнений, какие могут составлять сами верующие непосредственно на основании Божественного Откровения, касательно истин веры, и которые, хотя бы были совершенно справедливы, навсегда останутся только мнениями, если не будут определены и преподаваемы для всех Церковью.[18] А с другой стороны — б) как догматы право­славные, здравые, благочестивые,[19] отличаются от догматов не православных или, по выражению святых Отцов, от догматов нечестия, догматов развращенных и еретических, которых держатся частные церкви или общества, отделившияся от истин­ной Церкви Христовой.[20]

3) — есть истина, преподаваемая Церковью, как непререкаемое и неизменное правило спасительной веры: — последняя суще­ственная черта христианского догмата, отличающая его от всех других истин самого Откровения христианского, содержимых и преподаваемых Церковью. Истины христианского Откровения, заключающегося преимущественно в книгах Священного Писания, разделяются на два рода: на истины веры, которые должно усвоять умом верующим, и на истины деятельности, которые должно усвоять волей и осуществлять в жизни. Истины веры подразделяются еще на два класса: одни относятся к са­мому существу христианской Религии, как восстановленного союза между Богом и человеком, и содержат учение о Боге и Его отношении к миру и в особенности к человеку, определяя, во что именно и как должен веровать человек, чтобы спастись: они-то и преподаются Церковью, как непререкаемые и неизменные правила спасительной веры. Другие к существу христианской Религии непосредственно не относятся, и содержат в себе или исторические сказания о Церкви Божией ветхозаветной и отчасти новозаветной, о судиях, царях, правителях, первосвященниках народа Божия, о святых Пророках, Апостолах и многих других лицах; или частные изречения разных лиц, Пророков, Апостолов, самого даже Христа Спасителя, не относящиеся к существу христианской Религии (наприм. Иоан. 1:42,47; 4:50; 6:8); или пророчества касательно судьбы народа Божия, дру­гих народов, городов и т. п., — а потому хотя достойны всей нашей веры, будучи изложены в Божественном Откровении, но не преподаются Церковью, как необходимые для спасения. Ис­тины деятельности подразделяются также на два класса: на такие, которые определяют, что именно должен делать человек, как существо нравственное, призванное в новый благодатный союз с Богом: это собственно нравственные христианские заповеди; и — на такие, которые показывают, как христианин должен выражать свое отношение к Богу во внешнем богослужении, и как христианину должно поступать в доме Божием (1 Тим. 3:15), — истины обрядовые и канонические, которых, впрочем, в книгах нового Завета весьма мало. Из всех этих откровенных истин, подразделяющихся таким образом на четыре класса, догматами называются в строгом смысле только те, которые заключаются в классе первом, т.е. истины, которые относятся к самому существу христианской Религии, содержат учение о Боге и Его отношении к миру и человеку, и опреде­ляют во что именно и как должен веровать христианин, чтобы спастись. Как истины веры, они отличаются от всех истин (правил) деятельности; а как правила спасительной веры, отли­чаются от истин веры, не относящихся непосредственно к су­ществу христианской Религии и спасению человека.