Православно-догматическое богословие. Том II - Митрополит (Булгаков) Макарий - Страница 108

в) Что весь долг пастырей–духовников состоит в том, чтобы врачевать грешников от грехов наказаниями и другими мереми, а не собственно казнить за грехи. «Христианам преимущественно пред всеми запрещается — насилием исправлять падающих во грехи. Мірские судии великую оказывают власть над людьми, преступающими законы, и удерживают их от преступлений, против воли их. Но в Церкви должно обращать на лучший путь жизни не притеснением, а убеждением. Да и законы не дали нам такой власти, чтобы запрещать грешникам грешить; но если бы и дали, мы ни в каком случае не можем воспользоваться ею: поелику Бог награждает только тех, которые воздерживаются от греха свободно, а не по принуждению. Посему требуется много искусства на то, чтобы немощные, повинуясь убеждениям, произвольно согласились принять врачевство от священников, и еще более, чтобы и благодарили их за врачевание. Ибо если кто, быв связан, разорвет узы и предастся бегу (а всякий, имея свободу, может это сделать), тот увеличит для себя зло. Если презрит слова, подобно железу рассекающие; таковым презрением прибавит себе новую рану, и причина к врачевству обратится в причину тягчайшей болезни. А с принуждением и против желания больного никто не может лечить его. Что же делать? Если снисходительно поступить с тем, кого должно подвергнуть лечению жестокому, и не разрешать глубже раны тому, кто имеет нужду в сам: то рана частию заживет, а частию нет… Почему пастырю надобно иметь много благоразумия и много очей, дабы отвсюду обозревать состояние души. Ибо как многие приходят в ожесточение и отчаиваются в своем спасении потому, что не могут переносить жестокого врачевания; так напротив есть и такие, кои, не быв достойно наказаны за грехи, приходят в небрежение, становятся развращеннее, и грешат с большею смелостию. Итак долг священника есть: ничего не оставлять без испытания, но при строгом исследовании всего избирать средства, согласные с состоянием душ, дабы старание не осталось без успеха» [1417].

г) Что, наконец, молитва, милостыня и другие благочестивые упражнения, назначаемые грешникам в качестве епитимий, суть только разные пути покаяния, разные целительные средства для уврачевания язв духовных. «Сказали мы, что есть многие и различные пути покаяния, чтобы легко было для нас спасение… Ты грешник? Войди в церковь, скажи: я согрешил, и — загладишь грех. В пример представили мы и Давида, который согрешил, и загладил грех. Потом предложили и другой путь, т. е. плач о грехе, и говорили: какой это труд? Не нужно ни потратить денег, ни пройти длинный путь, ни сделать что–либо другое подобное, а надобно только поплакать о грехе… Затем указали мы и третий путь покаяния, и представили из Писания фарисея и мытаря, — то есть, что фарисей, надменно похвалившись, лишился праведности, а мытарь, показав чувство смирения, вышел с плодом праведности и, не употребив никакого труда, сделался праведным, — дал слова, а получил дела. Теперь пойдем дальше, и представим четвертый путь покаяния. Какой же это путь? Это милостыня, царица добродетелей, весьма скоро возводящая людей на самое небо, наилучшая защитница» [1418]. «Но есть для тебя и другой путь покаяния, также весьма удобный, чрез который можешь освободиться от грехов. Молись каждый час, не изнемогай в молитве, и неленостно умоляй человеколюбие Божие, а Бог не отвратится от постоянно молящегося, но простят тебе грехи твои и исполнит прошения твоя» [1419]. «Перечти же, сколько целительных средств для уврачевания твоих язв, прикладывай все их одно за другим непрестанно: самоуничижение, исповедание, непамятозлобие, благодарение за посылаемые на тебя скорби, вспомоществование бедным деньгами и вещами, наконец непрестанную молитву… Итак будем ли мы достойны какого–либо извинения, когда, имея столько путей, возводящих на небо, и столько средств для уврачевания язв душевных, полученных после крещения, остаемся в сих язвах»? [1420].

Правда, некоторые из древних учителей на западе, каковы Тертуллиан, Киприан, Амвросий и Авгуcтин, иногда называли епитимии удовлетворениями [1421]; но не в том смысле, будто епитимии служат сами по себе какою–либо искупительною ценою или жертвою за грехи для Божественного правосудия, а в том, что они, как отеческие наказания, возбуждают в грешниках истинное раскаяние, которым умилостивляется Отец небесный; и как благочестивые упражнения представляют кающимся поприще и случай выразить и засвидетельствовать пред Богом всю истинность и глубину своего раскаяния, которое одно собственно и удовлетворяет Его [1422]. Так, Тертуллиан, говоря о необходимости исповеди, совершавшейся в первенствующей Церкви всенародно, и предписывавшей грешникам разные степени епитимии, выражается: «удовлетворение соразмеряется с исповедию (в означенном смысле), от исповеди рождается раскаяние, раскаянием умилостивляется Бог» [1423]. Св. Киприан увещевал падших: «обратимся к Господу всем сердцем, и выражая раскаяние во грехе истинными скорбями, будем молить милосердие Бога. Да повергнется пред Ним душа, да удовлетворит Eму сокрушение (illi moestitia satisfaciat), да возложится на Него вся надежда. Как мы должны просить Его, Он сам сказал: обратитеся ко мне всем сердцем вашим, в посте и в плачи и в рыдании, и расторгните сердца ваша, а не ризы ваша (Иоил. 2, 12). Обратимся к Господу всем сердцем: грех и оскорбление Его умилостивим о посте и в плачи и в рыдании, как Он сам увещевает… Приносите полное покаяние, докажите скорбь сокрушающейся и рыдающей вашей души… Тем пребывает покаяние, которое удовлетворяет, а кто отвергает покаяние во грехе, тот заключает дверь удовлетворения» [1424]. Точно также и блаж. Августин, вслед за св. Амвросием [1425], говорит, что кающийся грешник удовлетворяет Бога за грехи свои собственно слезами покаяния, жертвою сокрушенного и смиренного сердца [1426].

С падением учения римской Церкви об епитимиях, как временных наказаниях для удовлетворения правде Божией, неизбежно уже падает и учение означенной Церкви об индульгенциях (послаблениях или снисхождениях). Главные черты этого учения следующие: I) в таинстве покаяния Бог, отпуская кающимся грехи и вечные наказания за грехи, не всегда отпускает наказания временные, которые, будут ли наложены духовником (в епитимиях), или даже не наложены, непременно должны быть понесены грешником, здесь ли на земле, или за гробом в чистилище, для удовлетворения правде Божией; II) но так как человек слаб и силы его недостаточны для такой цели, то эти временные наказания могут быть снимаемы с него и заменяемы в очах вечной Правды преизбыточествующими заслугами Христа Спасителя и Святых, составляющими сокровищницу Церкви; III) влаcть делать эти заменения и таким образом освобождать грешников не только живых, но и умерших, от временных наказаний, т. е. власть давать индульгенции, принадлежит Церкви [1427].

I. Несправедливость первой мысли мы уже видели: она противна Христианскому учению об удовлетворении правде Божией и оправдании грешника, противна учению всей древней Церкви, противна даже здравому понятию о правде Божией и прощении или отпущении грехов. Здесь остается только сказать:

1) Если епитимии не суть временные наказания, которые будто бы должен понести кающийся грешник для удовлетворения правде Божией: то нет нужды и снимать их, или точнее, нет нужды заменять их пред Богом преизбыточествующими заслугами Христа Спасителя и Святых. И след., учение об индульгенциях построено на песке.