Православно-догматическое богословие. Том II - Митрополит (Булгаков) Макарий - Страница 2

Кто же мог выполнить все означенные условия? Никто, кроме единого Бога.

Для выполнения первого условия, т. е. для удовлетворения правде Божией за грех человека, требовалась столько же бесконечно–великая умилостивительная жертва, сколько бесконечно оскорбление, причиненное человеком Богу, сколько бесконечна сама вечная правда. Но такой жертвы не мог принесть никто из людей: ибо все люди до единого всецело заражены грехом, и след. все и всецело находятся под клятвою Божиею. А потому что бы ни принес каждый из них, за себя ли или за других, какие бы ни совершил действия, какие бы ни претерпел лишения и страдания, — все это не могло бы быть угодным Богу, не могло бы умилостивить Его: брат не избавит: избавит ли человек? не даст Богу измены за ся, и цену избавления души своея (Пс. 48, 8) [4]. Такой бесконечно–великой жертвы не мог принести Богу за человека никто и из высших сотворенных духов, если бы и захотел: с одной стороны потому, что жертва сотворенного духа и даже всех их вместе, в чем бы ни состояла она, по самой их ограниченности, не может иметь бесконечной цены; а с другой — и потому, что все доброе творят сотворенные духи не сами собою, но при помощи благодати Божией [5], и след. все их самопожертвования на пользу человека принадлежали бы не им одним, и не могли бы иметь заслуги в очах правды Божией. Такую умилостивительную жертву за грехи человека, вполне достаточную для удовлетворения бесконечной правде, мог обрести и принес один только высочайшепремудрый и всемогущий Бог [6].

Для того, чтобы выполнить второе условие, именно — потребить грех во всем существе человека, просветить его разум, исправить волю, восстановить в нам образ Божий, — требовалось не менее, как воссоздать человека: ибо грех не есть в нас что–либо внешнее, напротив, он проник всю нашу природу, заразил своим ядом все наши силы, низвратил способности; он повреждает каждого из нас в самом семени и корени, — потому что во грехе мы все зачинаемся, во грехе и рождаемся. Но воссоздать человека, без сомнения, никогда не мог ни сам человек, больной, немощный, лишенный благодати Божией, ни кто–либо из ангелов, которых могущество ограничено. Воссоздать и очистить человека от грехов мог только Тот, Кто его создал в начале, и Кто сказал о Себе: Аз есмь, Аз есмь, заглаждаяй беззакония (Ис. 43, 25; снес. Пс. 102, 3) [7].

Наконец, чтобы уничтожить самые следствия, произведенные грехом человека в его природе и в природе внешней, уничтожить болезни, страдания, смерть, уничтожить то расстройство и суету, которой тварь подверглась не волею, но за повинувшаго ю (Рим. 8, 20), необходимо воссоздать уже не одного только человека, но и всю природу, как очевидно из самого свойства означенных следствий. Тем более, следов., не могли выполнить это последнее условие ни человек, ни какой–либо ангел, а мог выполнить один только Бог [8].

2) Но будучи не в состоянии восстать собственными силами и выполнить все те условия, какие необходимо выполнить для этой цели, падший человек сохранил однакож в себе возможность быть восстановленным Божественною силою. Чрез грехопадение он исказил в себе образ Божий, составляющий в нас основание для религии; но не изгладил, не уничтожил его в себе, и след. не потерял способности к воссоединению с Богом. Помрачил свой разум; но не до такой степени, чтобы он соделался неспособным к узнанию и принятию даже готовой, сообщаемой свыше истины. Низвратил свою волю, и наклонил ее ко злу; но не до того, чтобы она стала совершенно злою и не желала добра, не любила его [9]. С другой стороны, соделавшись чрез грехопадение решительно безответным пред судом правды Божией, падший человек оказался однакож не недостойным Божией милости. Он самовольно нарушил заповедь своего Творца, заповедь легкую, хотя имел все побуждения и все средства исполнить ее; но нарушил по искушению от диавола, а не по какому нибудь упорству, не по преднамеренному и ожесточенному противлению воле Божией, как пал сам диавол. Согрешил наш праотец; но потом безропотно понес определенное ему Богом наказание, и всю многовековую жизнь свою провел в покаянии. Последующая история рода человеческого представляет, что как ни далеко мало–помалу уклонились люди от истины и правды; но чувство религии никогда в них не истреблялось: они искали Бога, хотя, по слепоте своей, большею частию не умели найти Его; старались служить и благоугождать Ему, хотя, по той же причине, не надлежащим образом; старались умилостивлять Его за свои беззакония и примиряться с Ним различными жертвоприношениями, омовениями и другими средствами, хотя и не могли достигнуть своей цели. Прекрасно уподобляет св. Макарий египетский падшего человека, бессильного восстать собственными силами, однакож жаждущего и способного, при помощи свыше, восстать, младенцу, ищущему своей матери. «Несправедливо, говорит великий подвижник, мнение некоторых: будто человек совершенно мертв и неспособен ни к чему доброму. Младенец, хотя ничего не может сделать и сам придти к матери, но он движется, кричит и плачет, ища матери. Мать сжаливается над ним и радуется, что он ищет ее с таким усилием и плачем. И хотя дитя не может дойти до нее; зато она сама подходит к нему, побуждаясь любовию к дитяти, берет его на руки, прижимает к груди, и кормит с великою нежностию: так делает и человеколюбивый Бог с обращающеюся к Нему и ищущею Его душою» [10]. Так, скажем с своей стороны, поступил Бог и со всем родом человеческим, павшим, но искавшим Его и имевшим способность к восстанию.

Бог нашел для восстановления человека такое средство, в котором милость и истина Его сретостеся, правда и мир облобызастася (Пс. 84, 11), в котором проявились совершенства Его в высшей степени и в полном согласии. Средство это состоит в следующем:

Второе Лицо пресвятой Троицы, единородный Сын Божий, добровольно восхотел соделаться человеком, принять на себя все грехи человеческие, претерпеть за них все, что определила праведная воля Божия, и таким образом удовлетворить за нас вечной правде, изгладить наши грехи, уничтожить самые последствия их в нас и в природе внешней, т. е. воссоздать мiр. В Слове Божием это великое дело изображается под образом завета между Богом Отцом и Богом Сыном, который, отходя в мiр, говорил ко Отцу: жертвы и приношения не восхотел еси, там же совершил ми еси. Всесожжений о гресе не благоволил еси. Тогда рех: се иду: в главизне книжней написася о мне, еже coтвopитu волю твою, Боже (Евр. 10, 6–7; снес. Пс. 39, 7–9).

Средство, самое достойное Бога и Его совершенств! Здесь проявилась Его бесконечная благость: тако бо возлюби Бог мiр, яко и Сына своего единороднаго дал есть, да всяк веруяй в онь, не погибнет, но имать живот вечный (Иоан. 3, 16). Проявилась Его бесконечная правда, когда для удовлетворения еe потребовалась такая чрезвычайная, изумительная жертва: смерть Богочеловека, Егоже предположи Бог очищение верою в крови Его, в явление правды своея, за отпущение прежде бывших грехов (Рим. 3, 25). Проявилась Его бесконечная премудрость, которая обрела, таким образом, способ примирить в деле искупления человека вечную правду с вечною благостию, удовлетворить той и другой и спасти погибшего, — способ, о котором никакой ум сотворенный никогда не мог бы и помыслить, и который потому называется по преимуществу Божиею премудростию, в тайне сокровенною (1 Кор. 3, 7), тайною сокровенною от век и от родов (1 Кол, 1, 26). Проявилось Божественное всемогущество, которое в состоянии было сочетать в одно лицо Богочеловека, два, бесконечно расстоящие между собою, естества, Божеское и человеческое, и сочетать неслитно, непреложно и нераздельно. Или послушаем, как богословствует об этом св. Иоанн Дамаскин: «Здесь открываются, говорит он, вместе — и благость и премудрость, и правда и все могущество Божие. Благость видна в том, что Бог не презрел немощей собственного создания, но умилосердился над падшим, и простер ему руку. Правда видна в том, что, когда человек был побежден, Бог не другого кого делает победителем мучителя, и не силою похищает человека у смерти; но кого некогда смерть поработила себе грехом, того Благий и Правосудный снова сделал победителем, и, что казалось весьма трудным, спас подобное подобным. Премудрость видна в том, что Бог нашел наилучший способ отвратить великое затруднение. Ибо, по благоволению Бога и Отца, единородный Сын, Слово Божие, Бог, сый в лоне Бога и Отца (Иоан. 1, 18), единосущный Отцу и Святому Духу, предвечный, безначальный — Тот, Кто был в начале, был у Бога и Отца, Бог сый, во образе Божии сый (Филип. 11, 6), преклоняет небеса и сходит: т. е. неуничижаемую высоту Свою неуничижительно уничижает, и нисходит к рабам своим несказанным и непостижимым снисхождением (ибо сие означает слово — схождение). Будучи совершенным Богом, становится Он совершенным человеком, и совершается из всего нового новейшее и единственное новое под солнцем (Еккл. 1, 10), в чем обнаруживается бесконечное могущество Божие. Ибо что важнее сего — Бог соделался человеком? И Слово плоть бысть непреложно от Духа Св. и Марии св. Приснодевы и Богородицы. Слово делается посредником между Богом и человеками. Единый человеколюбец, зачатый в непорочном чреве св. Девы не от хотения, или вожделения, или совокупления мужеского, или от похотливого рождения, но от Св. Духа, и по образу первого бытия Адамова, бывает послушлив Отцу; принятием на Себя от нас нашего естества врачует наше преслушание, и служит для нас образом послушания, без которого невозможно спастися» [11]. Также богословствовали св. Григорий Богослов [12], св. Василий великий [13], св. Григорий нисский [14] и другие [15].