Православно-догматическое богословие. Том II - Митрополит (Булгаков) Макарий - Страница 74

1. Благодать совершенно необходима для нашего спасения, так что, без помощи ее, мы не можем ни обратиться к Богу, ни веровать во Христа–Спасителя, ни совершать истинно добрых, духовных дел: научимся же в чувствах собственной немощи и бессилия смирять себя пред Богом и людьми; научимся со смирением молить Господа о даровании нам этой спасительной силы, со смирением хранить ее в себе, со смирением пользоваться ею, памятуя слова Апостола: Бог гордым противится, смиренным же дает благодать (1 Петр. 5, 5).

2. Благодать даруется нам туне, ради заслуг нашего Искупителя: итак, благодарение Богу. Благодателю нашему, да будет всегда и в сердце, и на устах, и во всей жизни нашей, о неисповедимем его даре (2 Кор. 9, 15)! Благодарение Богу Отцу, подающему нам своего всесвятого Духа (Матф. 7, 11); благодарение Господу Иисусу, стяжавшему для нас кровию своею столь великие, неоцененные дары; благодарение Духу Святому, обильно изливающемуся в сердца наша и плодоносящему в нас для жизни вечной!

3. Благодать распростирается на всех людей, а не на одних только предопределенных к вечной славе, не на одних праведников. А посему, как бы ни глубоко мы пали, как бы ни были тяжки и многочисленны грехи наши, не будем никогда отчаиваться в своем спасении; напротив, поспешим только обратиться к Отцу небесному, который долготерпит на нас, не хотя, да кто погибнет, но да вси в покаяние приидут (2 Петр. 3, 9); воззовем о благодатной помощи к Господу Иисусу, приходящему в мiр призвати не праведники, но грешники на покаяние (Матф. 9, 13), и не престанем молить из глубины души Духа Святого: «Сокровище благих и жизни Подателю, прииди и вселися в ны, и очисти ны от всякия скверны, и спаси, Блаже, души наша».

4. Благодать, как ни могущественна и действенна, не стесняет нашей свободы, не влечет нас к добру непреодолимо, а только призывает нас к покаянию и обращению к Богу, возбуждает к благочестивой жизни, вспомоществует нам во всем добром, освящает и спасает нас, когда мы не противимся ей, повинуемся ей и деятельно участвуем в том, что она совершает в нас и чрез нас. Научимся же внимать голосу благодати, следовать еe внушениям, пользоваться силами, которые она сообщает нам, творить добро, к которому она возбуждает нас, в совершении которого помогает нам, которое сама даже производит в нас.

5. Освящение человека благодатию состоит в том, что она действительно очищает грешника от грехов, и соделывает его совершенно непорочным и невинным, каким вышел из рук Творца наш праотец Адам: какая же великая обязанность и побуждение для всех освященных, т. е. для всех христиан, хранить себя от всякой скверны плоти и духа, и блюсти дарованную им повинность посреди всех искушений!

6. Для освящения и, в след за тем, для спасения человека благодатию Божиею требуются со стороны самого человека два существенные условия: вера и добрые дела. Да приступаем же со истинным сердцем во извещении веры к престолу благодати, да держим исповедание упования неуклонное, и да разумеваем друг друга в поощрении любви и добрых дел (Евр. 10, 22–24), памятуя твердо, что без веры невозможно угодити Богу (Евр. 11, 6), и что вера без дел мертва есть»(Иак. 2, 26).

I. Главные черты православного учения о таинствах суть следующие:

1) «Таинство есть священное действий, которое под видимым образом сообщает душе верующего невидимую благодать Божию, будучи установлено Господом нашим, чрез которого всякий из верующих получает Божественную благодать» (Прав. Испов. ч. 1, отв. на вопр. 99) [839]. След., — существо таинств Церковь полагает в том, что это суть священнодействия, действительно сообщающие верующему благодать Божию, что они «не суть только знаки обетований Божиих, а суть орудия, которые необходимо действуют благодатию на приступающих к оным» (Посл. восточн. патриарх. о прав. вере, чл. 15). А существенными принадлежностями каждого из таинств — считает: а) Божественное установление таинства, б) какой–либо видимый или чувствам подлежащий образ, и — в) сообщение таинством невидимой благодати душе верующего.

2) «Таинств седмь: крещение, миропомазание, причащение, покаяние, священство, брак, елеосвящение. В крещении человек таинственно рождается в жизнь духовную; в миропомазании получает благодать, духовно взращающую и укрепляющую; в причащении питается духовно; в покаянии врачуется от болезней духовных, то есть, от грехов; в священстве получает благодать духовно возрождать и воспитывать других посредством учения и таинств; в браке получает благодать, освящающую супружество и естественное рождение и воспитание детей; в елеосвящении врачуется и от болезней телесных, посредством исцеления от духовных» (Простр. Хр. Катих. о чл. 10)».$1Ни менее, ни более сего числа таинств в Церкви не имеем» (Посл. восточн. патриарх. о прав. вере чл. 15).

3) «Для совершения таинства требуются три вещи (πράγματα): приличное вещество, как то: вода для крещения, хлеб и вино для Евхаристии, елей и другие, сообразные с таинством; во–вторых, священник, законно рукоположенный, или епископ; в третьих, призвание Святого Духа и известная форма слов, посредством которых священник освящает таинство силою Святаго Духа, изъявляя намерение освятить оное» (Прав. испов. ч. I, отв. на вопр. 100). «Но отвергаем, как чуждое Христианского учения, то мнение, что совершенство таинства имеет место во время действительного употребления (напр. снедения и т. п.) земной вещи (т. е. освящаемой в таинстве): будто вне употребления, освящаемая в таинстве вещь, и по освящении остается простою вещию… Таким же образом мы считаем крайне ложным и нечистым то учение, будто несовершенством веры нарушается целость и совершенство таинства» (Посл. восточн. патр. о прав. вере чл. 15).

I. В противоположность этому учению Православной Церкви некоторые из неправомыслящих как в древние, так особенно в новейшие времена ложно учили и учат:

1) О существе таинств. По Лютеру, это суть простые знаки божественных обетований для возбуждения веры во Христа, отпушающего грехи [840]. По Калвину и Цвинглию — знаки Божественной благодати, которыми удостоверяется избранный в полученной им вере и Божественных обетованиях, или еще более удостоверяет всю Церковь в своей вере, нежели удостоверяется сам [841]. Социниане и арминиане видят в таинствах одни внешние обряды, которыми отличаются Христиане от иноверцев [842]. Анабаптисты считают таинства аллегорическимя знаками духовной жизни [843]. Сведенборгиане — символами взаимного соединения между Богом и человеком [844]. Квакеры и наши духоборцы, отвергая совершенно видимую сторону таинств, признают их только за внутренние, духовные действия небесного света [845]. Все эти и другие подобные понятия о таинствах разных протестантских сект, при всем своем различии, сходны в том, что равно отвергают истинное понятие о таинствах. как внешних священнодействиях, действительно сообщающих верующим благодать Божию, и возрождающих, обновляющих и освящающих ею человека.

2) О числе таинств. Как бы не довольствуясь одним низвращением истинного понятия о существе и действенности таинств, протестантство простерло святотатственную руку и на то, чтобы сократить число таинств, и хотя вначале протестанты показали немало разногласия в этом деле [846], но наконец согласились признавать за таинства, разумеется каждая секта в своем смысле, только два: Крещение и Евхаристию [847]. Из наших раскольников так называемые беспоповцы, хотя не отрицают, что таинств установлено семь, но довольствуются только двумя, говоря; «довольно по нужде и двух — Крещения и Покаяния; без прочих обойтись можно» [848].