Смеющаяся богиня - Нэпьер Сьюзен - Страница 25
- Предыдущая
- 25/35
- Следующая
Ванесса презрительно окинула взглядом его худую фигуру.
– Можете на этот счет не беспокоиться.
– Спасибо.
– Это не комплимент, а констатация факта, – раздраженно сказала она.
– Тем не менее спасибо. Вы тоже очень изящны.
Он смотрел на ее длинные ноги в джинсах. Джинсы, куртку и пару старых кроссовок Ванесса всегда держала в багажнике машины. Уезжая сегодня, она не стала переодеваться дома, так что ее строгий синий костюм лежал на заднем сиденье, а без него под взглядом Бенедикта она чувствовала себя неловко.
Откинув с лица волосы, она попыталась засунуть пряди под косынку.
– Вы что, выследили меня?
– Почему вы так думаете? – Он явно забавлялся.
Но Ванесса не собиралась отступать.
– Да потому, что это какое-то очень странное совпадение.
– Сюда ведет одна дорога, поэтому никакого совпадения нет. Я увидел машину и остановился.
Ответ его прозвучал беспечно, но ведь были же причины, почему он покинул Уайтфилд и поехал именно сюда? Осмотром окрестностей он никогда не увлекался – значит, ответ ясен.
– Вы разрешили мне взять выходной, – вызывающе сказала Ванесса.
– Я имел в виду, что мы оба отдохнем сегодня, – мягко поправил он, – а вы улизнули у меня за спиной.
– Я не улизнула, а просто… захотела подышать свежим воздухом и размяться, – быстро придумала она.
В течение двух недель после того ужина в ресторане Ванесса прилагала максимум усилий для того, чтобы держаться от него подальше, а он так же решительно этому препятствовал. Однажды он, к ярости Ванессы, пригласил Ричарда с его матерью поужинать и велел Ванессе выполнять роль хозяйки. Она весь вечер была вынуждена улыбаться и невозмутимо переносить его поддразнивания, хотя внутри вся кипела, что вызвало любопытные взгляды миссис Уэллс. Ванесса не могла не заметить, как непохожи Ричард и Бенедикт, особенно когда они рядом: свет и тень, день и ночь. К величайшему сожалению, ее женская сущность тянулась к властному очарованию тьмы, а не к мягкому солнечному свету.
Ванесса была крайне недовольна, когда Ричард выдал секрет, что она заканчивает книгу по истории города Темса, над которой судья Ситон работал до самой смерти. Веселым тоном Ричард перечислил те трудности, с которыми она столкнулась, приводя в порядок огромное количество небрежных записей, а порой и просто каракулей.
Все это она делает в свободное время, подчеркнул Ричард, и к концу ужина Ванесса незаметно для себя согласилась на помощь Бенедикта. С тех пор почти каждый вечер она проводила бок о бок с ним в библиотеке, твердо решив не замечать его, словно он неодушевленный предмет. Но, к своей глубокой досаде, вскоре поняла, что его компетентность, хоть и непрошеная, в самом деле ускорила работу над книгой.
И вот теперь Бенедикт намекает, что и он переутомился!
– Я тоже хочу размяться, так что давайте сделаем это вместе, а то одному ходить скучно, правда?
– Нет.
Он с насмешкой выдержал ее свирепый взгляд.
– В таком случае вы гуляйте сами по себе, а я пойду сзади на некотором расстоянии.
– Это просто глупо!
– Глупо, но не с моей стороны, Ванесса, – мягко заметил Бенедикт. – Как вы думаете, почему я предложил побездельничать сегодня?
Ванесса отвернулась, раздраженно буркнув:
– Я что, не могу побыть одна?
– Вы можете делать все, что пожелаете. Орудий пытки я с собой не взял. И вообще, я ни разу никаких секретов у вас не выпытывал.
– Да вы только этим и занимаетесь! – взорвалась она.
– Возможно, невзначай, но без принуждения. Он был прав. Когда они сидели, поглощенные приведением в порядок рукописей судьи, она рассказала Бенедикту про себя больше, чем хотела, так как это был единственный способ остановить поток его излияний. Его противоречивый характер вызывал у нее любопытство, но она не хотела этого показать. И, уж конечно, ее не интересовало то, что он носит очки с двенадцати лет и что, когда его впервые в пятнадцать лет поцеловала девочка, очки запотели. Она подумала, что, вероятно, поэтому он теперь всегда снимает очки, когда целуется.
Она говорила себе, что не хочет знать о нем ничего такого, что трогало бы ее. В детстве его подавляли родители: властный отец, чьи жесткие, строгие критерии во всем требовали от сына быть совершенством; мать, с такой же неумолимостью ожидавшая от него успехов в обществе. В семье Сэвидж никогда не выставляли напоказ чувства, но всегда держались с достоинством. Любовь проявлялась скупо и лишь за примерное поведение или отличные оценки. Бенедикт хорошо усвоил эти уроки. Внешне он был идеальным сыном, никогда не противоречил родителям, в школе и дома вел себя безупречно. Окончив университет, он, послушный долгу, занял место в отцовской архитектурной компании и тем самым продолжил семейную традицию. На создаваемые им дома и на клиентов он смотрел как на выгодные капиталовложения и работал без души.
Но природная любознательность и амбиции, неустанно поощряемые родителями, вступили в противоречие с ограниченными возможностями в фирме отца. Шли годы, и он понял, что отец ждал от него лишь одного: унаследовать фамильное дело и продолжить династию Сэвиджей. В двадцать восемь лет Бенедикт окончательно понял, что никогда не оправдает отцовских ожиданий. Он хотел добиться большего – и сделать это самостоятельно. Разрыв произошел со свойственным Сэвиджам чувством достоинства: сдержанный спор, во время которого отец и сын упрямо отказывались идти на компромисс. Ни бури эмоций, ни перетряхивания грязного белья – просто публичное заявление о разделении, что сразу же прекратило слухи о семейном разрыве. Бенедикт иногда виделся с родителями на званых вечерах, хотя мать дала ему понять, что она в нем сильно разочаровалась и не простит до тех пор, пока он не одумается и не вернется в лоно семьи. Поскольку материнского тепла он никогда не ощущал, то спокойно без него обходился.
Хотя Ванесса и стала больше понимать своего хозяина, это не облегчило ей общение с ним.
– Я уже надышалась свежим воздухом, – заявила она и, повернувшись, зашагала обратно.
Как и следовало ожидать, Бенедикт сделал то же самое, но поскольку он смотрел на нее, а не себе под ноги, то поскользнулся и ступил ногой в лужу, замочив отворот брюк.
Ванесса инстинктивно протянула руку, чтобы его поддержать, но тут же ее отдернула. Он же благодарно ей улыбнулся.
– Спасибо, Несса.
– По этим камням нельзя ходить в таких ботинках, – сказала она и поспешила вперед, чтобы не подпасть под обаяние его улыбки. – Теперь мне придется отдавать ваши брюки в чистку. Почему вы не надели джинсы?
– Я не знал, чем мы будем заниматься, – спокойно ответил он. – К тому же у меня их нет. Ей это показалось невероятным.
– А в чем вы отдыхаете? – Тут она вспомнила, с кем говорит. – Ах да, конечно, ведь у вас нет времени на отдых.
– До сих пор в этом не было необходимости, – сказал он. – Может быть, вы меня этому научите, Ванесса?
Ванесса решила не отвечать и молча дошла до машины. Тут она резко остановилась и нахмурилась – у переднего колеса стояла знакомая плетеная корзинка с крышкой.
– Откуда это?
– Кейт приготовила еду для пикника.
– Для пикника?
– Кейт сказала, что вы собрались на пляж, но уехали, прежде чем она успела приготовить вам ленч. Она говорит, что вы часто берете с собой бутерброды. Она подумала, что вы, наверное, забыли ее попросить об этом.
Ванесса прокляла свое чрезмерное чувство ответственности – она не могла уйти без предупреждения. У нее и вправду давно уже сосало под ложечкой, и она решила, что это из-за голода, а не из-за того, что ее нервирует Бенедикт. Тем не менее она заявила, что есть не хочет.
– А я хочу. – Он посмотрел на нее скептически и добавил насмешливо:
– Вы можете просто посидеть рядом и посмотреть, как я ем, а потом мы уедем.
– Мы? – Ванесса заметила, что нигде не видно другой машины, только ее. – Где ваш автомобиль?
– Меня подбросил один из штукатуров. Он живет в Талу и ехал домой на ленч.
- Предыдущая
- 25/35
- Следующая