На озере Светлом - Гравишкис Владислав Ромуальдович - Страница 16

• Предыдущая
• 16/19
• Следующая

— Это верно, один в поле — какой вояка, — басит Василий Дмитриевич, тоже явившийся ремонтировать спасённый им из подводного плена грузовик. — А целиннику как не помочь? Мы ваше дело понимаем, нелегко вам приходится. Ну, счастливого пути тебе, Виктор!

Шофёры и слесари гурьбой уходят из автобазы, а Виктор остаётся один с ребятами. Тихо на большом дворе автобазы, тесно уставленном машинами всех марок, систем и назначений. По-воскресному тихо и в заводском посёлке, который виден за решётчатым забором, только поставленный на крыше радиоузла громкоговоритель могучим голосом ведёт рассказ о правилах ухода за кукурузой.

— Хороший народ у вас, ребятки! — замечает Виктор.

— Ничего себе народ, — кивает Митя.

Они все заняты переборкой снятого с машины груза. Митя усердно перетирает вынутый из распакованного ящика подшипник.

— И вы тоже хорошие, — неожиданно добавляет Виктор.

Он искренне взволнован той дружной помощью, которую ему оказали рабочие завода.

— Мы-то?

Ребята удивлённо переглядываются и смеются.

— В самом деле, ребятки, в самом деле! Здорово вы меня выручили, чего там и говорить!

Виктор знает, что машина обнаружена с помощью ребят. Если бы не они, — искали бы до сих пор, да и то неизвестно, как бы удалось найти.

— Какая наша помощь!.. — пожимает плечами Семён, — Поругались с Митькой — вот и нашлась машина. Только и дела.

Они усердно работают, перетирая и смазывая запасные части. Руки у всех густо покрыты солидолом, лоснятся, и блестят. Митя, несколько раз нерешительнр взглянув на Виктора, набирается смелости и спрашивает:

— А как же машина в озеро попала?

— Разве ж я знаю, ребята? Только догадываюсь.

— А как вы догадываетесь? — спрашивает Семён. — Я вот тоже догадывался, да так ничего и не понял.

Он усмехается, вспомнив, как перетрусил, когда его под водой неожиданно толкнуло шофёрское сидение. Нет, он этого никогда никому не расскажет…

— Длинная история получилась со мной, ребята. Даже вспоминать не хочется… — Лица ребят так ясно выражают разочарование, что Виктор быстро говорит: — Ну да ладно, вот кончим погрузку, я вам попробую рассказать…

Они быстро погружают ящики в кузов и, когда всё готово, рассаживаются на лавки, и Бартенев начинает свой рассказ.

Алаганский совхоз лежит на юге области, километрах в трёхстах отсюда, в степных просторах Зауралья. Съезжаться туда народ стал ещё осенью прошлого года, и сразу начали строиться. Построили не так уж много: рядок саманных домиков, контору, два склада. Одну улицу уставили тремя десятками полевых вагончиков — вот и все здания.

Работы много, и больше всего у шофёров: надо возить и возить грузы. Всё нужно новосёлам: и строительные материалы, и семена, и машины, и продукты, и товары. Машин хотя и порядочно, но расстояния большие, и грузовики обычно исчезают из совхоза на несколько дней, а то и на неделю. Спасибо зиме: стоит она бесснежная, тёплая. Ещё в феврале дороги такие, что не уступают летним, — как асфальт. В самые отдалённые уголки области можно забираться без риска застрять.

Виктор Бартенев — специалист по дальним рейсам, и ему поручили — это было в конце марта — вывезти запасные части из межрайонной базы, находящейся в глубине Урала, в горном городе Золотинске. Виктор был рад дальней поездке: в таком рейсе многое повидаешь на незнакомой уральской земле. Интересные места, совсем не похожие на родную Украину…

Так вот, быстренько собравшись, он покатил. Скрылась в степном просторе составленная из вагончиков улица «Целинная», исчезли саманные домики, и за ветровым стеклом открылась гладкая, ровная целинная земля, пересечённая до горизонта серой лентой дороги.

Снегу в степи мало, только корешки трав припорошены, а стебли стоят нетронутые, сухие и крепкие — такие, какими застали и застудили их морозы. Денёк ясный, небо чистое, солнце висит низко. То впереди, то рядом мчится узкая и острая тень машины. Порой, когда машина взбирается на пригорок, она становится такой длинной, что кажется, вот-вот упрётся в горизонт.

К вечеру Виктор видит Уральские горы. Тёмной каёмкой они лежат у самого горизонта, похожие на скопившиеся там тяжёлые грозовые тучи. Всё чаще появляются деревни и рабочие посёлки, и Виктор, не останавливаясь, проносится по улицам.

Ночует он уже в горах, в посёлке известковых карьеров, а утром едет по горным дорогам, с двух, сторон замкнутым в стены густого соснового леса. Подсевший в кабину попутчик-старичок в очках, местный учитель, — рассказывает, что сейчас они переедут границу, отделяющую Европу от Азии. На границе поставлен каменный столб.

— И далеко до него? — интересуется Виктор.

— Близко, совсем рядом. Вот по этой тропинке пройти немного — и обелиск! Если есть желание, — полюбопытствуйте…

Они оставляют машину на дороге и по узень кой тропинке идут в лес. Белый восьмигранный обелиск поставлен на откосе железной дороги. На одной стороне — бронзовая доска с выпуклыми медными буквами «Азия», на другой — такая же доска с надписью «Европа». Буквы начищены и ярко блестят на солнце. Перед обелиском на путях у решётчатой арки с кроваво-красным глазом светофора стоит электропоезд и время от времени подаёт свои трубные сигналы, требуя дороги. Совсем недалеко, в тёмном сосновом бору, красиво белеет похожее на сказочный замок здание электроподстанции. Тишина такая, что ясно слышно, как гудят на подстанции трансформаторы.

Выкурив по папироске — половинку в Европе, половинку в Азии, — они возвращаются к машине и едут дальше.

А впереди всё горы и горы! Кажется, что им и конца не будет, что вовсе и нет на земле степных просторов. Перевалы становятся всё круче, мотор тянет с трудом, вниз тоже не скатишься без тормозов — так разнесёт, что потом никакие тормоза не удержат.

С последнего перевала перед Виктором открывается Золотинск. Это такой город, каких Виктору ещё не приходилось видеть: весь затолкан в горы. Крутые склоны обросли домами почти до самых макушек. Можно видеть, что делается в любом дворе. Улицы просматриваются от начала до конца.

В глубине ущелий, на самом их дне, правильными прямоугольниками раскинулись громадные цехи завода. Заводской двор покрыт сеткой железнодорожных путей, по ним снуют крохотные паровозики. Рядком стоят трубы мартенов, и чёрные, серые, рыжие и даже зеленоватые клубы дыма валят из них. Дым медленно приподнимается над заводом, перекатывается над цехами и улицами, тяжело переваливает через горные вершины и исчезает в лесах.

На базе Виктор задерживается недолго: ему, как целиннику, груз отпускают без очереди. Присмотреть за погрузкой выходит толстый начальник базы в огромной ушанке, белых бурках и накинутом на плечи полушубке. Он долго расспрашивает Виктора о совхозных делах. Потом, зябко поёжившись, осматривает нависшие над городом горы и встревоженно говорит:

— А ведь неладно твоё дело, парень: метель будет.

День стоит такой ясный и прозрачный, что даже не верится, что существуют на свете какие-то там метели и бураны. Виктор недоверчиво смеётся:

— Что вы, товарищ начальник! Какая может быть метель в такую погоду?

— А ты на горы посмотри!

Что ж, отчего не посмотреть! Виктор оглядывает горы, но ничего особенного не замечает. Серебрятся на солнце облитые белой массой сугробов склоны. Ясно различаются на светлом фоне самые маленькие сосенки, весь лес точно просвечен солнцем. Кажется, что вся эта картина вычеканена из серебра и воронёной стали.

Тогда начальник показывает киевлянину на вершины: там между сосен на полянах и прогалинах колышутся белые тени снежных вихрей. Выходит, что там веет-задувает сильный северный ветер. Даже как-то странно: наверху уже бушует ветер, выметает из лесов снежную пыль, а здесь, внизу, хоть бы колыхнуло! Дым из трубы ближайшего дома, не колеблясь, столбом поднимается вверх.

Белый восьмигранный обелиск поставлен на откосе железной дороги.

• Предыдущая
• 16/19
• Следующая