Выбери любимый жанр

На озере Светлом - Гравишкис Владислав Ромуальдович - Страница 9


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

9

Что? Что сказал отец? Павлик вскидывает голову, ему кажется, что он ослышался. С минуту он недоверчиво смотрит в улыбающиеся за стёклами очков серые глаза и, наконец, поверив, что разрешение получено, трётся щекой о руку отца. Митя, конечно, следит за ним: экие, мол, телячьи нежности развёл! Ничего, пускай смотрит; Павлик сейчас готов кинуться отцу на шею.

Владимир Павлович легонько щекочет сына за ухом: поезжай, сынок! Сын вырос, стремится к самостоятельным делам, пусть едет. Он достаточно зрел, чтобы оттолкнуть от себя плохое, а хорошее, что встретится на пути, пусть вбирает его душа. Поднять грузовик будет нелегко, — пусть увидит, как люди преодолевают трудности.

Сам того не замечая, Владимир Павлович смотрит поверх сына на Митю. Смотрит пристально и так странно, что тот начинает смущаться и егозить: неужто Владимир Павлович слыхал всё, что нашёптывалось на ухо Павлику? Будет теперь ругать: зачем сманивал бежать обратно на Светлое?

И, как это часто случалось с Митей, он рванулся навстречу опасности:

— Вы, Владимир Павлович, не подумайте чего-нибудь такого. Я ведь тоже отпрошусь у мамки. Верно, верно!

— Отпросишься? — переспрашивает Столетов. — А если не отпустит? Конечно, удерёшь?

«Всё слыхал!» — мысленно ахает Митя и горячо убеждает:

— Отпустит. Я к ней подход хороший знаю.

— Я тебе верю, Дмитрий. Смотри не подводи! — строго предупреждает Владимир Павлович и погружается в свои расчёты.

Митя озадачен. Он не рассчитывал, что разговор закончится так легко и быстро, и с недоумением смотрит на Владимира Павловича. Чувство у него такое, словно его одурачили: надавал разных обещаний, а ничего серьёзного не произошло. Теперь хочешь не хочешь, а добывай согласие матери: не может же он, в самом деле, обмануть поверившего ему взрослого человека, директора завода.

«Победу» сильно качает: она перебирается через железнодорожные пути, уходящие в широкие ворота заводского двора. Вахтёр козыряет. Машина сворачивает на обсаженную тополями широкую центральную магистраль, несётся к заводоуправлению и резко останавливается точно против дверей.

От толчка Годунов клюёт носом и просыпается:

— Однако приехали, как я погляжу. Быстренько! А я, кажется, вздремнул… — Он потягивается, встряхивается, трёт глаза. — Так когда же трактора ждать, Владимир Павлыч?

Выйдя из машины, они договариваются о тракторе.

Павлик ловит взгляд отца и докладывает:

— Мы, папа, пойдём к Митиной маме отпрашиваться.

Владимир Павлович кивает, и ребята отправляются в путь.

Звон, грохот, стук и гул несутся со всех сторон. По магистрали проносятся грузовики — новые, блистающие свежей краской… Здесь они совершают свой первый испытательный пробег. Прижимаясь к обочинам, спешат тихоходы-тягачи; ворча, катятся на своих маленьких колёсах коротышки-электрокары. Цехи растянулись на целые кварталы; из распахнутых дверей, из раскрытых окон несутся самые разнообразные звуки: рокот станков, перестук молотов, шипение пара, мощные вздохи компрессоров, визг распиливаемого железа, пулемётная дробь пневматических молотков.

Завод работает полным ходом.

На озере Светлом - _12.jpg

СЕРЬЕЗНЫЙ ЦЕХ

Когда двери распахнуты настежь, трудно мальчишкам пройти мимо, не заглянув. Двери ведут в литейный цех, и ребята входят туда не без опаски. Ещё издали фантастическое блистание огней и оглушительный грохот каких-то неизвестных, повидимому, очень больших машин предупреждают, что в цехе происходят дела нешуточные и посмотреть там есть на что.

Ребята невольно жмутся друг к другу; Павлик даже прихватил Митю под локоть, и тот нисколько против этого не возражает. Сначала они смотрят на всё с порога, но, разбираемые любопытством, проходят всё дальше и дальше, чтобы увидеть, как работают литейщики.

Труд литейщиков кажется простым: всего-то и дела — приготовить в чугунном ящике-опоке из песка форму, залить её расплавленным металлом, подождать, пока остынет, и затем вытряхнуть затвердевшую малиново-красную отливку. Просто, да не совсем: есть в труде литейщиков много такого, что делает их работу необыкновенно увлекательной, полусказочной, резко отличающейся от труда других рабочих. И кажутся поэтому литейщики не обыкновенными рабочими, а могучими покорителями стихий, бесстрашными владыками огня.

Вот у вагранок, в которых плавят чугун, вспыхнуло громадное зарево, такое яркое, что ребята невольно вздрагивают и жмурятся. Миллиарды искр взметнулись вверх на высоту трёх этажей. Всё кругом освещено так отчётливо, что на полу хоть иголку ищи. Кажется, что там, у вагранок, образовался огнедышащий кратер: золотой лавой течёт из вагранки в ковш светлая струя расплавленного чугуна.

Проходит несколько минут, люди что-то сделали с вагранкой, кратер погас, искры исчезли, цех погрузился в полумрак, всё кругом потемнело. Вагранщик в широкополой шляпе стоит у перил на своём «капитанском» мостике и провожает глазами громадный ковш, который он только что заполнил расплавленным металлом.

Ковш издали пышет таким жаром, что в одно мгновение на лицах ребят высыхает пот, проступивший ещё на жаркой улице. Дужка ковша, громадный крюк, на котором он висит, окованное железом дно кабины подъёмного крана и раскрасневшееся лицо крановщицы, свесившейся за борт кабины, — всё освещено таким ярким светом, точно в ковше спряталось солнце и вот-вот выглянет наружу.

Оно и в самом деле выглядывает: остановившись у длинной конвейерной ленты, которая медленно несёт на себе вереницу чёрных пузатых опок, ковш наклоняется, и из него падает ослепительно белая струя чугуна — струя жидкого солнца. Заливщик в синих очках ловко направляет её в тёмное отверстие, виднеющееся в опоке, и струя исчезает внутри формы. Там время от времени что-то глухо бухает, раздаются глухие взрывы, но заливщик не обращает на них внимания, и ребята решают, что так и полагается, что ничего страшного внутри формы не происходит.

Ковш откачнулся, наклонился вновь, и огненная струя заполняет следующую опоку. А первая вместе с конвейерной лентой ползёт куда-то далеко, к другому концу цеха. Она вся объята колеблющимися нежноголубыми, лёгкими огоньками.

Не в силах оторваться от волшебных огоньков, словно заворожённые, ребята идут вслед за формой-опокой, чтобы посмотреть, что же произойдёт с нею дальше. Похожая на огромную черепаху опока доползает до другого конца цеха, где конвейер поворачивает в обратную сторону. Здесь её уже поджидают высокие, мускулистые рабочие-выбивальщики с длинными железными вагами в руках. Они зацепляют опоку вагами и стаскивают её на решётчатый пол.

И тут происходит совсем необыкновенное. Решётчатый пол вдруг начинает подпрыгивать и подскакивать, точно его обожгла дымящаяся опока и он обезумел от жары. Громадный ком чёрного горелого песка, которым набита опока, бугрится, крошится, кусками выпадает на пол, проваливается под решётку и исчезает в подземелье.

А внутри опоки уже обнажилась сверкающая малиново-красная отливка. Выбивальщики подцепляют её крюками подъёмника и укладывают в большой железный ящик.

Где-то в вышине отчётливо названивает колокол, и ребята поднимают головы. Раскрасневшаяся крановщица смотрит на ребят и машет им, указывая в глубину цеха. Ребята вглядываются и видят, что к ним направляется высокий костлявый дядька с чёрным, словно копчёным, лицом. Одет он в синий халат.

— Мастер! — кричит Митя Павлику. — Смываться надо!

Но бежать некуда: у широких ворот цеха скопилось несколько электрокаров, там никак не пройдёшь, и ребята, прижавшись друг к другу, молча ожидают мастера. Тот прежде всего осведомляется, что они здесь делают. Митя притворяется глухим, Павлик бормочет, что они зашли «просто так, посмотреть».

9
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело