Пряный кофе (СИ) - Ролдугина Софья Валерьевна - Страница 12

• Предыдущая
• 12/53
• Следующая

Тут Лайзо не выдержал и присвистнул:

– Да уж, не везёт – так не везёт… Начинаю догадываться, откуда у него эта навязчивая идея удачно выдать вас замуж.

– Это вы ещё не дослушали рассказ, – со всей серьёзностью уверила его я. – Почти сразу Клэр понял, что честным способом обеспечить достойное существование своей семье он не может. И применил свой острый ум и невинную внешность… чтобы играть в карты на деньги.

Я ожидала, что Лайзо рассмеётся, но он промолчал. Только появилось у него странное выражение – взгляд в сторону, слегка опущенные ресницы, тень улыбки, но в этом можно было прочитать всё, что угодно, кроме веселья.

– Относительно честный способ.

– Относительно, – согласилась я. – И вспоминать об этом дядя Клэр не любит, как и о том, что именно на заработанные азартными играми деньги он сумел открыть собственную перчаточную лавку… Моя мать однажды упомянула, что с будущим мужем Руфи, старшей сестры, Клэр познакомился именно за партией в карты. Некий марсовийский торговец задолжал крупную сумму, но оказался человеком чести и действительно принёс долг Клэру через пару дней. Правда, дверь открыла Руфь. Вскоре спустился и сам Клэр. Он заметил интерес должника и обернул дело так, что спустя несколько недель бедняга посватался к старшей из сестёр Черри. Свадьба была неприлично скорой. Сама Руфь, кажется, вовсе не хотела выходить за какого-то марсовийского торговца, пусть и состоятельного, и нашла свой действенный способ отомстить брату. Через месяц после свадьбы она уговорила свежеиспечённого супруга вернуться на родину, в Марсовию. И Клэр, который всерьёз рассчитывал на поддержку сестры, остался без рейна в кармане, а мать, как назло, тяжело заболела…

Тут я осеклась, раздумывая, что можно рассказать дальше, а о чём следует умолчать. Историю с виконтом в нашей семье обсуждали неохотно. Моя мать, Ноэми, была очень доброй, искренней… и слишком мягкой, даже, пожалуй, жертвенной по характеру. Возможно, она сама и предложила брату устроить эту глупую помолвку. А когда в уже почти свершившуюся сделку вмешалась судьба в лице Идена Эверсана-Валтера, виконту это весьма и весьма не понравилось. Ещё бы – анемичный двадцатилетний мальчишка, пусть и наследник графского титула, внезапно вырывает добычу прямо из рук! Дело грозило обернуться скандалом, который дорого стоил бы всем участникам… Что произошло тогда – я не могла сказать точно. Однако вспоминалось, как леди Милдред обмолвилась однажды, что «эту досадную неприятность устранил Клэр Черри». А отец упоминал, что из-за Ноэми «кое-кто устроил дуэль».

Да и ежегодное содержание, перечисляемое семейству Черри, было слишком велико для простой «родственной помощи»…

Лайзо, видимо, устал ждать, пока я продолжу рассказ, и ненавязчиво подтолкнул меня:

– Ну, как уж тут не понять, почему он сестру за виконта решил выдать… Тут и дочка на руках, и матушка больная, – сказал он так, что, если бы не абсолютно серьёзное выражение лица, то я решила бы, что это злая шутка. – И как, прекратились его злосчастья?

– Если бы, – подхватила я, с лёгкой душой выпуская самый трудный эпизод. – Через полтора десятка лет, когда Клэру исполнилось тридцать пять, а его дочери Роуз – шестнадцать, история вновь пошла по кругу. Памятуя о судьбе сестёр, Клэр позволил дочери выйти замуж по любви. Однако ни к чему хорошему это не привело. Роуз унаследовала хрупкое сложение отца и слабое здоровье матери, и, когда была в тягости, то даже по дому передвигалась с трудом. Она умерла родами, подарив супругу двух мальчишек, Чарльза и Кеннета. А он бросил их и, прибрав к рукам приданное покойной жены и часть сбережений Клэра, сбежал на материк. После этого выбор достойного мужа для родственниц стал для Клэра… навязчивой идеей, – запнулась я на мгновение, выбирая слово помягче. – Как и воспитание девиц в целом. Обратите внимание, Лайзо, на слуг-мужчин он никогда не ругается. Он просто увольняет их – или вынуждает меня это сделать.

Воцарилось тягостное молчание. Лайзо сидел на кровати, разглядывая собственные колени. Я смотрела то на белую хмарь за окном, то на удушающе жаркие угли… По всей комнате были развешаны пучки трав, деревянные кругляши с бессмысленными узорами, шнурки из разноцветных нитей – точно в знахарской лавке, которую я видела однажды мельком, проезжая мимо площади на том берегу Эйвона.

…Чужой мир. Совершенно чужой для меня.

– Что я должен сделать, Виржиния? – спросил наконец Лайзо.

Я невольно вздрогнула – он стоял рядом смотрел прямо на меня, хотя только секунд назад сидел на краю кровати.

– Быть просто одним из слуг. Не давать ему повода увидеть нечто большее.

– А оно есть, это большее? – прямо спросил Лайзо и протянул руку, словно хотел удержать меня за подбородок, но в последний момент удержался от непростительного деяния.

– Дядя Клэр отныне сопровождает меня во всех поездках. Узнавать распорядок дня вы будете у мистера Чемберса. И лучше не покидайте крыло для слуг лишний раз. Не пытайтесь говорить с Клэром Черри, больше отмалчивайтесь. Разумеется, никаких упоминаний о колдовстве и прочих суевериях. О том, что ваша мать – гипси и гадалка, тоже не упоминайте.

– Может, мне вообще на время уехать? – прервал меня Лайзо. Глаза у него при таком освещении должны были выглядеть чёрными, но вместо этого отсвечивали яркой зеленью, как на солнце.

– Мистер Маноле, прекратите. Кажется, это вполне разумные правила, к тому же… – Я разозлилась, что мне и здесь приходится оправдываться, встала и отступила к двери. И приказала: – И оденьтесь наконец. Я уже привыкла к вашим манерам, однако в доме есть ещё и дети. И Юджиния.

А после этого – гордо развернулась и вышла, отстукивая тростью шаг по паркету.

Меня не покидало ощущение, что в последнюю минуту я наговорила какой-то бессмыслицы, и выглядела сейчас крайне глупо.

К счастью, остаток дня прошёл мирно и тихо. Кеннет и Чарльз оказались премилыми мальчиками, очень спокойными и прекрасно воспитанными для своих шести лет. Паола Мариани сказала, что учить их было бы одно удовольствие. К появлению за ланчем Лиама в качестве баронета Сайера дядя Клэр отнёсся на удивление спокойно, хотя потемневший взгляд говорил о том, что нам ещё предстоит беседа о трагически потерянных и неожиданно обретённых родственниках. Юджиния, выплакав все слёзы, усвоила новые правила поведения и даже немного повеселела: я запретила ей представляться своей горничной и велела называться отныне секретарём, что в её глазах было равносильно едва ли не дарованию титула из рук самого короля.

Эхо будущей грозы достигло меня лишь на следующий день, когда уже вечером, около восьми, мальчишка-посыльный занёс коротенькую записку, гласившую:

Клэр Черри в этом время сидел в той самой маленькой комнатке между кухней и чёрным ходом, то ли читая газету, то ли изучая счета своего перчаточного магазина.

Я представила в красках, что меня ждёт вечером, и вознесла молитву святой Роберте и святому Киру Эйвонскому, чтобы первая даровала мне стойкость духа, а второй надоумил Эллиса прийти пораньше, до закрытия кофейни, когда в зале ещё будут посетители.

Объяснить дяде, почему некий детектив задерживается за обсуждением крайне важных дел, было бы гораздо проще, чем оправдать появление того же детектива после закрытия и с чёрного хода.

• Предыдущая
• 12/53
• Следующая