Тень моей любви - Смит Дебора - Страница 19

• Предыдущая
• 19/76
• Следующая

– Все в поле, кроме тебя. – Я удрученно вздохнула. – Я скажу маме, что ты не хочешь делать, как она велит.

– Нет, нет, нет. – Нэт схватил лопату Рони. Иди, Рони. Но сразу же возвращайся. Сразу.

– Хорошо, – сказал Рони, глядя на меня с некоторым подозрением.

Я облегченно вздохнула, и мы ушли. Свои длинные волосы я спрятала под бейсбольную шапочку. Грудей у меня не было, не было даже намека, что они когда-нибудь появятся. Поэтому я думала, что в своем просторном сером свитере, джинсах и грязных теннисных туфлях вполне сойду за мальчишку.

Рони не спеша шагал, держась несколько позади меня.

– Что это ты делаешь? – потребовала я объяснений.

– Стараюсь понять, не сочинила ли ты все. Не хочу неприятностей.

– Сочинила? Какой ты подозрительный.

– Я специалист по врунишкам. Тут же их отличаю.

– Тогда почему ты пошел со мной?

– А зачем ты меня позвала?

– Не знаю. Я с мальчишками не разговариваю. Чего время терять?

– Вот здорово! А я кто такой, по-твоему?

– О, заткнись! – с досадой произнесла я. Все шло как-то не так.

Он остановился.

– Ну, я пойду. Надо работать. Я не маленький, эти твои игры не для меня.

– Подожди. Мне нужно тебя кое о чем спросить. – Я колебалась. – Это правда, что ты отдаешь отцу деньги, чтобы он мог потратить их на проституток?

Его лицо потемнело. Он отвернулся.

– Я даю ему деньги, и он тратит их как хочет. Меня это не касается.

– Но это нечестно.

– Мне тут нравится, я хочу здесь остаться, – сказал он очень решительно. Но я не желала сдаваться.

– Это твои деньги. Ты можешь получить взамен то, что тебе хочется.

– Я так и делаю. На свой лад.

– Что?

Он долго молча смотрел на меня. Просто смотрел. Затем обвел взглядом холмы, горы, покрытые лесом, наш огромный старый дом, дубы, цветочные клумбы, поля. Затем вновь посмотрел на меня.

– Мне здесь нравится, – повторил он раздельно, как дурочке.

– Ну хорошо. – Я подумала минуту, затем вытащила из кармана влажную пачку табака. – Хочешь пожевать?

Он закусил нижнюю губу и уставился на меня.

– Не-а.

– А я хочу. Джош меня научил. Он и Брэди жуют. Эван и Хоп тоже. И я. Все время. Мне нравится.

“Вранье, вранье, вранье, черт побери! Джош как-то дал мне попробовать. Следующие два часа я только и делала, что полоскала рот”.

– Ну, давай, что ли, – неуверенно сказал он. Я отломила большой гадкий кусок и засунула его за щеку. Рот мой тут же наполнился мерзкой слюной, и я подумала, что сейчас меня вырвет. Тем не менее я как ни в чем не бывало пустилась в повествование о своих отнюдь не девичьих подвигах. О змее, которую я держала у себя до тех пор, пока она не выползла из кувшина и не устроилась в спальне прабабушки в одной из ее туфель. О том, как, следуя примеру братьев, отклеила волосы у двух Барби, чтобы посмотреть, вырастут ли они снова. Ну и прочее, в том же роде.

– Да-а, – сказал он, глядя на меня, как на сумасшедшую.

– Поэтому, пожалуйста, не обращайся со мной, как с обыкновенной девчонкой, – закончила я, с трудом проглотив слюну. Мой желудок выворачивало. – А то над тобой будут смеяться.

– Я тебе кое-что скажу, Клер. Я не стану обращаться с тобой, как с мальчишкой.

Мне нравилось слышать, как он произносит мое имя. Это заставляло мое сердце биться чаще. Впрочем, может, так на меня действовал проклятый табак.

– Почему? Боишься? – я уже откровенно задирала его. Что за дьявол дергал меня за язык?!

– Не-а. Просто мне нравится все как есть.

– Если ты будешь обращаться со мной, как с девчонкой, я сама буду над тобой смеяться. Его лицо вдруг стало серьезным.

– Не надо. Ты ведь ни на кого не похожа. Сердце у меня таяло.

– Ладно уж, не буду. Но я буду ходить куда захочу. Мне вовсе не нравится, что мама меня никуда не пускает, потому что боится.

– Что это значит?

Я закатила глаза.

– Она вообще все время беспокоится по пустякам. Но я-то знаю, что ты ничего мне не сделаешь.

Он застыл на месте.

– Она думает, что я могу обидеть тебя?

Я глотнула и чуть не захлебнулась табачным соком.

– О нет. Нет, нет, она просто…

– Да я в жизни не дотронулся до девчонки, – сказал он сердито. – И я не желаю, чтобы они за мной таскались. Я не собираюсь стать отцом детей, за которых не способен, отвечать. Для детей надо делать все как положено. Если кто-то отказывается от ребенка, он не заслуживает даже плевка в свою сторону.

– Ты говоришь о моем дяде Пите, – медленно произнесла я. – Ты это имеешь в виду? Ведь ребенок Сэлли Макклендон – его.

Он помолчал, на его скулах играли желваки. Потом сказал:

– Я вообще про всех, из-за кого дети растут без хорошего отца. А теперь иди. Иди домой, пока нас кто-нибудь не увидел и не подумал, что этот ужасный Рони Салливан собирается съесть тебя живьем.

– О дьявол! – сказала я, отошла на несколько шагов и проглотила кусок табака, просто чтобы доказать, какая я особенная.

Никогда не глотайте табак! Мне показалось, что мне в дыхательное горло попала вся пачка и застряла там навсегда. Я кашляла и задыхалась, схватив себя за шею. Я пыталась дышать. Я стучала себя в грудь. Но все было бесполезно.

– Вздохни, немедленно вздохни, – завопил Рони. Я была не прочь, если бы это было так просто. Перед глазами у меня плясали яркие круги, я упала на колени. Что-то тяжело ударило меня по спине, между лопаток. Надо мной стоял Рони.

– Дыши, – приказал он хрипло. Я безуспешно пыталась это сделать, мотая головой. Рони схватил меня на руки и помчался к дому. Я мало что соображала от недостатка воздуха. Меня трясло, и бог весть чем бы все это закончилось, но Рони уже добежал до двора. Мы оба упали и поползли по лужайке. Мама и бабушка Дотти выбежали нам навстречу. Из окон взволнованно выглядывали бабушка Элизабет и прабабушка Алиса. Трудно было сообразить, что, собственно, делает Рони, особенно издалека.

Он изо всех сил колотил меня по спине. Наверное, это выглядело ужасно. Рони стукнул меня как следует еще раз, сшиб на землю – и кусок табака наконец выскочил у меня из дыхательного горла.

– Расстегните ей джинсы, – приказала бабушка. – Дайте телу свободу. Пусть дышит как следует. Она вся красная!

Мама упала рядом со мной и стала возиться с застежками. Рони стянул мои джинсы прямо за штанины и бросил их через себя.

Ну, полное унижение. Я лежала в свитере и розовых штанишках. Рони отвернулся.

Он, несомненно, был джентльменом.

А мне было очень и очень далеко до леди, почти как до луны.

Мама вздохнула с облегчением, но, слегка опомнившись, приступила к допросу.

– Где ты взяла этот табак? – сурово спросила она. Я кашлянула.

– Из ящика Хопа.

Рони встал на ноги и, все еще не глядя на меня, сказал:

– Если я не нужен вам, я пойду, миссис Мэлони.

– Подожди. – Мама прикрыла меня кухонным полотенцем и подошла к нему. – Что ты делал здесь, ты ведь должен быть на работе?

– Я просто… просто отошел на минуту.

– Тогда тебе придется пройти в дом и подождать мистера Мэлони. Объяснишь ему, почему ты не выполняешь самые простые указания.

– Мама, – я немедленно кинулась на защиту, хотя голова у меня кружилась, а живот просто разрывался отболи, – это была моя…

– Помолчи, молодая леди, тебе еще придется многое объяснять.

Я заплакала, вздрагивая. Это я была во всем виновата.

Нэт, привлеченный шумом, подошел и остановился в нескольких ярдах, переминаясь с ноги на ногу и качая головой.

– Извините меня, миссис Мэлони, мне самому надо было пойти за одеждой для Рони.

Мама сердито на меня посмотрела.

– Понятно, – протянула она и велела мне и Рони войти в дом.

Я лежала на диване в гостиной, все еще не совсем придя в себя, ноги мои покрывал меховой плед.

Рони неуверенно сидел на краешке соломенного стула с прямой спинкой и время от времени двигал крупной босой ступней. Он явно хотел лишний раз ощутить, что под ногами у него восточный ковер. Мама заставила его снять грязные сапоги и оставить их на веранде.

• Предыдущая
• 19/76
• Следующая