Скорбь Белоснежки (ЛП) - Джейс Кэмерон - Страница 78

— Что? — Локи сделал шаг вперед.

— Кармилла, моя мать, заточила меня в Шлоссе, — ответила Белоснежка.

Локи попытался обнять ее, но она не позволила. Она обернулась, ее глаза были полны слез.

— Почему она так поступила? Я думал, она была великой женщиной, матерью и любовницей. Все те жертвы, что она совершила, ее любовь к твоему отцу. Она сражалась с целым миром, чтобы дать тебе жизнь. Как твоя мать могла закончить тем, что пленила тебя? Я думал, что тебя обижала лишь Злая Мачеха. Быть может, Кармилла умерла, а твой отец женился второй раз?

— Нет, мой отец больше не женился, — сказала Белоснежка.

— Это невероятно, — произнес Локи. — Как она могла заточить тебя на все эти годы?

— Ну, во многих смыслах, она перестала быть моей матерью. Это, правда, трудно объяснить, — ответила Белоснежка. — К твоему сведению, Гримм написали первую версию моей истории в 1812, когда мне было шестнадцать. В этой версии, они упомянули, что королева была моей матерью. Этот текст доступен миру.

— Правда? — Локи удивился, как Аксель мог упустить эту часть.

— В 1857 они переписали большинство своих сказок, а мою мать они заменили на Злую Мачеху, утверждая, что поступили так, чтобы сказка стала более подходящей для детей. Они изменили ее, чтобы сокрыть правду.

— Что ты подразумеваешь?

— Что все те ужасные вещи, которые она позднее сотворила со мной, будут звучать менее отвратительно, если все будут думать, что она моя мачеха, — она закрыла лицо руками и отвернулась к окну, затем она использовала свои силы, чтобы превратить его в портал, который показывал ее воспоминания.

— Что он тогда сделал? — спросил Локи.

— Не было ничего, что сравнилось бы с кровью Кармиллы, что смогло бы утолить его жажду, поэтому он стал проводить много времени за пределами королевства, охотясь на животных, как и прежде, — сказала Белоснежка. — Он стал кровезависимым. Он начал терять остроту ума и человечность своей души. В конце концов, он ведь был вампир, и ему пришлось принять свою истинную природу. Он не мог питаться на слугах или своем охотнике, он уходил из королевства, поскольку никому не мог доверить этот секрет. Как он мог объяснить своим людям, что он потомок своего же собственного врага?

Локи увидел изображение событий перед глазами. Он увидел Белоснежку, ребенка, делающего свои первые шаги. Слуги, которые теперь заботились о ней вместо ее родителей, время от времени приносили Белоснежку повидаться с Кармиллой. Кармилла выглядела больной и старой, лежа в кровати, изолированная, в своей королевской спальне. Ее лицо светилось восторгом, когда она видела свою дочь. Они понемногу проводили время вместе, не смотря на все те муки, что Кармилла испытывала, принося себя в жертву, лишь бы ее дочь выросла. Затем в окне появился Ангел, растрепанный, небритый, походя на себя прежнего лишь наполовину. Он сидел в пещере напротив огня с цыганами и колдунами по кругу, пытаясь найти лекарство для своей жены…и для себя самого. Он ничего не нашел. В руках он держал скомканное письмо, которое перечитывал снова и снова. Оно было от его отца, Ночная Скорбь советовал ему завершить свою трансформацию, чтобы стать вампиром и обратить свою жену, а затем сдаться на его милость.

— Однажды Сорроу, Сорроу навсегда, — написал его отец.

Ночь предлагал ему стать Королем всех вампиров, если только он откажется от своей дочери. И, наконец, он упомянул о том, что заклинания, которые когда то сотворила Кармилла, что не давали вампирам пробраться через границы королевства, вскоре падут прахом. Ангел смял письмо и бросил его в голодное пламя костра. Окно снова показало Кармиллу, которая едва могла стоять перед огромным зеркалом в своей комнате. Она издала крик, когда увидела свое отражение и запустила в него серебряным канделябром, разбив его на мелкие кусочки.

— Когда Кармилла поняла, что зеркала не обманывают ее и не собираются показывать ей прекрасную Королеву, она и вовсе отказалась от зеркал. Это повергло ее в глубокую скорбь и ослабило ее веру в меня. Видя все то, что с ней происходит, несколько отдалило ее от меня, и она больше не могла все это выносить, так что она приказала убрать из замка все зеркала.

— Поэтому твоя комната полна зеркал? — спросил Локи.

— Они перенесли все зеркала в мою комнату по моей же просьбе. Им казалось, что мне нравятся зеркала, — ответила Белоснежка. — Мой отец отказался от всех зеркал в замке. Даже тогда, когда нам удалось найти выход, — продолжила Белоснежка. — Кармилла осыпала меня подарками в то немногое время, что мы проводили вместе, не зная истиной причины заболевания. Ангел постоянно искал способ исцеления, пока доктора не сообщили моей матери ужасающий факт: той осталось жить не больше месяца. Ее тело в достаточной мере пострадало. мое же быстро росло. В конце концов, она собиралась сдаться на волю боли и старости. Тем не менее, осталась последняя надежда, которую Ангел пока не рассматривал.

— Обратить ее в вампира, — догадался Локи.

Белоснежка кивнула:

— Она попросила Ангела обратить ее в вампира, поскольку он боялся превратить ее в то, чего он так опасался всю свою жизнь.

— Полагаю, у него не было выбора, — произнес Локи.

— Именно, — Белоснежка выдохнула. — Если бы Кармилла умерла, кто бы тогда позаботился обо мне, во время его крестовых походов на вампиров? Мысль о том, что Кармилле становится все хуже, мучила его. Он винил себя за то, что втянул ее в свою проклятую жизнь и не мог выносить даже мысли о том, что он больше не сможет испить ее крови, — Белоснежка бросила на меня взгляд, а затем отвела глаза. — В конечном счете, он превратил ее в вампира, — произнесла она тихим голосом. — Хотя его собственная трансформация была неполной, от Ночной Скорби он узнал, что у него есть сила обратить ее в полу-вампира, как и он сам.

— Пока ты не наколдовала образ как все это происходило, я надеюсь, ты не против, если я не буду на это смотреть, — признался Локи.

— Не то что ты, — ответила она. — Даже я сама не смогу заставить себя смотреть на это.

— Понимаю, — сказал Локи. — Так как же так вышло, что твой отец спас твоей матери жизнь?

— Он не спас ее жизнь, а проклял. Поверь мне. — Ответила Белоснежка. Локи увидел, как вздымается ее грудь, словно неуверенная волна разбивается о берег. — На следующее утро, Кармилла проснулась жива-здорова и красивей прежнего. Я слышала истории о том, как ее красота пугала других женщин в замке, темным светом затмевая их невзрачный вид.

— А ты?

— Я больше не была проблемой. Ты энергия, которую я неосознанно брала у нее, сторицей компенсировалась ее новой силой. Я помню, как ее ощущения становились острее, сильнее: она могла далеко видеть, слышать тихие разговоры, предсказывать погоду и даже бегать столь же быстро, как и Ангел. Мой отец научил ее контролировать свою жажду и питаться воробьями, летучими мышами и животными.

— Так она могла оставаться вампиром-полукровкой, как и Ангел, до тех пор, пока не выпьет человеческой крови, — заключил Локи.

— Но как часто бывает, здесь не обошлось без ловушки, — произнесла Белоснежка. — Оказалось, что ни одно зеркало не могло отразить новую красоту мамы. Вместо этого, все зеркала отражали лишь зверя, который, вероятно, был скрыт внутри нее.

— Но с Ангелом такого не было. Почему она стала иной?

— Карнштейны были необычными охотниками на вампиров. Они были потомками святой кровной линии, и из-за этого, ее настигло проклятие зверя в зеркале, что было весьма справедливым наказанием.

— Твоя семья проклята, принцесса, — прокомментировал Локи.

— Тем не менее, нам удавалось выживать. Кармилла снова избегала зеркал, тайно питалась с Ангелом, пока меня растили и укрывали секреты от остального королевства, — сказала Белоснежка. — Все было весьма сносно, до того дня как пришла та посылка, — сообщила Белоснежка.

— Что за посылка?

— Однажды, когда моего отца не было в замке, мы получили посылку из Европы, — продолжила Белоснежка. — Она была от Юстуса фон Либлига, немецкого ученого, который дарил моей матери самые лучшие зеркала в то время, когда она еще собирала их, еще до того, как она их запретила. На этот раз, Юстус прислал ей свое лучшее изобретение: серебряное зеркало, как те, что используют в наши дни. Слуга принял подарок и отнес его прямиком в мою комнату, конечно же. Должна признать, я была просто очарована им. Еще никогда в своей жизни я не видела столь чистого отражения.