Великие открытия - Аугуста Йозеф - Страница 31
- Предыдущая
- 31/44
- Следующая
На стоянке царило оживление. Солнце стояло высоко, и детей, конечно, привлекал протекавший рядом ручей. Они строили маленькие садки, сажали туда рыбешек, которых ловили руками в воде у берега, брызгали друг на друга, а когда кто-нибудь, поскользнувшись на мокром камне, падал в воду, звонко смеялись.
Мальчики постарше уже не принимали участия в этих забавах. Они с интересом следили за тем, как сидевшие у костров охотники приводили в порядок свои орудия или делали оружие из кремня и кости, внимательно прислушивались к рассказам старых охотников об опасных приключениях, требовавших отваги и хитрости. Правда, временами эти рассказы превращались в пустое хвастовство — порок, свойственный человеку с древнейших времен.
В стороне от кострищ женщины занимались обработкой шкур недавно убитых диких лошадей и оленей; девочки помогали им.
Быстро промелькнул день, у детей — в игре, у охотников — в работе. Когда опустились вечерние сумерки, охотники развели костры, разделали последнего убитого оленя и принялись жарить куски на раскаленных камнях. Аромат жареного мяса разносился по стоянке.
Когда все насытились, охотники стали обсуждать план завтрашней охоты. Откладывать ее нельзя — только что съеден последний олень. Несколько охотников принесли весть, что вблизи лагеря появился табун диких лошадей, мясо которых все так любили. Было решено подогнать лошадей по степи поближе к скалам. Испуганные животные с крутого обрыва будут срываться в долину. С переломанными ногами они станут легкой добычей охотников.
Племя улеглось спать. Только старый беззубый Ванг остался сторожить угасающий костер, а молодой статный Ом взобрался на скалу — этой ночью он охранял стоянку.
Взошла луна. Высокая фигура молодого охотника четко вырисовывалась на вершине скалы. Скоро он присел, все так же не спуская глаз со стоянки и ее окрестностей.
Внезапно в сгущающейся ночной темноте раздался мощный рев — это пещерный лев возвестил, что вышел на охоту. Сердце Ома затрепетало — от пещерного льва не было спасения. С ним нельзя встречаться один на один, от этого хищника лучше держаться подальше. Ом огляделся: несколько поодаль стоял могучий бук, ветви которого почти достигали земли. Он уже готов был забраться на него, но, вспомнив о спящих соплеменниках, поднял большой камень и бросил вниз. Описав широкую дугу, камень упал у костра, где дремал старый Ванг. Ом торопливо вскарабкался на дерево и притаился, ожидая, что будет дальше. Нападет лев на людей или нет, зависит от Ванга. Если дремлющий старик слышал рев, он быстро подкинет сухих ветвей в гаснущий костер. Яркое пламя отпугнет хищника. Однако пещерный лев мог быть и далеко от стоянки, мог охотиться в степи. Старый разбойник поселился где-то далеко, в низкой темной пещере, и очень редко забредал на охоту в эти места.
Вдруг послышался топот и по степи пронеслись несколько диких лошадей. Беспокойство охватило и небольшое стадо направлявшихся на водопой мамонтов. Старый вожак поднял хобот и предостерегающе затрубил. Правда, хищник едва ли отважится напасть на них, но в стаде было два детеныша. Стоило им отойти подальше в сторону — и они могли стать его добычей. Но и мамонты вскоре скрылись.
Некоторое время все было тихо. Неожиданно совсем близко раздался треск ломающихся ветвей и из невысокого кустарника выскочил могучий, с великолепными рогами олень. За ним по пятам несся пещерный лев. Несколькими гигантскими прыжками он настиг оленя, прыгнул на него и, сбив с ног, разорвал ему горло. По телу оленя еще пробегали последние судороги, а лев уже вырывал из него куски.
Ом подождал еще немного, тихо соскользнул с дерева и изо всех сил побежал к лагерю. Спустившись с обрывистого склона, он увидел, что огонь уже ярко пылает и охотники разводят новые костры. Значит, старый Ванг услышал рев льва.
Между тем пещерный лев продолжал трапезу. Когда зверь насытился, его внимание привлекло красное сияние над долиной, бросавшее кровавые отблески на ближайшие скалы. Лев направился на свет, но ничего не увидел, пока не спустился пониже, на небольшой выступ скалы. Отсюда он смог разглядеть огонь и людей.
Первым любопытного хищника заметил Ом.
— Смотрите, смотрите! — закричал он. — Там, на скале, Великий Убийца!
Женщины и дети бросились в хижины. Мужчины стояли все вместе, возбужденно переговариваясь и крепче сжимая оружие. Лишь один из них, шаман, лекарь и колдун племени, побежал в свою маленькую, расположенную в стороне от других хижину. Когда он через несколько минут вышел оттуда, его трудно было узнать: он надел оленью шкуру с черепом и рогами, лицо намазал красной охрой — под цвет крови и огня, а к локтям и коленям прикрепил куски рысьей шкуры.
Шаман поспешил к большому костру, прихватив из груды сухого валежника два больших сука. Подойдя к огню, он сунул их одним концом в пламя. Когда сучья вспыхнули, он поднял их высоко над головой и прошел мимо изумленно попятившихся охотников за линию костров. Там он остановился, метнул взгляд на пещерного льва и начал свои заклинания.
— Уйди, Великий Убийца, — закричал он пронзительным голосом, — исчезни во мраке ночи или ты умрешь! Я — Смерть, Смерть, Смерть! — Размахивая горящими факелами и выкрикивая: «Я — Смерть! Я — Смерть! Я — Смерть!», он начал какой-то безумный танец.
Широко раскрытыми от страха и удивления глазами смотрели охотники на неистовство колдуна. Даже лев замер от его криков и танца. Однако его сердце переполнял не страх, а любопытство. Он подошел к самому краю скалы и неотрывно следил за колдуном. Увидев, что заклинание не помогает, колдун отбросил горящие ветки и опять побежал к своему шалашу. Когда он снова появился, руки и ноги его были измазаны охрой, а высоко над головой он поднимал гремящий талисман. Ом разобрал, что это нанизанные на скрученную сухую кишку зубы и когти пещерного медведя, окаймленные лисьими и волчьими зубами.
Добежав до горящих сучьев, колдун остановился. Приподняв оленью шкуру, он повесил на шею талисман, схватил брошенные сучья и, покружившись, снова раздул на них пламя.
Когда сучья ярко запылали, колдун сделал несколько шагов вперед и, остановившись, застыл, напряженно вглядываясь в расплывчатый силуэт льва. Неожиданно колдун высоко воздел руки. Оленья шкура соскользнула с него, и алая раскраска заиграла в красноватом свете факелов.
— Изыди, Великий Убийца, или ты умрешь! Я Смерть и Огонь, Смерть и Огонь, Смерть и Огонь! Тебя спасет от меня только бегство во мрак ночи! Я Смерть и Огонь! — прорезал тишину ночи его вопль.
Произнеся эту угрозу и скривив морщинистое лицо, колдун снова принялся неистово плясать, размахивая горящими сучьями. Затем он бросил их в сторону льва и, корчась в судорогах, упал на землю. На губах его выступила пена, но он все еще продолжал угрожающе выкрикивать: «Я — Смерть и Огонь, Смерть и Огонь, Смерть и Огонь!»
Заклинания колдуна перестали занимать сытого льва. Он медленно повернулся и, сделав несколько легких прыжков, исчез.
Охотники с радостными криками бросились к колдуну, который все еще метался по земле, как бы испытывая невыразимые муки. Глаза его закатились, руки были плотно сцеплены.
Несколько охотников понесли колдуна в хижину. Среди них был и Ом, который ни на минуту не спускал глаз с талисмана. Он был убежден, что хищника отогнал только талисман. Однако Ом ни с кем не поделился своими мыслями, так как все остальные приписывали бегство льва колдовству шамана. Уложив его, охотники поспешно покинули хижину. Вслед им из темноты все еще раздавалось: «Я — Смерть и Огонь, Смерть и Огонь, Смерть и Огонь!» Охотники ускорили шаг и подошли к большому костру, вокруг которого, расточая похвалы шаману, собрались мужчины. Все гордились своим волшебником, чары которого были столь сильны, что обратили в бегство даже самого Великого Убийцу.
До рассвета было еще далеко, поэтому одни предлагали ложиться спать, чтобы утром со свежими силами отправиться на охоту, другие возражали, считая, что Великий Убийца может вернуться, как только чары колдуна утратят свою силу, и предлагали всем остаться у костра. Спор не успел еще разгореться, как тишину ночи прорезал ужасный вой, напоминавший человеческий смех. Этот вой положил конец спорам. Все хорошо знали, что так воют гиены, пожирающие остатки загрызенного пещерным львом оленя. Они, должно быть, принялись за добычу Великого Убийцы, а это было лучшим подтверждением того, что лев покинул окрестности стоянки и находился на пути в свою пещеру, где-то далеко на юге.
- Предыдущая
- 31/44
- Следующая
