Повести каменных горожан. Очерки о декоративной скульптуре Санкт-Петербурга - Алмазов Борис Александрович - Страница 20

• Предыдущая
• 20/110
• Следующая

Описывая изображение на пандусе в Царском Селе, Скочилов предполагает: «Фортуна как бы встречается лицом к лицу с проходящими около нее людьми, спрашивая каждого: „Не мне ли вы обязаны своим присутствием здесь, при дворе императрицы?“ И этот вопрос, несомненно, относился ко многим людям, окружавшим Екатерину II. Им хорошо была знакома эта богиня. И здесь, как и в случае с маской Геры, видна лукавая улыбка Ч. Камерона. Символика масок пандуса хранит еще много тайн»[65].

Исследование маскаронов пандуса не входит в мою задачу, тем более что уважаемый мною автор блистательно их описал. Но некоторые детали вызывают у меня сомнения. На пандусе изображены Гера, Зевс, Артемида, Дионис, Афродита, Посейдон и Арес. На правой стороне — Пан, Сиринга, Геракл, Фортуна, Гермес, Афина и горгона Медуза.

С Паном все в порядке, это один из популярнейших античных богов, сын Зевса и нимфы Каллисто. Присутствие Сиринги тоже уместно. Эту нимфу Пан преследовал, она обратилась в тростник, из коего лесной бог сделал знаменитую свирель — сирингу. Далее полубог или герой, сын Зевса Геракл, дети Зевса Гермес, Афина и дочь Посейдона Медуза (если эта симпатичная улыбчивая дама действительно она).

А причем тут Фортуна? Так ведь у нее же на голове корона! Стало быть — Фортуна! Я боюсь ошибиться, но именно поэтому-то и не Фортуна! А кто? «Мать богов», родившая Зевса — Рея! Она же в римской мифологии — Кибела.

«…(Лат. Rhea) — греческая богиня, одна из титанид, по „Теогонии“ Гесиода дочь Урана и Геи, супруга Кроноса и мать олимпийских божеств Зевса, Аида, Посейдона, Гестии, Деметры и Геры. Культ ее считался одним из весьма древних, но был мало распространен собственно в Греции. На Крите и в Малой Азии она смешивалась с азиатской богиней природы и плодородия Кибелой. Рея изображалась в матрональном типе, обыкновенно с короной из городских стен на голове, или в покрывале, большей частью сидящей на троне, близ которого сидят посвященные ей львы. Атрибутом ее был тимпан».

«Отождествляемая с древнейшей богиней Кибелой, которая была частью государственного культа в Риме под именем „великой матери“ (Mater magna)…» Надо ли здесь искать аналог с Екатериной?! Он напрашивается сам! Вспомните Н. В. Гоголя — запорожцев перед царицей в повести «Ночь перед Рождеством»:

«— Встаньте же с колен!

— Не встанем, мамо!..»

Тем более: «Античное искусство представляло Кибелу в виде богато одетой матроны, с башенной короной на голове; в одной руке у нее тимпан, в другой иногда колосья или скипетр; она сидит на троне, окруженном львами, или в колеснице, запряженной львами; иногда представлена и верхом на льве»[66].

Вот я и думаю, что на маскаронах с венцом-крепостью на голове — Рея-Кибела. Иногда в недопустимых, страшных кошмарах мнится мне, что и в Эрмитаже сидит на троне тоже не Фортуна, а Рея (Кибела)… и я просыпаюсь в холодном поту от ужаса от собственных сомнений! Эрмитаж — Олимп искусства! Учреждение, выше которого, по крайней мере в России ничего нет! Там работают такие специалисты и знатоки, что сами боги олимпийские в сравнении с ними дилетанты в античной истории! И все же. Хранятся у меня три открытки, три репродукции с одной и той же картины Караваджо, совершенно одинаковые, а называются по-разному: «Лютнист», «Лютнистка» и «Юноша с лютней». А в Эрмитаже, насколько я помню, побывала под нею и подпись «Девушка с лютней». Такая интересная история получается, товарищи! Как хочешь, так и понимай!

Даже если она в документах под этим именем числится, сомнительно мне, чтобы на Камероновом пандусе могла быть Фортуна. Не вписывается она в контекст всего памятника, и мне думается, не соответствует ни характеру Камерона, ни его отношению к государыне императрице Екатерине Великой. Единственное возражение, которое может от моих рассуждений камня на камне не оставить: а как там, в документах Камерона написано, если написано? — Врать не стану, не знаю! И если такие записи сохранились — тогда, конечно, как говорил наш старшина: «Что пардон, то пардон!»

Однако пока сомневаюсь я: ненадежная богиня, стоящая босой ногой на катящемся колесе на царственном пандусе?.. Слишком смело! Хотя, кто его знает! Камерон мог намекнуть Екатерине про удачу, вознесшую ее на русский трон. Ох и рисковал!

И все же, думается, не совсем годится Фортуна[67] для оберега-апотропея — главной задачи маскаронов. А вот девушка с веслом — спортсменка, комсомолка, возможно, она самая! Правда, в социалистическом прочтении, но все же, как мне кажется — она! Фортуна!

Дворцовая наб., 18, Ново-Михайловский дворец (1857–1861 гг., арх. А. И. Штакеншнейдер, ск. Д. И. Иенсен).

Садовая ул., 2, Инженерный замок.

Театральная пл., 4.

Появившись в XVIII столетии на стенах российских зданий, маскароны в частности и декоративная скульптура вообще остаются там и до сегодняшнего дня. Собственно, об этом и разговор в нашей книге. Странствуя, как все сущее, по реке времени, маскароны, однако, претерпевали многоразличные изменения. Скажем, маскарон Гермеса (Меркурия) с Царскосельского пандуса сильно отличается от Меркурия, но и вообще от любой маски Гермеса, изваянной в конце XIX века. Уж я не говорю про статую на Елисеевском. Это абсолютно закономерно, ибо архитектура, которую греки понимали как «ограничение пространства с помощью строительного мастерства», не существует неизменно. Она развивается, и путь ее весьма причудлив. Однако есть возможность объединить самые разные произведения, что роднятся между собой стилистическими особенностями, то есть принадлежат к одному архитектурному стилю. А что такое стиль в архитектуре?

«Стиль в начертательных искусствах и в их применениях к ремеслам и промышленности — совокупность особенностей общего вида произведения и его деталей, рисунка и расположения его частей, его красок, орнаментации и всего исполнения — особенностей, в которых выражаются дух того или другого народа и господствующий вкус того или другого времени. Так, например, в архитектуре различаются в отношении народности стили: египетский, древнегреческий с его дорическою, ионическою и коринфскою ветвями, этрусский, римский, византийский, мавританский и др.; в отношении времени — стиль романский, готический, Возрождения, барокко, рококо, империи и пр.

Стиль рождается сам собою в зависимости от требований быта и хода исторической жизни народа, слагаясь из изобретаемого являющимися среди него талантливыми художниками и из заимствований от соседних народов. Когда образовавшийся таким естественным путем стиль уже давно отжил свой век, позднейшее художественное творчество нередко возвращается к нему; так, например, до настоящего времени строятся здания в греческом и других стилях прошедшего времени, употребляются орнаменты стилей Возрождения, рококо и пр., изготовляются предметы комнатного убранства в стиле империи и т. п. В подобных произведениях стиль бывает „чистым“, когда в них нет ничего такого, что не соответствовало бы ему, и все его элементы являются на своем месте, в неизмененном виде и в должном соотношении между собою. Наоборот, стиль называется „нечистым“, когда в него введены элементы, взятые из других стилей, искаженные или произвольно изобретенные автором произведения. Кроме духа народа и вкуса времени, в каждом художественном произведении отражается индивидуальность его исполнителя и притом тем сильнее, чем значительнее дарование последнего. Отсюда происходит, что великие и выдающиеся художники создают каждый свои особые стили, которым обыкновенно подражают ученики и последователи этих мастеров. В подобных случаях вместо слова „СТИЛЬ“ можно употреблять термин „манера“»[68].

• Предыдущая
• 20/110
• Следующая