Непорочная куртизанка - Фэйзер Джейн - Страница 8

— Возможно, будет лучше, если вы потом уедете за границу, по крайней мере на время, пока не будет покончено с формальностями, — заключил Джаспер. — Как я уже сказал, с такими деньгами можно отправляться куда угодно.

— Но брак будет законным?

Кларисса была так заворожена этим бредом, что невольно вела себя так, будто это предложение достойно серьезного рассмотрения.

— Скорее всего, — коротко ответил Джаспер. — Но по прошествии времени можно его аннулировать.

— На каких основаниях? Насколько я понимаю, церемония будет католической и, значит, никаких приемлемых оснований нам не найти.

— Брак не будет осуществлен, — сухо сообщил он. — Этого вполне достаточно.

Кларисса, к собственному раздражению, почувствовала, что краснеет.

— И каким образом все это должно осуществиться?

— Очень просто.

Джаспер поднялся, принес графин, наполнил бокал Клариссы, а она была слишком поглощена путаницей сумасбродных мыслей, чтобы остановить его. Он налил вина в свой бокал и снова сел.

— Начнем самым обычным образом. Я стану одним из ваших клиентов и потребую от мистрис Гриффитс эксклюзивных услуг. Мы составим контракт, под которым подпишемся все трое.

Ей следовало бы перебить его, объяснить, что здесь произошло ужасное недоразумение, но слова почему-то не шли с губ. Она смотрела на свои сжатые на коленях руки и молчала. А план графа тем временем принимал законченные формы.

— Я поселю вас в купленном на ваше имя доме, и для всех вы станете моей любовницей. Будем ездить в театр, обедать в модных ресторанах, и в конце концов я введу вас в общество. Как только общество примет вас, состоится свадьба. И условия завещания моего дяди будут выполнены, — добавил он и, откинувшись на спинку дивана, вопросительно поднял брови: — Итак, что скажете, мистрис Кларисса?

— И общество готово принять в свои ряды известную всем куртизанку?

— Такое и раньше бывало. Куртизанки становились признанными любовницами принцев, а иногда и женами аристократов. Главное — у вас есть необходимая красота, а я позабочусь о вашем обучении соответствующим манерам и этикету, чтобы никто не посмел упрекнуть вас в низком происхождении.

«Да неужели?»

Кларисса опустила глаза, чтобы он не увидел в них вспышки презрительного негодования.

«Какое право он имеет предполагать, что у меня отсутствует подобное образование?»

Но если пуститься в объяснения, придется признать, что ее нынешние обстоятельства дали ему пусть и неверную, но все же причину думать именно так. А ведь на самом деле мать с детства вбивала в нее основы жизни при дворе, поскольку сама была третьей дочерью графа, чей брак со сквайром, пусть и очень богатым, считался мезальянсом. Это был брак по любви, не угасшей до самого конца, но леди Лавиния Астли решила: ее дочь должна выйти замуж за аристократа, и, следовательно, ей необходимо знать, как вести себя в обществе.

Наверное, леди Лавиния перевернулась бы в гробу, увидев, как ее единственная дочь обсуждает предложение подобного рода. А может, и нет. В конце концов, ее дочь станет графиней!

Нелепость ситуации неожиданно развеселила ее. Кларисса смеялась, смеялась и не могла остановиться.

Джаспер уставился на нее, гадая, уж не связался ли он с истеричкой. Он уже хотел позвать Нэн с нюхательной солью и водой, когда приступ кончился и Кларисса прижала к глазам платок.

— Простите, не понимаю, что тут смешного, — бросил Джаспер, не в силах скрыть раздражение. — Я предлагаю вам возможность, за которую любая женщина в вашем положении отдала бы правую руку. А вы заливаетесь смехом.

— Прошу прощения, — удалось ей выдавить наконец. — Это было крайне невежливо с моей стороны. Но я как раз подумала кое о чем еще и повела себя неприлично.

— Прошу вас, объяснитесь.

Судя по виду, граф был серьезно оскорблен. А что она может сделать? Разве что честно объяснить, в чем дело.

— Кое-что из сказанного вами заставило меня вспомнить один случай, о котором я совершенно забыла. Мне искренне жаль. Это было очень невежливо с моей стороны.

Джаспер нахмурился, снова почувствовав, что эта красавица с огромными глазами и тициановскими волосами явно не та, за кого себя выдает.

— Итак, каков будет ваш ответ? — подытожил он.

Кларисса вдруг поняла, что уже знает собственный ответ. Во время этого удивительного разговора она почти все решила, и это решение было невероятным для нее самой.

— Я бы попросила дать мне немного времени на размышления, милорд, — кивнула она, вставая. — Вы согласны дать мне это время?

— По-видимому, придется. — Он тоже встал. — Я вернусь завтра в полдень... о нет, для вас, разумеется, это слишком рано. Ведь вы ложитесь на рассвете, не раньше.

— Нет-нет, приходите. Вряд ли у меня будет очень бурная ночь, — улыбнулась она, втайне изумляясь себе. — Сегодня я не ожидаю постоянных клиентов.

— Значит, завтра в полдень, — с поклоном уточнил граф. — Прощайте, мистрис Кларисса.

— И вам до свидания, милорд.

Наскоро сделав реверанс, она поспешила выйти. И не успела закрыть дверь, как перед ней материализовалась Нэн Гриффитс.

— Итак, моя дорогая, в чем заключалось предложение его сиятельства?

Проницательные глазки шарили по лицу девушки в поисках намека на правду.

— Возможно, ему следует самому все объяснить, мэм, — вежливо ответила Кларисса, направляясь к лестнице.

— И ты его приняла? — с неожиданной резкостью спросила мадам.

— Пока еще нет. Попросила время на размышления. Его сиятельство придет за ответом завтра в полдень.

— Понимаю, — задумчиво протянула Нэн. — Может, дорогая, тебе сегодня вечером понадобится что-то, чтобы помочь принять решение?

Кларисса твердо знала, чего хочет. Уже вечер, а она ничего не ела с самого утра, если не считать двух устриц.

— Признаюсь, я очень голодна, мэм, и хочу пить. Мне нужно о многом поразмыслить, и, кроме того, я предпочитаю не выходить сегодня на улицу в поисках ужина.

— Я велю принести тебе ужин в комнату, дорогая. И может быть, разжечь огонь в камине? По ночам становится все холоднее.

— Было бы крайне любезно с вашей стороны, мэм. Я очень вам благодарна.

— О, не стоит! Такие пустяки! Иди наверх, а я обо всем позабочусь.

Кларисса, поражаясь себе, взбежала по ступенькам. Похоже, до этой минуты она совершенно не знала себя. Оказавшись в уединении своей комнаты, она закрыла дверь и подошла к окну.

Закат уже спускался на город, и звуки веселья становились все оживленнее. Из кабачков, трактиров и домов терпимости доносились смех и музыка. Клариссу переполняла странная, будоражащая энергия, словно она стояла у истоков новой жизни. Она так задумалась, что вздрогнула, услышав стук.

В комнату вошел слуга с тяжелым подносом, его сопровождала девушка, почти ребенок, с трудом тащившая ведерко с углем. Горничная ссыпала уголь в камин и достала из кармана кремень и огниво. Слуга поставил поднос на комод.

— Больше ничего не потребуется, мисс? — хмуро спросил он, очевидно, раздраженный приказом обслужить девушку, живущую в помещении для прислуги.

— Спасибо, — тепло улыбнулась Кларисса и повернулась к девушке: — И тебе спасибо, дорогая. Огонь горит ярко.

Они ушли, и Кларисса немедленно исследовала содержимое подноса. Жареный цыпленок с грибной подливкой, хрустящий хлеб, сыр и миндальное пирожное, разумеется, с лихвой возместят потерю пирога с олениной. Да и графинчик с бургундским вполне заменит ту бутылку вина, которое она так и не попробовала в «Ангеле».

Кларисса налила бокал вина, отнесла его и тарелку к маленькому стульчику у камина и стала с аппетитом есть. Насытившись, она поставила тарелку на пол, взяла бокал и протянула ноги к огню. Пора подумать, что делать дальше.

Отец Клариссы умер в чудесный майский день. Он болел с начала года, но, имея характер стойкий и решительный, старался не обращать внимания на разного рода недуги. Старый друг, деревенский доктор, прописывал лекарства, которые больной отказывался принимать, советовал отдых, от которого пациент отмахивался. И даже охотился с гончими, что было ему строго запрещено. Но сквайр Астли не желал пропустить ни одного погожего денька.