Клан Пещерного Медведя - Ауэл Джин Мари Антинен - Страница 25
- Предыдущая
- 25/134
- Следующая
В окрестностях пещеры водилось множество мелкого зверья, дававшего людям пищу и одежду: норки, выдры, росомахи, горностаи, куницы, лисы, соболи, еноты, барсуки и маленькие дикие кошки, позже превратившиеся в домашних, а также белки, дикобразы, зайцы, кролики, кроты, выхухоли, нутрии, бобры, скунсы, мыши-полевки, лемминги, белки, живущие на земле, тушканчики, огромные хомяки, пищухи и некоторые другие, не получившие названий и вымершие в далекой древности животные.
Значительно сокращали их численность более крупные хищные звери, такие как волки и родственные им, но гораздо более свирепые дикие собаки, а также представители кошачьей породы: рыси, гепарды, тигры, леопарды, горные барсы и пещерные львы, вдвое превосходившие любое другое животное. У пещер охотились всеядные бурые медведи, однако их громадных братьев – травоядных пещерных медведей – в этих краях больше не было. Расширяла сферу своего обитания вездесущая пещерная гиена.
В этом холодном древнем Эдеме с его невероятно богатым многообразием форм жизни на долю человека приходилась лишь незначительная часть. Не наделенный природой особыми данными для выживания и вынужденный поэтому развивать свой огромный мозг, он был самым слабым из тех, кто добывал себе пропитание охотой. Но, несмотря на видимую неполноценность, отсутствие когтей и клыков, и на то, что двуногий ловчий не обладал скоростью и силой зверя, он завоевал уважение остальных представителей животного мира. Один его запах издалека отпугивал более сильные создания природы, заставляя свернуть с избранного пути, пусть даже до этого они прожили долгое время в непосредственной близости. Способные и опытные охотники Клана были сильны как в защите, так и в нападении, и, если что-то угрожало безопасности Клана или же ему требовалась теплая зимняя одежда, они подстерегали ничего не подозревающего хищника.
Стоял теплый и ясный день начала осени. Деревья, понемногу ронявшие свой убор, еще не утратили яркости красок. Над остатками прошедшего пира лениво жужжали мухи. Свежий морской ветерок напоминал о бурлящей подводной жизни, а на залитый солнечным светом горный склон над входом в пещеру листва отбрасывала трепещущие тени.
Теперь, когда Клан обрел жилище, обязанностей у Мог-ура убавилось. Время от времени от него требовалось проводить охотничью церемонию и ритуал по изгнанию злых духов в помощь магии Изы в случае, если кто-то болел или был ранен. Охотники ушли на охоту, прихватив с собой нескольких женщин, чтобы те подготовили мясо для хранения, – в сушеном виде его легче было доставить в пещеру. Разрезанное на куски, оно быстро теряло влагу под постоянным степным ветром и жарким солнцем. Дым от костра, где горели навоз и сухая трава, в основном служил для того, чтобы не дать мухам отложить в сыром мясе личинки и тем самым предохранить его от гниения. На обратном пути большую часть груза несли женщины.
Со времени вселения в новую пещеру Креб, не пропуская ни дня, обучал Эйлу языку Клана. Простейшие слова, которые для малышей обычно оказывались трудными, она повторяла с легкостью, однако усвоить сложную систему жестов и знаков оказалось выше ее сил. Старик, сколько ни напрягал свой мозг, никак не мог придумать, как донести до нее их значение. Девочка была не на шутку расстроена.
Она ощущала, что чего-то недопонимает, но жаждала общения. У нее не было сомнений в том, что соплеменники разговаривают друг с другом не только посредством слов, но и как-то иначе, однако как именно, она не могла взять в толк. Дело в том, что Эйла не понимала их жестов. Они казались ей не более чем бессвязными движениями, ей даже не приходило в голову, что вообще возможно говорить руками.
Креб начал догадываться о причинах ее непонимания, хотя в это и трудно было поверить. «Должно быть, она не догадывается, что все движения наделены смыслом, – думал он, гуляя с ней вдоль журчащего ручья. – Вот в чем ее беда. Или же ей просто не хватает ума постичь наш язык». Хотя Эйла во многом отличалась от них, но, насколько успел заметить Креб, умом обделена не была, и, тем не менее, оказалась не способна понять простейшие знаки. Креб решил, что остается только одно: показывать их в преувеличенном виде. Протоптанная людьми тропинка привела старика с девочкой на его излюбленную лужайку. Здесь рос огромный дуб с обнаженными корнями, возле него Мог-ур мог отдохнуть. Начиная урок, он указал посохом на дерево.
– Дуб, – быстро ответила Эйла.
Креб кивнул в знак одобрения и направил посох в сторону ручья.
– Вода, – сказала девочка.
Старик кивнул вновь, после чего сделал движение рукой и повторил слово.
– Текущая вода, речка, – означали жест и слово вместе.
– Вода? – неуверенно произнесла Эйла, недоумевая: она уже говорила это слово и он остался доволен, а теперь спрашивает ее вновь. Девочку охватило сильное беспокойство. Все повторялось сначала. Она знала, он добивается от нее чего-то еще, но чего именно, не понимала.
Креб отрицательно затряс головой. Он проходил это упражнение с ней много раз. И опять указал на ноги.
– Ноги, – был ответ Эйлы.
– Да, – кивнул маг, подумав про себя, что нужно как-то заставить ее видеть, а не только слышать. Он встал, взял ее за руку и сделал несколько шагов, оставив посох лежать на месте. – Ноги, – произнес он, а жестом старался ей объяснить. – Ноги двигаются, идут.
Она вся напряглась, стараясь прислушаться, не ускользнул ли от нее какой-нибудь звук.
– Ноги? – дрожащим голосом произнесла она, догадываясь, что это не то, что он хочет от нее услышать.
– Нет, нет, нет! Идут! Ноги двигаются! – повторил он в очередной раз размашистым жестом. Подошел к ней снова и показал на ноги, уже отчаявшись добиться ее понимания.
Эйла чувствовала, что из глаз у нее вот-вот хлынут слезы. Ноги! Ноги! Она знала: «Слово сказано правильно, но почему тогда он трясет головой? Лучше бы он не вертел рукой перед моим лицом! Что я делаю не так?»
Пожилой человек вновь подошел к ней, указал на ноги, сделал движение рукой и произнес слово. Она остановилась и уставилась на него. «Он снова разводит рукой, причем так явно, будто хочет этим что-то сказать, и снова повторяет то же слово», – рассуждала девочка про себя. Креб пригнулся и, глядя ей прямо в лицо, перед глазами рукой произвел движение. Жест, слово. Жест, слово.
«Чего он хочет? Чего от меня добивается?» Она хотела его понять и знала, что он пытается что-то донести до нее. «Зачем он двигает рукой?» – спрашивала себя девочка.
Вдруг до нее дошло: «Его рука! Он то и дело размахивает рукой!» И она неуверенно подняла руку.
– Да, да! Вот именно! – Креб едва ли не закричал от радости. – Делай знак! Ноги идут! Движутся! – повторял он.
Озаренная внезапной догадкой, девочка внимательно следила за его движением, стараясь подражать ему. «Креб сказал „да“! Это то, что ему нужно! Движение! Он хочет, чтобы я повторила движение».
Она вновь произнесла слово и сделала жест, все еще не понимая, что это значит, но, по крайней мере, сообразив, что от нее требуется слово сопровождать жестом. Указав на двигающиеся ноги, Эйла повторила сочетание из слова и жеста.
И тут ее осенило! Она обнаружила связь! Двигаться на ногах! Идти! Вот что он имел в виду! Она словно прозрела! И вспомнила, что люди Клана все время шевелили руками. «Уж не разговаривали ли они таким образом? Так вот, значит, как они между собой общаются. И верно, поэтому произносят так мало слов. Неужели они говорят руками?»
Креб сел. Эйла стояла напротив, пытаясь справиться с охватившим ее возбуждением.
– Ноги, – сказала она, указывая на свои ноги.
– Да, – довольно кивнул он.
Она встала и прошлась вперед, после чего вернулась, сделала жест и произнесла:
– Ноги.
– Да, да. Именно! То, что надо! – подтвердил он. Наконец она поняла!
С минуту помолчав, девочка бросилась бежать по лужайке, развернулась и, приблизившись к Кребу, остановилась, слегка запыхавшись, и стала ждать, что он скажет.
- Предыдущая
- 25/134
- Следующая
