Сломленные - Коул Мартина - Страница 15

Впуская Патрика Келли и его шофера в дом, она трещала не переставая. Болтливость являлась самым большим ее недостатком, тем более, что она не просто говорила, а непрерывно жаловалась.

— Ты слишком долго собирался сюда, Келли. Мне нужна компенсация, я требую достойной компенсации. Этот сутенер Микки оставил меня в долгах по уши. Я знаю, он ждал, что его убьют, глупая вонючка! Я ему без конца говорила: «Тебя убьют, если ты не будешь осторожен…»

Патрик достаточно хорошо знал Марианну, а потому не слушал ее, пока она не начала плакать. Умению пропускать бабий треп мимо ушей его научил Микки Даггон. В конце концов она всхлипнула, и он воспользовался этим, чтобы заговорить:

— Успокойся, Марианна, я не оставлю тебя без пары кусков.

Она фыркнула:

— Если бы Даггон сейчас был здесь, Пэт, я сама убила бы этого придурка. Кто бы подумал, что он так кончит. Представь мое возмущение! Не то чтобы он пошел в полицию или сам застрелился — нет, его забили до смерти. Я хочу сказать, где же тут престиж, а? Но я предупреждала его относительно Броутона. Предупреждала еще тогда, когда Броутон появился здесь весь на взводе и с бейсбольными битами. Я его выпроводила в тот раз. Он трахнул меня, как обычно, потому что Микки играл где-то в клубе. — Она погрозила Патрику пальцем с длинным красным ногтем. — Я во всем обвиняю тебя. Зачем ты позволил ему управлять клубом? Благодаря тебе его втянули в азартные игры и тому подобные аферы. Ты знаешь, как он сходил с ума по лошадям. Он тянулся ко всякому риску, как ребенок к сладостям. Деньги он просаживал в играх, у него не было завтрашнего дня. И он совсем не умел побеждать в споре.

— Ну, тебя-то он наверняка не мог переспорить. Ему вряд ли удавалось вставить хоть слово, — ухмыльнулся Вилли.

Марианна взвизгнула:

— Я горюющая вдова, а ты так со мной разговариваешь!

Патрик потерял терпение:

— Марианна, сядь и помолчи две минуты. Ты получишь свою компенсацию, так что готовь карман.

— Ребята ходят в частную школу. У меня дом, эта квартира, машина…

— Обо всем позаботимся, — сказал Патрик устало. — Теперь скажи, почему Броутон приходил сюда с бейсбольными битами?

Марианна удивилась:

— Ты разве не знаешь?

Патрик вздохнул и сказал как можно более ровным голосом:

— Нет, Марианна, я не знаю. Поэтому я и спрашиваю тебя.

Впервые она затихла и через некоторое время ответила:

— Он требовал у Микки деньги, которые вроде бы ты взял из клуба.

Патрик вытаращил глаза:

— Ты что? Это же мои деньги, мой клуб.

— Не клубные деньги, Пэт, а пятьсот тысяч долларов, которые русский мужик там оставил.

Патрику показалось, будто его хватили по голове топором.

— Пятьсот тысяч долларов, оставленных в моем клубе каким-то русским? Ты что, наглоталась наркотиков или свихнулась? Каким русским?

— Господином Стронским или что-то в этом роде. У него очень заковыристое имя. Он собирает долги для крупных русских наркодельцов. Я думала, что ты с ним заодно. У меня сложилось такое впечатление. Они используют клуб для передачи денег и как место встреч. Ты должен был бы знать, Пэт.

— Черт побери, Пэт, ты — конченый человек, — прокомментировал Вилли, хотя Патрик и сам уже понял весь ужас ситуации.

— Еще кто-нибудь замешан в эти дела? — спросил Келли.

Марианна пожала плечами:

— Я знаю только про Броутона. Но и он ужас какой крутой, хоть с виду дурак дураком.

Она заметила испуг на лице Келли и задрожала от страха. Если уж Патрик напуган, значит, есть чего бояться.

Когда Келли выходил из квартиры, она дрожащим голосом напомнила:

— Не забудь про мою компенсацию. Я хотела бы ее получить до того, как тебя грохнут. Большое тебе спасибо.

— Одного у Марианны не отнимешь — она знает, как окрутить мужика. Неудивительно, что старый Даггон малость свихнулся, слушая ее день и ночь.

— Мы сидим в дерьме, Вилли, — глухо сказал Патрик.

Вилли отпер дверцу «роллс-ройса».

— Да, точно сказано.

— Где искать русского?

— Очевидно, в «Красотках», как она сказала, — ответил Вилли и завел мотор. — Может, тебе стоит заглянуть туда? Сэкономишь массу времени на их поиск. Пусть они сами найдут тебя.

— Они найдут меня, когда захотят.

— Мудро сказано. Хорошо, что ты расстался с Кейт. Русские захотели бы добраться до нее, Пэт. Они живут за счет нечестных полицейских и нечестных чинуш из министерства внутренних дел, это факт. Я имею в виду, что они сейчас все могут — паспорта, оружие и все такое прочее. Один район Лондона, часть Ноттинг-Хилла, они теперь называют Москвой.

— Вилли, — тихо сказал Патрик, — ты не закроешь свою пасть?

Они выехали из Лондона в молчании.

Констебль Харт поставила чашку с кофе на стол Кейт.

— Вы неважно выглядите, мадам.

Кейт потянулась:

— Да, устала. Есть что-нибудь новое?

— Вам звонили, — сообщила девушка. — Роберт Бейтман из социальной службы, по поводу Регины Карлтон. Я сказала, что вы перезвоните ему завтра.

Кейт зевнула.

— Спасибо, дорогуша. Собирайся домой.

Девушка кивнула и сказала ласково:

— И вам тоже надо бы домой.

Зазвонил телефон, и Кейт подняла трубку.

— Привет, Лиззи. Как дела?

В голосе Кейт слышалась радость. Она улыбнулась девушке-констеблю, когда та уходила.

Кейт слушана рассказ дочери о жизни в Австралии. Это была третья поездка Лиззи туда, и у Кейт возникло предчувствие, что на сей раз дочь не вернется. Она ничего не имела против, так как Австралия очень подходила Лиззи, и Кейт знала, что дочь там счастлива — под ярким солнцем, в стране молодости. А ей так хотелось, чтобы дочь была счастлива.

— Как бабушка?

Лиззи рассмеялась.

— Ей здесь нравится. Ходит на пляж, а потом жарит мясо на свежем воздухе.

— Звучит хорошо. Есть ли приятные мальчики?

Лиззи притихла:

— Немного, никого особенного.

С тех пор как Кейт прочитала шокирующие записи в личном дневнике Лиззи, — дочь тогда еще училась в школе, — любое упоминание о мальчиках, мужчинах или сексе вызывало у них обеих чувство неловкости. И этот разговор снова напомнил Кейт о том, что никогда нельзя узнать человека до конца. Когда-то она считала себя счастливой — у нее есть милая, послушная дочь-подросток. Затем Кейт обнаружила, что Лиззи принимает наркотики и спит с симпатичным мужчиной, у которого есть дорогая машина. Потом Лиззи приняла слишком большую дозу, Кейт с трудом спасла дочь, и все пошло в их жизни по-прежнему.

Тот момент, когда она чуть не потеряла дочь, стал переломным в жизни Кейт. Тогда она встретила Патрика Келли.

Сейчас она слушала щебетание Лиззи и благодарила Бога за то, что ее девочке снова хорошо. Но звук ее голоса заставил Кейт сильнее почувствовать одиночество.

Ее взгляд упал на фотографию маленькой кроссовки «Найк». Эту фотографию она никогда не забудет.

— Я скучаю по тебе, любимая.

— Я тоже, мам. Как Патрик?

— Ох, хорошо. Ты же знаешь, его ничто не выбивает из колеи.

Лиззи не уловила сарказма в голосе матери.

— Передай ему от меня сердечный привет. До свидания.

Кейт еще некоторое время смотрела на трубку, затем аккуратно положила ее на рычаг. Ей теперь следовало вернуться в свой дом и привести там все в порядок. Лиззи, конечно, будет не хватать того комфорта, который есть в доме Пэта. Еще одна причина, по которой ей стоит остаться в Австралии. Кейт упрекнула себя в том, что она так думает о дочери, но внутренний голос подтвердил ее правоту. Лиззи всегда хотела преуспевать, брать от жизни все. Этому научил ее отец. Дэн был таким же. Интересовался только тем, что ему требовалось, что ему нравилось, что он хотел получить.

Кейт тяжело вздохнула. Почему Лиззи должна о чем-то беспокоиться? Она молода, а у молодых нет настоящих забот. Жизнь кажется им такой долгой, они не знают, как быстро она проходит.

Маленькими глотками Кейт пила чуть теплый кофе, с удовольствием ощущая бодрящее действие кофеина. Ей до боли не хватало Патрика.